[339]

Тактика умалчиванія привела к тому, что молва расцв?тила событія ужасами до разм?ров не бывших, что и отразилось в дневниках и воспоминаніях современников. Так ген. Селивачев, со слов депутата Думы, записывает 28 марта, что в Кронштадт? перер?зали до 1000 челов?к (редакція «Кр. Арх.» сочла нужным сд?лать, пожалуй, даже странную оговорку: «явно преувеличенная (?) цифра»). Кн. Пал?й (ея волненіе понятно, ибо в Гельсингфорс? был ея сын) также будет вспоминать с излишней реальностью т? сцены ужаса (она читала о них в тогдашних газетах), которыя творились опьяненной «от крови и вина» солдатской толпой, а большевик матрос Степан (фамиліи разобрать не мог), эпически будет описывать, как он и его товарищи убивали «офицеров второго Балтійскаго экипажа» — «много офицеров» убили. Не уменьшая картины «ужасов», все же надо сказать, что случаев обливанія керосином и сжиганія офицеров, конечно, не было. Это фантазія мемуаристов, передающих чужіе разсказы (напр., Мельник-Боткина).