Египетское жречество

Повсюду последователи Александра продолжали проводить политику терпимости по отношению к местным божествам. Из чисто политических соображений, прекрасно сознавая их влияние на народные массы, они старались примирить с собой местное жречество, ремонтируя старые святилища, сооружая новые, осыпая богов и их служителей подарками и привилегиями. В обмен на эти щедроты они рассчитывали получить возможность управлять массами. Нам довольно хорошо известны некоторые большие храмы в Азии: храм Артемиды в Эфесе – настоящее жреческое государство с огромными богатствами, с множеством оскопленных жрецов и ритуальных куртизанок, руководимое Мегабизом; Эсагила (храм Мардука) в Вавилоне и храм Набу в Борсиппе (и тот и другой были отреставрированы Селевкидами). Но именно Египет оставил нам больше всего документов, дающих наиболее ясную картину роли жрецов в эллинистическом государстве.

Если чиновник был человеком царя, то жрец – человеком бога. Он обладал опасным могуществом, поскольку только он мог установить связи с потусторонним миром и придать земному миру устойчивость путем проведения обычных и торжественных служб, которые предоставляли божеству все необходимое для жизни в храме – пищу, питье, одеяния, развлечения – и таким образом обеспечивали смертным благосклонность. Являясь наследником древних знаний (о необычайной сумме сведений, записанных на стенах храма в Эдфу, см. ниже), хранителем традиций и священной письменности, жрец сохранял высочайший престиж, который всегда имел в долине Нила, хотя в эпоху Птолемеев жречество проявляло тенденцию замыкаться в себе, а также тяготело к кастовости (Страбон отмечает, например, исчезновение всех храмовых школ, существовавших во времена Геродота и Платона). Это послужило началом неминуемого <80> упадка, который со времен Антонинов хорошо заметен по характеру надписей на храме в Эсне. Некоторая двусмысленность положения заключалась в том, что Птолемеи провозгласили себя законными преемниками фараонов, а жрецы признали это положение. Итак, фараон являлся единственно истинным жрецом, именно из его рук все жрецы получали должности. Царь сам назначал на наиболее высокие посты и непременно получал определенный сбор с каждого назначения, с каждого повышения в иерархии, так как жрецы должны были покупать свои места, равно как и доходы с храмового имущества, которые связаны с этим местом. Ежегодно в день рождения царя его торжественно поздравлял совет из пяти выборных членов, управлявший каждым храмом. Так между сувереном и жречеством устанавливались тесные связи. Они стали необходимы друг другу! монарху жрецы – чтобы утвердить свою законность в глазах подданных и установить культ царя в традиционной форме, жрецам царь – чтобы, как и прежде, пользоваться своими привилегиями.

Пока Птолемеи были сильны, они держали жречество в строгом повиновении. Неконфискованная священная земля, на которой располагались огромные поместья с мастерскими (в основном ткацкими), управлялась непосредственно царем, а он, будучи богом, естественно, получал с нее доходы. Это не было грабежом – то же самое происходило и в независимом Египте, когда власть фараонов была сильной. Со своей стороны, царь обеспечивал жрецам безбедную жизнь и возможность служить своим богам.

Но поддержка жречества становилась еще более необходимой, когда Птолемеи ослабли и когда начались восстания. Порой лишая себя значительных доходов, Цари предоставляли храмам немалые налоговые льготы (декрет 118 г. до н. э.) и осыпали их служителей подарками. Все более многочисленные беглые «царские люди» находили убежище в святилищах; жрецы становились их покровителями (в том смысле, в котором это слово Употреблялось в Новом царстве) и увеличивали этим свое влияние. Богатство их было столь велико, что они Уже выступали в роли кредиторов царей. Таким образом, они вновь на время обрели то огромное могущество, которым обладали при VI и XIX династиях, но без духовной власти и достоинства, оправдывавших когда-то, по крайней мере частично, их власть в государстве. <81>

Возникает необходимость точнее определить категории, на которые делилась масса жрецов. «Чистым», имевшим доступ в святая святых (великий жрец, пророки, столисты – «одевающие бога», пастофоры – «кормящие бога») и писцам священных книг противостояло низшее духовенство, задача которого состояла в подготовке церемоний или в управлении храмовым имуществом. Из фиванских папирусных свитков нам известен мирок коакитов (подавателей священных возлияний), погребальных жрецов, ответственных за культ мертвых,– глупых, алчных, всегда готовых подраться, если дело касалось доходов. Повсюду мы видим консервативно настроенную среду, которая за века слишком привыкла к иностранному владычеству,