Выбор пути

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

Выбор пути

Сосо Джугашвили был способным учеником и мог сделать успешную духовную карьеру. Однако он не воспользовался такой возможностью и стал революционером.

13 декабря 1931 г. в беседе с немецким писателем Эмилем Людвигом И. В. Сталин так охарактеризовал свое приобщение к революционной деятельности: «В революционное движение я вступил с 15-летнего возраста, когда я связался с подпольными группами русских марксистов, проживавших тогда в Закавказье. Эти группы имели на меня большое влияние и привили мне вкус к подпольной марксистской литературе»{1}.

Если учесть, что официальной датой рождения И. В. Сталина считался 1879 г., получается, что он познакомился с революционным подпольем и стал приобщаться к марксизму в 1894–1895 гг., т. е. сразу же по поступлении в Тифлисскую духовную семинарию. Между тем, как мы имели возможность убедиться, к этому времени в Тифлисе еще не было «подпольных групп русских марксистов».

Утверждая в 1931 г., что к революционному движению его приобщили «русские марксисты, проживавшие тогда в Закавказье», И. В. Сталин не назвал ни одного из своих наставников. Позднее при подготовке его «Краткой биографии» такая попытка была сделана. «В 1895 г., — читаем мы в ее корректурном экземпляре, — тов. Сталин связался уже с некоторыми высланными в Закавказье русскими социал-демократами: Франчески, Лузиным, Коганом»{2}.

В опубликованный текст «Краткой биографии» приведенные выше слова включены не были. Однако три названные выше фамилии все-таки нашли отражение в печати. «Будучи в семинарии, — отмечал один из биографов И. В. Сталина, М. А. Москалев, — товарищ Сталин в конце 1894 г. установил связь с высланными из России в административном порядке революционерами (И. Коганом, И. Лузиным, Франчески и др.), которые оказали большое влияние на товарища Сталина и при помощи которых он познакомился с марксизмом»{3}.

Если учесть, что О. А. Коган и И. И. Лузин позднее стали меньшевиками, а И. Я. Франчески перешел на еще более умеренные позиции, то признание их в качестве учителей И. В. Сталина не могло в 30-е гг. появиться в печати без ведома самого вождя. Однако О. А. Коган поселился в Тифлисе в конце 1895 г., а И. И. Лузин и Г. Я. Франчески — еще позже, летом 1896 г. Поэтому познакомиться с ними И. В. Джугашвили мог не ранее 1896 г.

В связи с этим обращает на себя внимание тот факт, что вплоть до 1896 г. не прослеживается никаких изменений в отношении И. В. Джугашвили к своим учебным обязанностям. Вспомним, что первый класс (1894–1895 гг.) он закончил по первому разряду со средним баллом 4,5 и оценкой 5 по поведению.

Вот его оценки за этот класс (годовые, экзаменационные, итоговые): Священное Писание: 4, 5, 4,5; церковно-славянское пение — 4, 5, 4,5; грузинско-имеретинское пение — 5, 5, 5; грузинский язык — 5, 5, 5; русская словесность — 4, 5, 4,5; греческий язык — 4, 4, 4; гражданская история — 3, 5, 4; математика — 4, 5, 4,5. Если сравнить годовые и экзаменационные оценки, можно заметить, что в течение года И. В. Джугашвили учился хорошо, но не блистал. Из восьми предметов он имел пятерки только по трем. Зато по гражданской истории у него была тройка. Если же он закончил учебный год только с двумя четверками, то лишь благодаря тому, что сумел блеснуть на экзаменах.

По первому разряду им был закончен и второй класс (1895–1896 гг.), тоже с оценкой 5 по поведению, но со средним баллом 4{4}. Если в первом классе он по успехам занимал 8-е место, то во втором — 5-е{5}.

