9.

1. Вот что происходило в Британии. А в Африке с самого начала правления Валентиниана свирепствовали варвары, совершавшие дерзкие набеги, сопровождавшиеся убийствами и грабежами. Положение дел ухудшало бездействие военной силы и жадность к чужому добру, особенно со стороны комита по имени Роман. 2. Этого человека, отличавшегося большой предусмотрительностью и великим искусством переносить ненависть на других, ненавидели очень многие за жестокость и особенно по той причине, что он старался превзойти врагов в опустошении провинций. Полагаясь на родство с Ремигием, тогдашним магистром оффиций, он составлял фальшивые и неправильные донесения императору, и тот при всей своей недоверчивости, которой он хвалился, долго оставался в неведении относительно тяжких бедствий африканцев. 3. Обо всем, что случилось в тех местностях, о смерти правителя области Рурика и его легатов и о прочих горестных событиях я подробно изложу, когда приведет меня к тому план моего повествования 898

4. Так как есть полная возможность высказать свободно свое мнение, то я и скажу откровенно, что этот император, первый в ряду своих предшественников, увеличил высокомерие военных людей с большим вредом для государства, не в меру повышая их общественное и личное положение; гибельно было как для государства, так и для частных лиц то, что он с неумолимой жестокостью карал проступки простых солдат, а офицеров щадил, и последние, как будто им была дарована полная безнаказанность, стали позволять себе невероятные преступления и, возомнив о себе слишком много, стали думать, что судьба всех без исключения зависит от их кивка. 5. Ради обуздания их тяжелой для других надменности древние законодатели иногда предписывали карать смертной казнью {395} невиновных. И нередко случается, что за преступления толпы в силу несправедливости судьбы кара постигает невиновных – случай, выпадавший иной раз и на долю мирных граждан.

6. А в Исаврии 899разбойники, расходясь шайками по соседним местам, с полной свободой предавали грабежу города и богатые виллы, принося страшный вред Памфилии и Киликии. Состоявший в ту пору викарием Азии Музоний (раньше он был учителем риторики в Афинах) видел, что они, не встречая никакого отпора, грозят разорить всю Азию. Когда дело дошло до крайности и от распущенных солдат нельзя было ожидать никакой помощи, он сделал попытку напасть, если представится случай, на одну шайку грабителей, располагая лишь небольшим числом плохо вооруженных людей, которых называют диогмитами, 900но, проходя через одно узкое извилистое ущелье, попал в засаду, из которой не было выхода, и пал вместе со всеми своими людьми. 7. Этот успех сделал разбойников еще наглее, и поскольку они теперь стали предпринимать свои набеги еще более дерзко, наши войска оставили, наконец, бездействие и, перебив некоторое число их, загнали прочих в горные теснины, где они живут. Так как им не давали и там покоя, и они не имели возможности добывать себе пропитание, то они стали, наконец, просить на некоторый срок мира по совету германикополитанцев 901которые имели у них всегда значение, как их подстрекатели. Выдав заложников, как того у них потребовали, исавры долго держались спокойно, не отваживаясь ни на какие враждебные действия.

8. В это время префектуру города (Рима) отправлял с отличием Претекстат. Многообразными проявлениями своей неподкупности и высокой честности, которыми он прославился с ранней юности, он достиг того, что редко случается, а именно, что, хотя сограждане боялись его, он не потерял их любви, которая вообще не выпадает на долю чиновным лицам, внушающим к себе страх. 9. Своим авторитетом и правильными, самой истиной продиктованными приговорами он успокоил волнение, которое вызвали раздоры христиан. После изгнания Урсина водворилось глубокое спокойствие, являвшееся наиболее желанным для римских граждан. Множество полезных мероприятий этого прекрасного правителя умножали его славу. 10. Так, он уничтожил все так называемые мэнианы 902сооружение которых было запрещено еще древними законами; заставил все частные дома, непочтительно примыкавшие к свя-{396}щенным зданиям, отступить от последних, по всем частям города установил единство мер веса, так как иначе нельзя было противодействовать корыстолюбию многих людей, устанавливавших весы по своему произволу, а в расследовании тяжб он достиг того, что с похвалой о Бруте отмечает Туллий 903а именно: хотя он ничего не допускал в угоду кому-либо, однако все его действия были всем угодны.