В северном захолустье
В северном захолустье
Уездный город Сольвычегодск располагался на высоком берегу реки Вычегды в 27 км от железнодорожной станции Котлас{1}.
«Первая сольвычегодская ссылка тов. Сталина, — писал один из его биографов, В. Холодовский, — продолжалась 116 дней, и от нее не осталось сколько-нибудь значительных архивных данных и воспоминаний»{2}.
Направив И. В. Джугашвили для отбывания ссылки в Сольвычегодск, губернатор уведомил об этом сольвычегодского уездного исправника В. Н. Цивилева{3}. И здесь в канцелярии уездного полицейского правления 10 февраля 1909 г. появилось дело № 17 «О крестьянине Иосифе Виссарионове Джугашвили»{4}. Оно могло бы дать некоторое представление об этом эпизоде в его биографии, однако, несмотря на то что делу удалось пережить Гражданскую войну{5}, разыскать его не удалось.
По прибытии на место ссылки ссыльные обязаны были давать расписку о том, что они ознакомлены с правилами отбывания гласного надзора полиции. 27 февраля 1909 г. такую расписку «дал» и И. В. Джугашвили. Однако нетрудно заметить, что под ней стоит не его подпись. Это настолько очевидно, что в свое время, когда производилось изъятие из архивов сталинских автографов, данный документ был оставлен без внимания{6}.
Хотя И. В. Джугашвили прибыл в Сольвычегодск 27 февраля, надзор полиции был установлен за ним только 5 марта. В этот день сольвычегодский исправник направил полицейскому надзирателю Сольвычегодска следующее распоряжение: «Предписываю Вашему благородию учредить гласный надзор за прибывшим 27 февраля с. г. в г. Сольвычегодск административно-ссыльным крестьянином села Диди Лило Тифлисской губернии и уезда Иосифом Виссарионовым Джугашвили»{7}.
«Где жил товарищ Сталин в период первой своей ссылки в 1908–1909 гг., выяснить так и не удалось, — констатировал уже после Великой Отечественной войны директор местного сталинского музея. — Никто из местных жителей этого указать не мог, а весь политический архив, в котором, вероятно, были эти сведения, был увезен несколько лет тому назад в г. Великий Устюг»{8}, где оставался неразобранным и фактически недоступным исследователям{9}. Позднее, уже в 1952 г., фонды сольвычегодского уездного полицейского исправника и сольвычегодского уездного полицейского управления передали в Государственный архив Архангельской области{10}.
Одним из первых, кого И. В. Джугашвили мог встретить в Сольвычегодске, был член ЦК РСДРП Иосиф Федорович Дубровинский, доставленный сюда на две недели раньше, 13 февраля. Однако уже 1 марта И. Ф. Дубровинский бежал{11}.
О том, с кем контактировал здесь И. В. Джугашвили и как протекала его жизнь, сохранились лишь отрывочные сведения. Прежде всего это сведения о выдаче ежемесячного пособия в размере 7 руб. 40 коп. за март-июнь 1909 г., в которых фигурирует его фамилия{12}, а также о двух собраниях ссыльных: 25 мая (на мосту) и 12 июня (в лесу){13}.
Из протокола, составленного полицейским надзирателем Колотовым, явствует, что в ночь с 11 на 12 июня за городом у разложенного на берегу Вычегды костра было застигнуто около 15 человек, из числа которых в протоколе фигурируют ссыльные Антон Федорович Богатырев, Петр Филиппович Дементьев, Иосиф Виссарионович Джугашвили, Сергей Поликарпович Курочкин, Варвара Васильевна Полуботок, Исаак Менделевич Свердлов, Минард Петрович Соликвенко, Сергей Семенович Шкарпеткин, а также освобожденные от надзора полиции Попов и Петровская. В этом же протоколе значатся поднадзорные Давид Пинькович Иоффе, Михаил Ильич Оплачко и Николай Семенович Захаров, не признавшие свое участие в этом «сборище»{14}.
Кто кроме перечисленных выше лиц входил в круг общения И. В. Джугашвили во время его первой сольвычегодской ссылки, еще предстоит выяснить{15}.
Что же касается названных лиц, то из их числа особого внимания заслуживает Стефания Леандровна Петровская (р. ок. 1886). Родилась она в Одессе. Ее отец, Леандр Леандрович, католик, потомственный дворянин, служил в земской управе и на улице Степовой имел собственный дом. Мать рано умерла, и детей воспитывала мачеха Наталья Васильевна. В 1902 г. Стефания закончила Первую Мариинскую гимназию и поступила на Высшие женские курсы. В сентябре 1906 г. она оставила родной город и уехала в Москву. Здесь почти сразу же была арестована, но, правда, вскоре (16 декабря) из-за отсутствия улик освобождена. В начале 1907 г. ее привлекли к переписке при Московском ГЖУ по новому делу и летом того же года выслали в Вологодскую губернию сроком на 2 года. Первоначально она отбывала ссылку в Тотьме. 4 января 1908 г. вологодский губернатор распорядился о ее переводе в Сольвычегодск. Здесь она вступила в гражданский брак со ссыльным Павлом Семеновичем Трибулевым, который 14 октября 1908 г. тоже получил разрешение переехать из Вельска, в Сольвычегодск{16}.