За второй класс пока удалось обнаружить ведомость лишь с годовыми оценками. Если исходить из того, что в 1895–1896 гг. И. В. Джугашвили передвинулся по успехам с 8-го на 5-е место в классе, можно было бы ожидать, что учиться он стал лучше. Однако знакомство с годовыми оценками показывает, что из девяти предметов только по одному (церковно-славянское пение) он имел отличную оценку, по остальным предметам (Священное Писание, древние языки, церковное грузинское пение, словесность, библейская история, гражданская история, математика, грузинский язык) в его табеле стояли четверки{6}. Это свидетельствует о том, что уже во втором классе он стал заниматься хуже и если по общим показателям передвинулся на три ступеньки вверх, то, видимо, только потому, что среди его одноклассников успеваемость понизилась еще в большей степени.

Более значительные перемены произошли в третьем классе (1896–1897 гг.), который Сосо закончил с оценкой 4 по поведению и средним баллом 3,5, перейдя в результате этого из первого разряда во второй и передвинувшись в списке успевающих с 5-го на 16-е место. Третий класс И. В. Джугашвили закончил уже без пятерок, У него сохранились четверки по церковно-славянскому пению, греческому языку, грузинскому языку, логике, гражданской истории, словесности, правда с минусом, зато по церковной истории и Священному Писанию появились тройки{7}.

В четвертом классе (1897–1898 гг.) И. В. Джугашвили имел тройку по поведению, он был оставлен на осень для переэкзаменовки и в списке успевающих передвинулся на 20-е место. Из 10 предметов только по церковно-славянскому пению у него сохранилась четверка, по Священному Писанию красовалась двойка, по остальным предметам (церковная история, греческий язык, основы богословия, гомилетика, литургика, психология, физика, грузинская церковная история) были тройки{8}.

Весной 1899 г. Сосо Джугашвили не сдавал экзамены за пятый класс. А результаты его учебы в течение года выглядели следующим образом: поведение, Священное Писание, основы богословия, догматика богословия, русская церковная история, гомилетика, литургика, краткое руководство для пастырей, раскол, церковные грузинские предметы, дидактика, церковно-славянское пение, церковное имеретинское и грузинское пение — 3, сочинение — 2,5{9}.

Таким образом, из отличника в отстающего ученика И. В. Джугашвили стал превращаться в третьем классе, т. е. в 1896–1897 гг.

Показательно в этом отношении и то, что свои первые стихи летом 1895 г. он отнес в газету «Иверия», а 28 июля 1896 г. одно из его стихотворений появилось на страницах газеты «Квали»{10}. В этом же году он становится читателем «Дешевой библиотеки»{11} и членом ученического кружка, который возглавлял старшеклассник Сеид Девдориани.

«Нас, — вспоминал С. Девдориани, — некоторых учеников в виду слабого здоровья перевели из общежития на отдельную квартиру. Там вместе очутились я и Сосо. Сразу после знакомства я предложил ему вступить в кружок. Он обрадовался и согласился <…>. Прекратилось сочинение стихов. Кружок был нелегальный. Организовался он с конца 1896 г. по моей инициативе. Сосо вступил в него в конце того же года, осенью»{12}.

Исходя из этого, можно утверждать, что приобщение И. В. Джугашвили к нелегальной деятельности началось не ранее осени 1896 г., когда ему шел уже восемнадцатый год.

Что же представлял собой этот нелегальный кружок и кто в него входил? По свидетельству И. Иремашвили, первоначально в нем насчитывалось 10 человек, в числе которых могли быть Ал. Аладашвили, Миха Давиташвили, Сеид Девдориани, Иосиф Джугашвили, Вано Зедгенидзе, Иосиф Иремашвили, Симон Натрошвили, Васо Хаханишвили, Г. Хуцишвили{13}.

Несмотря на то что кружок действовал нелегально, его члены читали и обсуждали совершенно легальные издания. Дело в том, что будущих священников стали интересовать вопросы, которые выходили за пределы богослужебной литературы. Между тем чтение светской литературы в семинарии было запрещено.

