Священство выше царства
В 1054 году произошел раскол в христианстве. Возникли католицизм и православие. В 1517 году Мартин Лютер положил начало расколу в католицизме. Появились лютеранство, кальвинизм, протестантизм, англиканская церковь и т. д. В 16531656 годах реформы в русской православной церкви провел патриарх Никон. В результате раскола возникло старообрядчество, которое официальная церковь на протяжении длительного времени пыталась уничтожить. Образовались многочисленные секты (с латинского – «учение, направление, школа»).
Дело в том, что многое в русской истории похоже на европейскую историю. Но похожесть эта кажущаяся.
В Европе раскол представлял собой желание освободиться от излишеств католической мироорганизации, при которой зажравшиеся папы, кардиналы, епископы и прочая церковная номенклатура были готовы лопнуть, но не поступиться ничем из своих позиций. Для прагматичных буржуа, которых в Европе становилось все больше, нужна были церковь подешевле, а ограничений поменьше.
В России также на протяжении веков шел спор между светской и церковной властью. За время монголо-татарского ига Русская православная церковь укрепила свои позиции, особенно экономические. К началу XVI века значительная часть пахотных земель и вообще территории страны принадлежала митрополиту, монастырям, подлежала церковной юрисдикции, была выведена из служебного, государственного оборота.
Государство же вело непрерывные войны, постоянно нуждалось в средствах, и не удивительно, что высшая светская власть стала заглядываться на церковные, монастырские богатства. Первым выступил с планом секуляризации монастырских земель, то есть их перехода в руки государства, Иван III. Но он натолкнулся на жесткое сопротивление церковных верхов и вынужден был отступить. Серьезно «пощипал» церковные богатства Иван IV.
В 1589 году в Московском государстве было учреждено патриаршество. Светская власть рассматривала этот акт как укрепление своих международных позиций. До учреждения патриаршества московская митрополия формально подчинялась греческим патриархам, которые, в свою очередь, полностью зависели от хорошего отношения со стороны турецких султанов. Очень быстро стало ясно, что патриархи не могут не играть весьма заметной роли в политической жизни страны. А патриарх Филарет, бывший до насильственного пострижения в монахи при Борисе Годунове видным боярином Федором Никитичем Романовым, отцом первого царя из рода Романовых, Михаила Федоровича, был фактическим соправителем своего сына на протяжении 1619–1633 годов. Этот прецедент имел далеко идущие последствия.
«Не от царей начало священства приемлется, но от священства на царство помазуются; священство выше царства. Царь не давал нам прав, а, напротив, похитил наши права; церковью обладает; весь священный чин ему работает и оброки дает; завладел церковным судом и пошлинами. Господь двум светилам светить повелел, солнцу и луне, и через них показал нам власть архирейскую и царскую: архирейская власть сияет днем, – и власть эта над душами, царская же в вещах мира сего», – поучал Алексея Михайловича, второго царя из династии Романовых, патриарх Никон.
Никита Минов (1605–1681) родился в крестьянской семье. Он терпел много зла от мачехи и тайно ушел в Макарьевский Желтоводский монастырь. Затем монастырь был оставлен, так как Никита женился и стал сельским священником. В скором времени все трое детей молодого священника умерли, что было воспринято им как знамение свыше. Он уговорил жену постричься в монахини. Сам принял монашество в Анзерском скиту на Белом море. После ссоры с настоятелем Никону пришлось бежать. В другом, Кожеозерском, монастыре братия избрала его своим игуменом.
В 1646 году Никон прибыл по монастырским делам в Москву и в ходе бесед с молодым царем Алексеем Михайловичем приобрел на него значительное влияние. Царь был моложе Никона на 24 года и видел в священнослужителе своего духовного наставника. Никон стал архимандритом Новоспасского монастыря, принимал все челобитные на царское имя, быстро приобрел большой авторитет и влияние.
Крутой, властный и амбициозный характер Никона проявился на посту митрополита Новгородского. Он получил от царя широкие полномочия, вел себя как царский наместник и своими действиями вызвал «хлебный бунт» 1650 года, во время которого даже был избит толпой.
В 1652 году Никон согласился стать патриархом (царь просил его об этом, стоя на коленях), но при условии полного невмешательства светской власти в дела церкви. Никон достиг высшего духовного сана, получил от царя карт-бланш и начал коренные реформы, которые вызвали раскол в Русской православной церкви. После Собора 1654 года противники церковных новшеств подверглись ссылке и заточению.
