7.6. Период опричнины

Мотивы учреждения Иваном IV опричнины традиционно являются предметом острых историографических дискуссий. Согласно имеющей широкое распространение в отечественной историографии точке зрения С.Ф. Платонова, введение опричной системы было направлено прежде всего против боярского землевладения. Однако исследования С.Б. Веселовского, показавшего, что на землях, взятых «в опричнину», вотчин боярства почти уже не существовало, определяли распространение взгляда на всю опричную затею как иррационального проявления патологических качеств личности монарха. Имеются также попытки рассмотрения опричной организации как своеобразного религиозного ордена. Существует и мнение об опричнине как особой форме консолидации сил для борьбы с внешними противниками и связанной с ними внутренней измены. В западной историографии популярностью пользуется концепция о реализации в опричной системе вотчинной природы московской самодержавной власти. Впрочем, имеющиеся сравнительно скудные источники по опричным мероприятиям царя, представленные главным образом свидетельствами находящихся на его службе иностранцев, таких как Г. Штаден или А. Шлихтинг, не могут быть признаны в достаточной степени достоверными. Официальную летопись в Москве в это время перестали вести. Архивы же с опричной документацией погибли еще при жизни Ивана Грозного.

Московский люд был эпатирован неожиданным отъездом в конце 1564 г. царя из столицы и последующим провозглашением отречения его от царского престола. Характерно, что государь увез с собой казну и основные религиозные реликвии. Новой резиденцией Ивана IV стала подмосковная Александрова слобода. В отправленном оттуда митрополиту Афанасию (1564—1566) послании царь апеллировал к народу и объяснял мотивы своего отречения боярскими заговорами.

Челобитье Ивану IV на возвращение было принято им на условии установления опричнины. Само понятие являлось производным от старорусского слова «опричь» – «кроме». Отсюда шло сравнительно частое наименование представителей опричной системы «кромешниками».

Вся земля подразделялась теперь на земскую и опричную. Последняя, передаваемая в личное распоряжение царя, выводилась за рамки государственного земельного фонда. Создавались альтернативные в отношении к земским структуры: войско, чиновный аппарат, дума, казна и т.п. Фактической опричной столицей становилась Александрова слобода, покидаемая царем для визитов в земскую Москву сравнительно нечасто.

Для управления опричными землями избиралась первоначально 1 тыс., а затем 6 тыс. служилых людей. Во главе опричной думы стоял брат царицы Марии Темрюковны Михаил. В ближний круг царя входили также опричники Алексей Басманов, Малюта Скуратов-Бельский, Василий Грязной, Федор Басманов, Афанасий Вяземский. Опричникам предписывалось минимизировать свое общение с земским людом. Устанавливалась особая опричная униформа – черные одежды и шапки. Притороченные к седлам опричников собачьи черепа и метлы символизировали, по мнению Н.М. Карамзина, готовность грызть боярскую измену и выметать крамолу за пределы государства.

Жизнь в Александровой слободе строилась на основаниях разработанного лично Иваном IV устава «Грозного ангела» (под ним подразумевался архангел Михаил) и уподоблялась внешне монастырскому общежительству. Царь выступал игуменом этого своеобразного монастыря.

Сообразно с христианской этикой заступником гонимых выступил митрополит Филипп (1566—1568). Его открытое осуждение опричного террора явилось реабилитирующим для всей Русской православной церкви фактором применительно к эпохе Ивана Грозного. Имея в виду пседоправославные формы опричной организации, митрополит даже называл опричников сатанинским воинством. В ответ на требование Филиппа об упразднении опричнины и отказ царю в благословении он был низложен с митрополичьей кафедры и направлен в тверской Отрочь-монастырь. Попытка царя запугать митрополита, направив ему отрубленную голову одного из его родственников, не имела успеха. Филипп вновь отказал Ивану IV в благословении во время затеваемого тем новгородского похода. Прибывший в Отрочь-монастырь царский подручный палач Малюта Скуратов задушил низложенного митрополита подушками. Согласно другой версии, Филипп все же благословил религиозный поход на Новгород, за что и был умерщвлен новгородскими еретиками.

Апогеем опричного террора традиционно считается новгородский поход Ивана Грозного 1569—1570 гг. Поводом к его организации послужило донесение о вступлении новгородцев в переговоры с польско-литовским королем о переходе Новгорода в состав Речи Посполитой. Свидетельствовавшая о переговорах грамота действительно была обнаружена в новгородском Софийском соборе за образом Богородицы. Другим мотивом похода называется также борьба по искоренению возрождающейся новгородско-московской ереси «жидовствующих». Разгрому подверглись лежащие по пути шествия войск крупнейшие города – Клин, Тверь, Торжок. Массовость же пыток и казней в самом Новгороде превзошла все известные в русской истории прецеденты такого рода. Сбрасываемых в Волхов трупов казненных было столь много, что они даже стали якобы чинить препятствие судоходству. Число жертв новгородского погрома варьируется в различных источниках от 20 до 60 тыс. человек. По оценке же современных исследователей, таких как Р.Г. Скрынников, в Новгороде в этот период погибло не более 3 тыс. человек.