На это прямо указывал в своих воспоминаниях Симон Натрошвили: «В первом и втором классах, — вспоминал он, — мы читали главным образом художественную литературу и книги по естествознанию — геологии, биологии, физиологии, физике, химии и т. д. В третьем и четвертом классах (в 1896–1898 гг.) кроме естествознания главное внимание обращали на изучение истории культуры и политэкономии»{14}.

«Для занятий кружка, — вспоминал Васо Хаханишвили, — наняли комнату на Мамадавидской площади, где мы собирались с 3 час. до 5 после обеда», «в воскресные дни учащиеся в обязательном порядке должны были присутствовать на обедне. После обеда мы с тов. Сосо шли в библиотеку „Общества распространения грамотности“, т. е. в „Дешевую библиотеку“»{15}.

Наряду с «Дешевой библиотекой» члены этого ученического кружка стали получать книги от бывшего народника, владельца книжного магазина Захария Чичинадзе. «Для того чтобы достать легальные, но запрещенные в семинарии книги, — вспоминал С. Девдориани, — мы обращались к книжнику (букинисту) Захару Чичинадзе. У него была хорошая библиотека. В его библиотеке (с помощью его книг) выросло первое поколение грузинских социал-демократов»{16}.

Сосо еще не имел опыта конспирации, поэтому очень скоро у него была обнаружена одна из запрещенных книг — роман Виктора Гюго «93-й год»{17}. Через некоторое время он попался с новой книгой. 30 ноября 1896 г. в кондуитном журнале появилась запись: «Джугашвили <…> оказывается, имеет абонементный лист из „Дешевой библиотеки“, книгами из которой он и пользуется. Сегодня я конфисковал у него сочинение В. Гюго „Труженики моря“, где и нашел названный лист. Помощник инспектора С. Мураховский».

На это сообщение последовала резолюция инспектора семинарии иеромонаха Гермогена: «Наказать продолжительным карцером, мною был уже предупрежден по поводу посторонней книги „93-й год“ В. Гюго»{18}.

Запись 3 марта 1897 г.: «В 11 час. вечера мною отобрана у Джугашвили Иосифа <…> книга „Литературное развитие народных масс“ Летурно, взятая им из „Дешевой библиотеки“. В книге оказался и абонементный лист. Читал названную книгу Джугашвили на церковной лестнице. В чтении книг из „Дешевой библиотеки“ названный ученик замечен уже в третий раз. Книга представлена мною инспектору. Мураховский». Резолюция: «По распоряжению ректора — продолжительный карцер и строгое предупреждение»{19}.

Первоначально занятия кружка имели бессистемный характер. Затем было решено разработать программу, т. е. определить круг и последовательность изучения отдельных вопросов и книг. В связи с этим в кружке возникли первые разногласия. «Разногласия, — утверждал С. Натрошвили, — выявились, как я припоминаю, когда Сосо был в третьем классе, в апреле 1897 г., и были связаны с составлением программы занятий кружка»{20}. На связь первых разногласий с разработкой подобной программы указывал в своих воспоминаниях и Сеид Девдориани, но относил их к концу 1897 г.{21}.

Суть этих разногласий сводилась к тому, что С. Девдориани считал необходимым сохранение общеобразовательного характера кружка, а Сосо Джугашвили настаивал на том, чтобы первое место в программе заняли общественно-политические вопросы. Программа была составлена в соответствии с предложениями Сеида Девдориани. Однако Сосо, по всей видимости, добился вынесения разногласий на третейский суд.

«Однажды, — вспоминал С. Девдориани, — Вано Зедгенидзе повел меня к Сильвестру Джибладзе и Филиппу Махарадзе, они жили вместе. Оба сказали нам: слишком академично»{22}. Если С. Девдориани не ошибся, называя среди третейских судей Ф. Махарадзе, то упомянутая им встреча могла произойти только в самом конце зимы 1896/97 г., так как по ее окончании Ф. Махарадзе уехал из Тифлиса{23}. Это позволяет сблизить свидетельство С. Девдориани со свидетельством С. Натрошвили, который относил возникновение разногласий к весне 1897 г. С учетом этого следует обратить внимание на свидетельство самого Ф. Махарадзе, который датировал свое знакомство с семинаристом И. В. Джугашвили 1896 г.{24}.

