Из России нэповской будет Россия социалистическая

В конце 1920 – начале 1921 года в Советской России нарастал всеобъемлющий кризис.

В экономической области переплелись продовольственный (острая нехватка продовольствия), топливный (нехватка топлива) и транспортный (разруха на железнодорожном и водном транспорте) кризисы. К лету 1921 года сильный неурожай в Поволжье обрек на голод десятки миллионов людей, из которых, по разным источникам, от 1 до 5 млн умерли. Многие считали, что большевики завели страну в тупик, подвели ее к краю пропасти.

В советское время было принято считать, что ход внутрипартийной дискуссии побудил Ленина выступить с предложением о переходе от политики «военного коммунизма» к новой экономической политике. Но это лишь часть общей картины. Предложений звучало много, но до поры до времени руководство РКП(б) предпочитало их не слышать.

Развернутая оценка ситуации и программа необходимых действий была дана в декларации меньшинства партии социалистов-революционеров, оглашенной на VIII Всероссийском съезде Советов (23 декабря 1920 года): «.Сельскохозяйственная политика Советской власти должна быть построена на реальном учете современного значения в области производства сельскохозяйственных продуктов лично-семейных трудовых хозяйств, и, поскольку индивидуальное крестьянское хозяйство является и долго еще будет являться основой сельскохозяйственной промышленности, Советская власть и ее местные органы должны стремиться к удовлетворению нужд и охране крестьянского хозяйства и труда. Поощряя и поддерживая коллективные начинания в земледелии, органы Советской власти ни в коем случае не должны искусственно насаждать коллективные хозяйства, создавая им исключительно тепличное положение путем усиленного финансирования, снабжения, а часто и использования местной крестьянской силы для обработки полей. Это вызывает враждебное отношение большинства трудового крестьянства к коллективизации сельского хозяйства и тормозит развитие идей социалистического землеустройства, не давая в то же время государству сколько-нибудь ощутительных результатов в деле снабжения сельскохозяйственными продуктами.

В продовольственной политике Советская власть от отчуждения "излишков", реквизиций и конфискаций должна перейти к установлению определенного, необходимого и достаточного для обсеменения полей и потребления городов и промышленных центров налога, отказавшись, до установления правильного снабжения деревни продуктами промышленности, от сплошь насильственного отобрания всего хлеба, что создает озлобленное настроение деревни, подчас переходящее в открытые вооруженные выступления, чем пользуются реакционно-буржуазные элементы. Только воссоздание устойчивых земельных отношений на основе социализации земли, только введение налоговой вместо реквизиционной системы выкачивания хлеба создают благоприятные условия для развития земледелия, а через то и развития промышленности страны»[104].

В большевистской печати публиковались материалы, которые готовили общественное мнение к возможным изменениям во внутренней политике РКП(б). «.В Сибири у рядового крестьянина идеал таков: как можно больше запахать земли, нажить больше скота – идеал однородный для всех, одним словом, стать твердой ногой на своей земле, хотя бы с большим своим личным трудом, мало пока отрицательного стимула, чтобы как-нибудь засесть за чужую спину. Есть, конечно, и такие, но это будут единицы. Противоположность – крестьянин Европейской России. Здесь идеал крестьянина таков: как бы разбогатеть настолько, чтобы можно было эксплуатировать соседа, то есть быть или кулаком, или торгашом, или ростовщиком в силу той расслоенности, о которой я говорил раньше, а стало быть, стать на класс повыше.

В настоящее время самое угнетенное состояние среди крестьян: они убеждены, что их все равно, мол, разорят, разрушат, а посему пожить пока, а там, что будет – и не жалея скота, и не радея о работе в поле, быстро идут к разорению. Другое дело будет, если мы возьмем принцип процентного отчисления. Тогда крестьяне сразу почувствуют под собой почву и будут знать, что нужно поработать побольше и больше получить. Не будет несправедливостей, которые при настоящей разверстке неизбежны и которые путают всякие расчеты и у крестьян, и у государства»[105].

Ленин был реалистом. В Декрете о земле (26 октября 1917 года) он воплотил чаяния крестьян, взял за основу фактически аграрную программу партии социалистов-революционеров. И в этот раз, в конце 1920 – начале 1921 года, он прислушался и к крестьянам, и к левым эсерам. «Разверстка в деревне, этот непосредственный коммунистический подход к задачам строительства в городе, мешала подъему производительных сил и оказалась основной причиной глубокого экономического и политического кризиса, на который мы натолкнулись весной 1921 года»[106].

X съезд РКП(б) в марте 1921 года под сильным нажимом Ленина обсудил и принял решение о замене продовольственной разверстки продовольственным налогом, которое положило начало новой экономической политики.

Партийное решение было оформлено, как это было тогда принято, «в советском порядке», то есть высшие советские органы власти приняли соответствующие документы.

Крестьяне страны с жадностью расхватывали официальные издания, в которых было опубликовано обращение ВЦИК «Ко всему крестьянству». Грамотные неграмотным вслух читали слова, ласкавшие душу: «Отныне по становлением Всероссийского центрального исполнительного комитета и Совета народных комиссаров разверстка отменяется и вместо нее вводится натуральный налог на продукты сельского хозяйства.