И хотя в нашем распоряжении нет сведений об отношениях И. В. Джугашвили и С. Л. Петровской в ссылке, показательно, что, отбыв положенный срок, она отправилась не в Москву, откуда была выслана, и не в Одессу, где находились ее родные, а в совершенно незнакомый ей Баку{17}. Есть основания думать, что сюда она последовала за И. В. Джугашвили.
Оказавшись в ссылке, И. В. Джугашвили сразу же стал готовиться к побегу.
«Весной 1909 г., — вспоминал С. Я. Аллилуев, — я получил от товарища Сталина письмо. Он писал из города Сольвычегодска, куда его сослали осенью 1908 г. Товарищ Сталин просил меня сообщить ему точный адрес моей квартиры и место работы. Я немедленно выполнил эту просьбу»{18}.
1 мая 1909 г. некто, подписавшийся именем Владик, из Тифлиса обратился с письмом в Киев. В нем говорилось: «Сосо (Коба) пишет из ссылки и просит прислать денег на обратное путешествие»{19}. Письмо было адресовано студенту Киевского университета Степану Адамовичу Такуеву, принадлежавшему к партии «Дашнакцутюн». Не позднее 5 мая 1909 г. он был арестован, привлечен при Киевском ГЖУ к дознанию по обвинению в хранении нелегальной литературы и 23 сентября 1909 г. приговорен Киевской судебной палатой к полутора годам заключения{20}, поэтому никакой помощи И. В. Джугашвили оказать не смог. Судя по всему, не получил ее Коба и от Владика, под именем которого скрывался Владимир Тер-Миркуров{21}.
Необходимые для побега деньги были собраны среди ссыльных. По воспоминаниям Т. П. Суховой, их сбором занимались Сергей и Антон{22}, по всей видимости, упоминаемые ранее Антон Богатырев и Сергей Шкарпеткин. Чтобы не дать полиции оснований привлечь жертвователей этих денег к ответственности за соучастие в организации побега, деньги были переданы И. В. Джугашвили в виде карточного выигрыша.
«И вот, — вспоминала М. Крапина, — накануне побега он (И. В. Джугашвили. — А.О.) в клубе сел играть в карты и покрыл кон 70 руб., а за городом в деревне у учительницы был ему приготовлен сарафан, и Иосиф Виссарионович, переодевшись крестьянкой, бежал. Его до берега проводила учительница Мокрецова. Там он на лодке переправился через Вычегду и бежал»{23}.
От Сольвычегодска до Котласа ходил пароход{24}. Однако И. В. Джугашвили не рискнул воспользоваться им и отправился в дальнее путешествие на лодке. Если учесть дефект его левой руки, то станет понятно, что ему одному преодолеть 27 верст, отделявшие Сольвычегодск от Котласа, было непросто, поэтому в путь он отправился не один.
Среди лиц, которые оказались причастны к этому побегу, находилась Т. П. Сухова. «Сергей (Шкарпеткин. — А.О.) и Антон (Богатырев. — А.О.), — вспоминала она, — сообщили мне, что они завтра поедут провожать его (И. В. Джугашвили. — А.О.) до станции на лодке. Я попросила их взять и меня с собой, и на другой день утром мы вчетвером сели в лодку и поехали вниз по Вычегде, Северной Двине… К вечеру мы были в Котласе. Поезд стоял на путях»{25}.
Время побега — среди бела дня — было выбрано не случайно. Обычно полицейские стражники проверяли наличие ссыльных утром, поэтому отсутствие И. В. Джугашвили могло быть обнаружено только на следующий день, утром 25-го, о чем и свидетельствует запись в «Настольном реестре» сольвычегодского уездного исправника{26}. К этому времени сопровождавшие И. В. Джугашвили до Котласа ссыльные имели возможность вернуться обратно. «На другой день рано утром, — вспоминала Т. П. Сухова, — мы были уже дома. Наше отсутствие не было замечено»{27}. А И. В. Джугашвили уже находился вне пределов досягаемости. От Котласа до Вятки раз в сутки ходил один пассажирский поезд, который отправлялся в 17.44{28}. Сев на него днем 24-го, И. В. Джугашвили рано утром 25-го, в 7.52, добрался до Вятки, откуда имел возможность уже в 11.25 отправиться далее, в Петербург{29}.