Однако возникшие разногласия весной 1897 г. не могли получить своего разрешения, так как уже к 1 апреля учебные занятия в семинарии завершились и воспитанники разъехались на пасхальные каникулы, а когда вернулись обратно, начались экзамены{25}.

О том, что тогда разногласия между И. В. Джугашвили и С. Девдориани еще не имели принципиального характера, свидетельствуют воспоминания самого С. Девдориани: «Однажды, — вспоминал он, — я гостил у него в Гори», а «он гостил у меня в деревне». Их сближение произошло осенью 1896 г. Поэтому первый визит мог иметь место не ранее декабря 1896 г. (рождественские каникулы), а второй не ранее апреля 1897 г. (пасхальные каникулы){26}. Лето же 1897 г. Сосо провел у М. Давиташвили в селении Цроми{27}.

Когда по окончании третьего класса И. Джугашвили вернулся в Гори, он снова мог встретиться с Иосифом Барамовым, который к этому времени находился здесь уже не на каникулах, а под гласным надзором полиции{28}. Дело в том, что, обучаясь в Московском университете, он вошел в студенческий кружок, стал членом грузинского землячества и был избран в Союзный Совет, который возглавлял все студенческие землячества Москвы. 18 ноября 1896 г. Союзный Совет сделал попытку организовать массовую студенческую демонстрацию протеста, посвященную ходынской трагедии. В связи с этим было арестовано более 70 человек. 16 января 1897 г. Особое совещание при МВД постановило выслать самых активных участников этих событий из Москвы. Так И. И. Барамов оказался в Гори[21]{29}.

По возвращении с летних каникул в Тифлис Сосо Джугашвили познакомился и затем близко сошелся с новым воспитанником семинарии Васо Бердзеношвили{30}. Тогда же в четвертом классе он начал посещать книжный магазин Иосифа Захаровича Имедашвили. Известно, что он родился 20 марта 1876 г. и происходил из крестьян села Хамши Сартачальского участка Тифлисского уезда, в 1891–1893 гг. учился в Тифлисском ремесленном училище, но по болезни должен был бросить его. Оставшись в Тифлисе, И. З. Имедашвили открыл книжный магазин{31}. Посещая этот магазин, И. В. Джугашвили вскоре стал своим человеком в доме И. З. Имедашвили и получил возможность познакомиться как с его друзьями, так и с родственниками{32}.

Еще более важное значение для Сосо имело то, что осенью 1897 г. в Тифлис вернулся Ладо Кецховели.

После исключения из Тифлисской духовной семинарии Л. З. Кецховели поступил в Киевскую духовную семинарию. Здесь в марте 1896 г. у него на квартире была обнаружена нелегальная литература, в связи с чем он был привлечен при Киевском ГЖУ к переписке о выяснении политической благонадежности. От наказания его спасла амнистия, объявленная 14 мая 1896 г. в связи с коронацией Николая II. Вернувшись домой, Ладо некоторое время служил писарем в селении Тквиави, а осенью 1897 г. перебрался в Тифлис и здесь поступил корректором в редакцию грузинской газеты «Цнобис Пурцели»{33}.

Первоначально он поселился вместе с Северианом Джугели и Ражденом Каладзе, затем вместе с Северианом Джугели перебрался к Захарию Чичинадзе. Имеются сведения, что к этому времени его уже занимала идея создания нелегальной типографии{34}, в связи с чем в первой половине 1898 г. он оставил прежнее место работы и при содействии З. Чичинадзе перешел в типографию Хеладзе с окладом 15 руб. в месяц, где и проработал до 1899 г.{35}.