Налог – облегчение крестьянству.

Этот налог должен быть меньше, чем хлебная разверстка. Он должен назначаться еще до весеннего посева, чтобы каждый крестьянин мог заранее учесть, какую часть урожая он должен отдать государству и сколько останется в его полном распоряжении. Налог должен взиматься без круговой поруки, то есть должен падать на отдельного домохозяина, чтобы старательному и трудолюбивому крестьянину не пришлось платить за неаккуратного односельчанина.

По выполнении налога остающиеся у крестьян излишки поступают в его полное распоряжение. Он имеет право обменять их на продукты и инвентарь, который будет доставляться в деревню государством из-за границы и со своих фабрик и заводов; он может использовать их для обмена на нужные ему продукты через кооперативы на местных рынках и базарах. Вместе с тем Советская власть не снимает с себя обязанности снабжать необходимыми продуктами беднейшее население деревни, которое не будет иметь излишков для обмена.

Каждый крестьянин должен теперь знать и твердо помнить, что чем больше он земли засеет, тем больше будет тот излишек хлеба, который останется в его полном распоряжении»[107].

Внимательно слушали чтеца крестьяне и на большой поляне в одном из тамбовских лесов. Они сразу все поняли и с криками «Мы победили» подбросили вверх сотни шапок. «А мы, господа атаманы, проиграли. Теперь наша песенка спета», – сказал вполголоса ближайшим соратникам Антонов, руководитель самого крупного крестьянского восстания против большевиков. И он оказался прав. Мужики быстро разбежались обратно по деревням. Антонов с братом более года умудрялся уходить от преследования чекистов, пока его не застрелил бывший начальник службы безопасности атамана из маузера, подаренного самим Антоновым.

Ленин довольно быстро понял, что новая экономическая политика это то, что надо, то, что спасает положение, то, что открывает дорогу в будущее. «Суть новой экономической политики: максимальный подъем производительных сил и улучшение положения рабочих и крестьян, использование частного капитализма и направление его в русло государственного капитализма, всесторонняя поддержка инициативы мест, борьба с бюрократизмом и волокитой… кооперация», – встречаем мы запись в подготовительных материалах уже в мае 1921 года[108].

Ленин часто любил повторять: в цепи проблем надо найти решающее звено, чтобы вытянуть всю цепь. Замена продразверстки продналогом стала лишь первым шагом. Последовавшая перестройка жизни страны «на рельсах нэпа», как тогда говорили, проходила достаточно интенсивно.

В промышленности была проведена частичная денационализация, то есть мелкие и средние предприятия передавались в руки частников. Государство предоставляло возможность концессий (то есть взятие в аренду предприятий иностранными гражданами) фабрик и заводов. В руках государства остались «командные высоты» в экономике – крупные промышленные предприятия, транспорт, банковская система и внешняя торговля.

Рынок становился главным регулятором экономики. На предприятиях вводились хозяйственный расчет, самоокупаемость и самофинансирование. Постепенно был осуществлен переход на сдельную оплату труда (с 1922 года) твердым рублем (с 1924 года).

Твердый, конвертируемый, обеспеченный золотом рубль появился в ходе финансовой реформы 1922–1924 годов. На мировых валютных биржах во второй половине 1920-х годов золотой червонец котировался выше английского фунта стерлингов и обменивался на 5 долларов 14,5 цента США. Финансовая реформа облегчила Советской России прорыв экономической блокады, выход на международные рынки, во многом предопределив преодоление дипломатической изоляции.

Новая экономическая политика очень быстро привела к положительным результатам. К середине 1920-х годов был достигнут уровень промышленного и сельскохозяйственного производства дореволюционной России. Восстановилась численность рабочего класса. За 3 года нэпа производительность труда в промышленном секторе экономики выросла более чем в 2 раза. С 1924 года крестьяне стали платить налог не в натуральной, а в денежной форме, что говорило о воссоздании в стране нормальных товарно-денежных отношений.

Весьма интересным представляется свидетельство доктора исторических наук В. М. Бережкова, который более известен как личный переводчик Сталина в годы Великой Отечественной войны. В 1920-х годах мемуарист с родителями проживал на Украине.

«Вообще поражало обилие кожаных изделий. По-видимому, гибель лошадей и скота в годы гражданской войны обеспечила частных кожевенников огромным количеством разнообразных шкур. Оказалось, что даже в тех невероятно трудных условиях шкуры не пропадали, а были кем-то выделаны, и, когда нэп позволил снова открыть производство, портные и скорняки сразу же взялись за дело и в считанные месяцы обеспечили страну кожаными изделиями.