Последующему истреблению Пскова воспрепятствовали, согласно преданию, поразившие Ивана IV слова обличения со стороны местного юродивого Николы Саласа. Юродство вообще оставалось едва ли не единственной допустимой формой критики самодержавной власти в Московской Руси. Не случайно по числу канонизированных святых юродивых Русская православная церковь существенно опережала другие христианские церкви. Вышедший вперед народа при торжественной встрече царя Никола протянул тому вместо хлеба и соли кусок сырого мяса. Иван отвечал, что, будучи христианином, мяса в пост не ест. «Ты, – возразил Никола – ешь человеческое мясо». Убоявшись якобы предрекаемого блаженным Божьего гнева, Иван IV оставил свой план обречь Псков на разорение.

С возвращением Ивана IV в Москву следствие по «новгородской измене» было продолжено. В скором времени новгородский процесс плавно перерос в «московское дело». Состоявшиеся 25 июля 1570 г. публичные экзекуции поразили очевидцев своей изощренностью. Характерно, что расправы осуществлялись царем при полном народном одобрении. Из 300 приговоренных к смерти 184 человека были царской милостью отпущены на свободу. По закону возмездия репрессии обрушились и на видных опричников, таких как фактический создатель опричнины Алексей Басманов, дружничий Афанасий Вяземский, думный дворянин Петр Зайцев. Басманов-старший был по приказу Ивана IV убит своим сыном Федором.

Лейтмотивом значительной части опричных расследований являлось распутывание клубка заговора в пользу двоюродного брата царя Владимира Андреевича Старицкого. К окончательному разгрому предполагаемой оппозиции Ивана IV подтолкнула смерть в 1569 г. его второй жены Марии Темрюковны. В скором времени Владимир Старицкий вместе со своей супругой был отравлен. Активно интриговавшую против царя его мать Ефросинью, насильственно постриженную за несколько лет до того в монахини под именем Евдокии, удушили дымом на судне, плывущем по Шексне. Дочь Старицкого была выдана замуж за союзника Ивана IV – датского принца и «короля Ливонии» Магнуса.

Лишившись своей второй супруги, Иван IV в дальнейшем в нарушение средневековых семейных канонов с удивительной частотой менял своих жен: Марфу Собакину, Анну Колтовскую, Марью Долгорукую, Анну Васильчикову, Василису Мелентьеву, Марию Нагую. Ввиду того что церковь признавала законными лишь три брака, а все последующие определяла как «любодейство», для женитьбы царя в четвертый раз потребовалось специальное соборное решение. Для всех своих последующих браков Иван IV даже не испрашивал церковного соизволения. Поэтому родившиеся в них дети с формальной точки зрения считались незаконнорожденными. Ввиду этого последний из сыновей Ивана IV царевич Дмитрий не мог быть признан законным наследником престола.

Не следует думать, что царский террор исчерпывал содержание внутренней политики периода опричнины. Именно во второй половине 1560-х – 1570-е гг., а вовсе не при Избранной раде, как это иногда преподносится, происходит учреждение и становление исполнительных органов власти – приказов. Возникавшие прежде для осуществления разовых поручений (приказов) государя, они превращаются при Иване IV в постоянно функционирующие государственные структуры. Однако процесс совершенствования приказной системы растянулся более чем на столетие. Военными соображениями определялась деятельность Разрядного (проводившего роспись помещиков по разрядам, в соответствии с чем определялись их обязанности по поставке людей и вооружения в военное время), Стрелецкого, Оружейного, Бронного, Каменных дел (отвечал за строительство оборонительных сооружений), Пушкарского. С осуществлением судебных и охранительных функций связывались задачи Разбойного, Земского, Челобитного и ряда региональных (Московского, Владимирского, Дмитровского, Казанского) приказов. Регулирование владельческих отношений входило в компетенцию Поместного и Холопьего приказов. Российская дипломатия всецело относилась к ведению Посольского приказа. На переходный характер приказной системы от дворового ведомства к государственной модели управления указывало наличие ряда приказов, специализирующихся на личном обслуживании монархов, – Большого двора, Конюшенного, Ловчего, Сокольничего, Постельного.

Другим важным шагом в реформаторской практике опричного периода являлось утверждение государем 16 февраля 1571 г. первого в истории России воинского устава. Разработанный воеводой князем Михаилом Воротынским Устав строевой и станичной службы производил казачество в воинское служилое сословие. Станичным казакам вменялось в обязанность несение пограничной, сторожевой и курьерской службы государю.

Ликвидация Иваном IV опричнины была связана с трагедией крымского набега 1571 г. Опричные дозоры пропустили 120-тысячное татарское войско, и 24 мая хан Девлет-Гирей неожиданно оказался у стен Москвы. От подожженных противником предместий огонь перекинулся на сам город. Не подверженным пожару оставался лишь Кремль, куда народ ввиду опасения за царскую казну не был допущен. Согласно татарским источником, всего сгорело в огне до 200 тыс. русских.

На следующий год нашествие Девлет-Гирея повторилось. Иван IV, погрузив на 450 саней коллекцию драгоценных металлов и камней, отбыл в Новгород. Однако земское войско под командованием М.И. Воротынского нанесло 26 июля 1572 г. у села Молоди на реке Лопасне вдвое превосходящей по численности татарско-турецкой армии сокрушительное поражение. Против татарской конницы воевода успешно использовал подвижные деревянные стены «гуляй-города».

Результатом проведенного Иваном IV расследования стали казни виновников «крымской беды» из числа опричников. Среди казненных был и командующий опричным войском князь Михаил Черкасский. Даже само слово «опричнина» запрещалось отныне к употреблению. Исчезла и вся опричная символика. Однако переименование «земского» в «государственное», а «опричного» в «дворовое» не изменяло сущности самодержавной системы.