Поселившись в Тифлисе, Ладо восстановил свои старые связи и очень скоро вошел в кружок, члены которого собирались на квартире Михи Дарчиашвили. Вспоминая об этом кружке, Михаил Иосифович Климиашвили писал:

«В основном я был связан с кружком, существовавшим на квартире Михи Дарчиашвили на берегу Куры, близ мельницы Далилова. Там я встречался с Ладо Дарчиашвили, Ладо Кецховели, Северианом Джугели, Ражденом Каладзе, Ирадионом Хаситашвили (Евдошвили) и другими»{36}. Из числа этих других М. И. Климиашвили забыл назвать Сильвестра Джибладзе.

Приобщение И. В. Джугашвили к названному кругу лиц способствовало дальнейшей радикализации его взглядов и знакомству с марксизмом. Показательно, что в одной из анкет 1920 г. на вопрос «С какого времени Вы принимали участие в революционном движении?» И. В. Сталин ответил: «С 1897 г.»{37}.

По свидетельству А. Енукидзе, вернувшись в Тифлис, Л. Кецховели установил связь с существовавшим в семинарии ученическим кружком и взял на себя роль его наставника{38}. Если исходить из воспоминаний Г. Паркадзе, это произошло примерно осенью 1897 г.{39} Одним из показателей начавшихся под влиянием этого перемен было то, что члены кружка стали чаще собираться за стенами семинарии. «Кружок, — вспоминал Гриша Размадзе, — собирался на немецком кладбище или около Арсенала. Зимой мы даже снимали с этой целью комнату на горе Давида, а потом на Авлабаре»{40}. По свидетельству В. Кецховели, семинаристы собирались также на квартирах Л. Кецховели и А. Сологошвили{41}.

Одновременно с этим усилились разногласия между И. В. Джугашвили и Сеидом Девдориани. «С конца 1897 г., — отмечал С. Девдориани, — между мной и Сосо начались разногласия. Я следовал более академической линии, он — практической»{42}.

Зимой 1897/98 г. произошло постепенное приобщение И. В. Джугашвили к социал-демократическому движению. Особое значение в этом отношении некоторые авторы воспоминаний придавали появлению И. В. Джугашвили на квартире Вано Стуруа.

«В начале 1898 г. состоялась наша первая памятная встреча с молодым пропагандистом Сталиным, — вспоминал рабочий Георгий Нинуа, — это было на квартире Вано Стуруа, в доме № 194 по Елизаветинской улице. В двух небольших комнатах первого этажа жила группа железнодорожных рабочих. В этот вечер кроме В. Стуруа собрались Чодришвили, Бочаридзе, Мачарадзе, я и еще несколько рабочих». Потом пришел Сильвестр Джибладзе, который привел с собой Сосо{43}.

Эту встречу описал и Аракел Окуашвили: «Впервые, — вспоминал он, — я встретился со Сталиным в 1898 г. Тогда он был совсем молодым. В „Нахаловке“ (так называлась тогда часть Тифлиса, заиленная рабочими Главных мастерских Закавказской железной Дороги) в доме айсора Айваза собрались Закро Чодришвили, Георгий Чхеидзе, Нинуа, я и еще несколько рабочих. Позднее к нам пришел Сильвестр Джибладзе, но не один, а с незнакомым нам молодым человеком. Это был Сталин»{44}.

Запомнился этот эпизод и самому И. В. Сталину. «Я вспоминаю, — отмечал он в 1926 г., — как я на квартире т. Стуруа в присутствии Джибладзе (он был тогда тоже одним из моих учителей), Чодришвили, Чхеидзе, Бочаришвили, Нинуа и др[угих] передовых рабочих Тифлиса получил первые уроки практической работы»{45}.

Ни А. Окуашвили, ни Г. Нинуа ничего не писали о цели появления И. В. Джугашвили на квартире В. Стуруа. По всей видимости, это были «смотрины», которые прошли успешно, и Сосо было решено использовать в качестве пропагандиста.