Церковный раскол стал трагедией русского народа. Раскольниками стали наиболее истовые верующие, фанатично преданные старым порядкам. Царь поддерживал Никона, так как в сопротивлении раскольников видел противоборство политике верховной власти, нажиму сверху[41].
Никон при поддержке царя стал «ломать через колено» судьбы многих людей, восстановил против себя бояр, духовенство. Он завел огромный придворный штат, сделался недоступен, окружил себя царской роскошью. Подобно старухе, героине «Сказки о рыбаке и рыбке», которая хотела стать «владычицей морскою», патриарх Никон решил стать главным лицом в стране.
Однако, как говорит русская пословица, «дружба дружбой, а табачок врозь». Словами «священство выше царства» Никон подписал приговор и себе, и всей Русской православной церкви. Никон забыл, что Владимир I взял христианство из Константинополя, из Византии, где императоры из династии Исавров полтора столетия давили на духовенство до тех пор, пока церковная власть не была полностью подчинена светской. В Западной Европе в XI–XIII веках высшим авторитетом был Папа, которому и хотел уподобиться патриарх Никон, крестьянский сын. Никон забыл, что живет в России, которая прошла через ордынское иго и в которой может быть только один повелитель. Если говорить современным языком, Никон «зарвался», «пустился во все тяжкие». Он заявил, что слагает с себя обязанности патриарха, и думал, что Алексей Михайлович будет снова на коленях умолять его вернуться.
Эта опасная игра закончилась плохо. В 1666–1667 годах Собор с участием зарубежных православных патриархов, которым «помогли» разобраться в ситуации, встал на сторону царя, не пожелавшего быть «луной» при патриархе-«солнце». Никона лишили патриаршества и священства, сняли клобук и панагию, отправили простым монахом в Ферапонтов монастырь.
Никону удалось перенести все тяготы заточения и пережить царя Алексея Михайловича. Низложенный патриарх даже получил некоторое моральное удовлетворение. Алексей Михайлович незадолго до своей смерти попросил у бывшего наставника прощения, но Никон ему отказал.
Умер Никон в Кирилло-Белозерском монастыре, но похоронен был в Новом Иерусалиме, который сам отстроил в бытность патриархом. Через 19 лет после смерти Никона умер десятый по счету патриарх Адриан, но Петр I не спешил подыскивать кандидата на патриарший престол. Он просто упразднил сам престол и создал Святейший Синод для управления делами церкви. Огосударствление русской православной церкви было осуществлено в самой жесткой форме. Об амбициях Никона русское духовенство, наверное, не раз с горечью вспоминало вплоть до 1917 года, когда патриаршество было восстановлено.
К тезису «священство выше царства» Русская православная церковь вернулась в 1917 году. «Режим правительства был в последнее время беспринципный, грешный, безнравственный, – писал епископ Уфимский и Мензелинский Андрей (Ухтомский). – Самодержавие русских царей выродилось сначала в самовластие, а потом в явное своеволие, превосходившее все вероятия». Священный Синод обвинял царское правительство в том, что оно довело Россию «до края гибели», вследствие чего «народ восстал за правду, за Россию, свергнул царскую власть, которую Бог покарал за все ее тяжкие и великие грехи». «Церковь фактически отказалась защищать императора». Все эти суждения приведены в монографии М. А. Бабкина[42], вызвавшей большие споры среди специалистов.
В ретроспективном плане с учетом нынешнего положения Русской православной церкви в России некоторым современным идеологам будет, наверное, трудно признать, что в марте 1917 года церковь вслед за армией, полицией, жандармерией предала своего вождя, руководствовалась принципом «падающего – толкни». Николай II, допустивший, терпевший и защищавший распутинщину, другого отношения, собственно, и не заслуживал. Современные идеологи вряд ли поддержат рассуждения о революционности хотя бы части духовенства в 1917 году, о «церковной революции», происходившей в 1917 году. Не принято говорить о том, что в корпусе священнослужителей всегда были не только рядовые священники, которые честно и зачастую в трудных жизненных условиях выполняли свой долг, но и высшая прослойка, епископат, которая привыкла приспосабливаться к политической конъюнктуре и использовать все возможности для усиления своего влияния, для победы принципа: «священство выше царства».
Во всяком случае два факта представляются бесспорными и весьма показательными. С Николаем II и его семьей в тобольскую ссылку не поехал ни один священнослужитель. Восстановить патриаршество Русская православная церковь смогла только в революционном 1917 году.