Существовали довольно строгие правила поведения граждан. Бразды правления крепко держала в руках центральная власть. Но как-то это не беспокоило основную массу населения. После многих лет жестокой гражданской войны, неустроенности, голода люди стремились к спокойной, упорядоченной и, главное, сытой жизни. Все это дал им нэп. Дал почти молниеносно, и народ успокоился и занялся делом. Все произошло в короткие сроки, мне думается, потому, что был налицо нужный человеческий материал. Крестьянские дети, измученные многолетней бойней, отказывались воевать в окопах мировой войны, братались с врагом, бежали с фронта. Но, поверив обещанию большевиков дать землю, готовы были четыре года переносить лишения и ужасы гражданской войны и обеспечили победу советской власти. Когда с началом нэпа появилась возможность свободно трудиться на своей земле, крестьянство одним урожаем накормило страну. Ждали возможности беспрепятственно развернуть производство и ремесленники, люди, занятые в прошлом в сфере услуг. Важно и то, что оставшиеся позади тяготы не успели исковеркать психологию людей. Огромные массы изголодались по труду, приносящему удовлетворение и достаток. Появившийся в нужный момент червонец и наличие продуктов и товаров наглядно продемонстрировали, что имеет смысл хорошо трудиться»[109].

Нэп был весьма болезненным, противоречивым процессом. Происходило сокращение штатов государственных учреждений, работников госбюджетных организаций (школ, больниц и т. п.), численности РККА, милиции, Государственного политического управления (ГПУ), которое заменило ВЧК. Значительно повысился уровень безработицы (к 1928 году 1,8 млн членов профсоюзов, или 10–15 % их состава). Многим рабочим не нравилось усиление интенсивности труда на производстве, восстановление руководящей роли инженерно-технических работников, их большие заработки. Нэп расшифровывали как «новую эксплуатацию пролетариата». Доходы, образ жизни «нэпманов», зажиточных крестьян раздражали многих рабочих, служащих, молодежь, сельскую бедноту. Партийно-советской верхушке не нравилось расширение сфер жизни, не подчиненных ее контролю. Развитие капиталистических отношений сопровождалось криминализацией общества. Хищения, «разбазаривание» государственного имущества, коррупция, бандитизм, наркомания, винокурение, азартные игры, хулиганство – все это рассматривалось как порождение нэпа, «гримасы нэпа».

Часть коммунистов считала нэп «капитуляцией перед капитализмом». Противники коммунистической идеологии полагали, что она утопична и переход к нэпу должен привести к реставрации нормального буржуазно-демократического общества.

В. И. Ленин считал, что из нэпа постепенно вырастет социализм. Он был уверен, что социалистический уклад победит в экономическом соревновании с быстро воскресшим капиталистическим укладом. Дело в том, что в политической сфере новой политики (нэпизации) не проводилось. РКП(б) оставалась единственной политической партией. Партии меньшевиков и эсеров к середине 1920-х годов были уничтожены. Профсоюзы, Российский коммунистический союз молодежи, большинство других общественных объединений работали под контролем коммунистов. Законодательство несколько смягчилось, но для ГПУ не было проблемой посадить за решетку или отправить в лагерь любого человека. В 1922 году прошел сфальсифицированный процесс над руководством партии эсеров. В этом же 1922 году были высланы за границу около 200 видных ученых-обществоведов. В 1923 году патриарх Тихон призвал прихожан не сопротивляться Советской власти.

Нэп как «перестройка Ленина» не завершилась созданием «рыночного социализма» в СССР. После смерти В. И. Ленина в 1924 году руководящую роль в Коммунистической партии и государстве стал играть И. В. Сталин и его соратники, которые считали, что нэп сыграл свою роль, и в 19271929 годах его постепенно свернули. Произвольно увеличивались налоги на зажиточных крестьян и нэпманов. Была запрещена аренда земли, предприятий. Ограничивались возможности найма рабочей силы. Вместо экономической эволюции, экономического соревнования, экономических методов воздействия на экономику были взяты на вооружение командно-административные, чрезвычайные, внеэкономические формы руководства обществом.

«По-новому ставится теперь вопрос о нэпе, о классах, о колхозах, об экономике переходного периода. Надо вскрыть ошибку тех, кто нэп понимает как отступление и только как отступление. На самом деле Ленин еще при введении нэпа говорил, что нэп не исчерпывается отступлением, что он означает вместе с тем подготовку для нового решительного наступления на капиталистические элементы города и деревни. Надо вскрыть ошибку тех, которые думают, что нэп нужен лишь для связи между городом и деревней. Нам нужна не всякая связь между городом и деревней. Нам нужна такая связь, которая обеспечивает победу социализма. И если мы придерживаемся нэпа, то потому, что он служит делу социализма. А когда он перестанет служить делу социализма, мы его отбросим к черту. Ленин говорил, что нэп введен всерьез и надолго. Но он никогда не говорил, что нэп введен навсегда», – объяснял Сталин фактический отказ от ленинской политики в области экономики в речи на конференции аграрников-марксистов 27 декабря 1929 года[110].

Сталин сформулировал стратегию «развернутого наступления социализма по всему фронту». Были проведены форсированная индустриализация; сплошная, массовая, поголовная коллективизация и завершена культурная революция. Было объявлено о победе социализма в СССР. Из России нэповской возникла Россия сталинская, а точнее – сталинский Советский Союз. А после распада СССР и повторного воскрешения капитализма появилась Россия «рэповская».