Имеются сведения, что С. Джибладзе познакомил Сосо с Калистратом Гогуа и «поручил ему составить для Сталина рабочий кружок, в котором (кружок был создан из молодых железнодорожников) Сталин и начал тогда же социал-демократическую пропаганду среди рабочих»{46}. По свидетельству А. Окуашвили, первыми учениками Сосо Джугашвили были не грузинские, а русские рабочие-железнодорожники{47}.

В 1898 г. Сосо Джугашвили действительно руководил в железнодорожном депо кружком, в состав которого входили Василий Баженов, Алексей Закомолдин, Леон Золотарев, Яков Кочетков, Петр Монтин (Монтян){48}. Возможно, в этот кружок входил и рабочий Н. Выгорбин, который относил свое знакомство с И. В. Джугашвили к весне 1898 г.{49}.

Что к этому времени представляли собой взгляды Сосо Джугашвили, мы не знаем. Точно так же нам ничего не известно и о том, где, когда и как он впервые познакомился с марксизмом.

Если же обратиться к каталогу «Дешевой библиотеки», изданному в 1896 г., то из него явствует, что в библиотеке имелись только одно произведение К. Маркса, «Критика некоторых положений политэкономии», и книга Н. Н. Зибера «Давид Рикардо и Карл Маркс в их общественно-политических исследованиях», а также три рецензии на Маркса из «Вестника Европы» (К-н. «Точка зрения политэкономической критики у К. Маркса» (1872, № 5), Жуковский. «К. Маркс и его книга о капитале» (1877, № 9) и С-ский. «Новый том книги Маркса» (1885, № 9)){50}.

Вероятнее всего, с этих работ и началось знакомство И. Джугашвили с марксизмом. «Если не ошибаюсь, — писал С. Натрошвили, — это было в 1898 г., когда мы прочитали на русском языке и изучили книгу Каутского „Экономическое учение Карла Маркса“». К марту 1898 г. С. Натрошвили относил и первое знакомств во с «Капиталом»{51}. Это дает основание думать, что до четвертого класса Сосо в лучшем случае был знаком с марксизмом лишь в интерпретации Н. Зибера. А это значит, что решающий поворот в его идейной эволюции произошел не ранее 1898 г. О том, какое влияние на него оказало знакомство с новым учением, свидетельствуй то, что именно в 1898 г. у него впервые возникает желание изучив немецкий язык и познакомиться с работами К. Маркса и Ф. Энгельса в оригинале{52}.

Часть лета 1898 г. Сосо провел в селении Ахалкалахи, где находилась усадьба потомков светлейшего князя Александра Багратовича Грузинского[22]{53}. Разумеется, Сосо отдыхал не в имении князей Грузинских. Он был приглашен в Ахалкалахи местным священником Иваном Елисабедашвили, который находился в родственных связях с Михаилом Монаселидзе{54}. Последний порекомендовал Сосо в качестве репетитора для подготовки сына Ивана Елисабедашвили Георгия к поступлению в Тифлисскую семинарию{55}. Репетитор не только готовил ученика в экзаменам, но и рассказывал ему о жизни в семинарии, в том числе об ученическом кружке{56}.

Во второй половине августа они оба отправились в Тифлис: Георгий сдавать вступительные экзамены, Сосо ликвидировать задолженность за четвертый класс. Если для Г. Елисабедашвили август 1898 г. оказался неудачным (ему не удалось выдержать экзамены в семинарию), то для Сосо Джугашвили стал поворотной вехой в его биографии: он был принят в члены Тифлисской организации РСДРП{57}.

Так началась революционная карьера И. В. Джугашвили.

Характеризуя основные ее этапы, он позднее писал: «От звания ученика (Тифлис) через звание подмастерья (Баку) к званию одного из мастеров нашей революции (Ленинград) — вот какова, товарищи, школа моего революционного ученичества»{58}.