Чиновники

Чиновники представляли собой совершенно новый для эллинистического мира тип. Если царство Селевкидов страдало от явного недостатка организации управленческого аппарата, то Атталиды и особенно Птолемеи располагали развитой иерархией государственных служащих.

Чиновник был человеком, связанным с царем клятвой. В его обязанности входило передавать и претворять волю царя, особенно в этих «капиталистических монархиях», обеспечивать максимальную эксплуатацию и собирать доходы. Система эта представляется крайне порочной. Чиновник, теоретически назначаемый царем, на самом деле получал место от своего непосредственного начальника, и зависимость чиновников от начальников со временем все более и более возрастала. Папирусы перечисляют подарки, которыми они должны были осыпать начальников, чтобы удержаться на своем посту. Таким образом, по мере ослабления монархии проявлялась тенденция к появлению некоего подобия феодальной зависимости. Наиболее высокопоставленные в чиновничьей иерархии лица превращались в настоящих деспотов, весьма слабо связанных с центральной властью и обращавшихся с подчиненными тем высокомернее, <78> презрительнее и надменнее, чем полнее они от них зависели (даже юридически, поскольку чиновники подлежали специальному административному суду).

Однако царь счел, что отыскал дополнительную гарантию в финансовой ответственности чиновников. Каждый старался, как по цепной реакции, взыскать с подчиненного суммы, за которые сам нес личную ответственность. Самые мелкие чиновники любой ценой выжимали деньги из населения, и здесь все средства были хороши: арест имущества, реквизиции, даже телесные наказания. В ответ на насилие возникало насилие: числу папирусов, содержавших жалобы деревенских жителей на высокомерие и злоупотребления чиновников, соответствует число папирусов с сетованиями сборщиков налогов, встреченных градом камней.

Наконец, чиновники часто были малознающи и недобросовестны. В свои отчеты и даже кадастры они без колебаний заносили выдуманные цифры, чему есть многочисленные примеры. Они захлебывались в потоке переписей, учетов, предписаний, распоряжений. «Папирусный потоп» повлек за собой несокрушимый беспорядок или, что еще хуже, фиктивный порядок.

Тем не менее надо избегать заблуждений, в которые нас могут ввести многочисленные свидетельства о промахах администрации, так как папирусы, что явствует из их назначения, возможно, могли донести до нас лишь следы, и довольно очевидные, несовершенства самой системы. Вырисовывается также и идеал чиновника – старательного, преисполненного почтения к вышестоящим, благородного по отношению к нижестоящим. В этом типе слились распространенный в Египте идеал почтенного и неподкупного писца и греческий образец человеколюбивого магистрата. Добрые монархи без устали напоминали управляющим их обязанности, один из них пишет: «Во время ваших инспекционных поездок старайтесь ободрить людей, поднять их настроение, и не только на словах. Если крестьяне жалуются на комограмматеев и комархов по поводу обработки земли, вы должны разобраться и положить конец злоупотреблениям». Римляне, а затем и византийцы при создании своих институтов и прочной основы эффективного управления возьмут пример именно с чиновнической системы Птолемеев.

Административная карьера позволяла грекам и египтянам жить бок о бок, так как Птолемеи стремились сохранять существовавшую до них структуру управления. <79>

Высшие посты были безусловно закреплены за греками, по крайней мере до Птолемея Эвергета II, который доверил стратегию египтянам. Но чиновники средних и низших уровней набирались из местного населения, и вначале мы видим египтян даже на посту номархов. В другом традиционном слое – жречестве – продолжала безраздельно господствовать старая египетская элита.