2.

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

2.

1. Весть об этом поражении была воспринята с глубокой скорбью, и Дагалайфу приказано было из Паризиев исправить дело. Долго он медлил, выставляя в свое оправдание невозможность напасть на варваров, рассеявшихся по разным местам; а когда вскоре затем он был отозван, чтобы принять консульские отличия вместе с Грацианом, тогда еще не имевшим никакого ранга, дело перешло к магистру конницы Иовину. Снарядившись и приготовившись, охраняя с большой бдительностью оба свои фланга, он дошел до места, называвшегося Скарпонна 860Там он напал неожиданно на огромную шайку варваров, прежде чем она успела вооружиться, и за короткое время уничтожил ее до последнего человека. 2. Затем он повел своих солдат, гордившихся славой этого не стоившего им никаких потерь боя, для истребления другой шайки. Осторожно продвигаясь вперед, этот прекрасный командир узнал в надежных разведках, что разбойничий отряд, разграбив лежавшие поблизости виллы, расположился на отдых у реки. Приблизившись и будучи скрыт в густо заросшей лесом долине, он видел, что одни купались, другие красили по обычаю в рыжий цвет свои волосы, некоторые пьянствовали. 3. Выждав удобный момент и внезапно дав сигнал звуком труб, он ворвался в разбойничий лагерь. Германцы лишь нагло выкрикивали пустые угрозы и поднимали шум, но напиравший победитель не давал им ни взять в руки разбросанное оружие, ни выстроить боевую линию, ни воспрянуть силой. Пронзенные копьями, изрубленные мечами, пали почти все, за исключением тех, которые бежали и укрылись по извилистым и тесным тропинкам.

4. После этого блестящего дела, которое свершили доблесть и удача, Иовин с возросшей смелостью повел своих солдат против третьей оставшейся еще шайки, предприняв предварительно тщательные разведки. Он быстро двинулся вперед форсированным маршем и настиг ее всю близ Каталаунов 861в полной готовности к бою. 5. Разбив лагерь на удобном месте, накормив своих людей и подкрепив их, сколько позволяло время, сном, он выстроил на рассвете боевую линию с большим искусством на открытой равнине, растянув ее так, что римляне, уступавшие числом, хотя и равные силами, заняв более широкое пространство, казались равными по численности с врагом. 6. Раздался трубный сигнал, и когда враги встретились лицом к лицу, германцы остались на месте, устрашенные непривычным видом блестящих боевых значков. Сначала {381} они дрогнули, но затем тотчас оправились, и бой затянулся до конца дня. Мощно напирали наши войска и могли бы без затруднений пожать уже плоды своей храбрости, если бы трибун арматур Бальхобавд, велеречивый и пустой человек, когда близился вечер, не отступил в беспорядке. Если бы остальные когорты отступили вслед за ним, то дело могло бы принять такой плохой оборот, что из наших не уцелел бы никто, чтобы принести весть о случившемся. 7. Но возбуждение наших солдат было столь велико, и они бились с таким ожесточением, что у неприятеля, при четырех тысячах раненых, оказалось шесть тысяч убитых, а с нашей стороны полегло тысяча двести и раненых было только двести.

8. Наступление ночи прекратило битву. Дав отдых людям, доблестный вождь на рассвете вывел войска в квадратном построении, и когда убедился, что варвары отступили под покровом ночной темноты, не опасаясь более никаких засад, повел свои войска по открытой местности, попирая ногами полуживых и окоченевших врагов, раны которых стянул жестокий холод и боль делала смертельными.

9. Так как при дальнейшем продвижении вперед он не встретил более ни одного врага, то повернул назад и тут получил весть о том, что аскарии 862которых он отправил по другой дороге с приказанием разграбить палатки аламаннов, захватили царя вражеских отрядов с незначительной свитой и повесили его. Рассердившись на трибуна, позволившего себе такое распоряжение, не спросив у высшего начальства, он хотел его наказать и готов был осудить его на смерть, если бы не выяснилось совершенно очевидно, что это жестокое дело совершено было в порыве воинского задора.

10. Когда Иовин после славных своих подвигов возвратился в Паризии, его радостно встретил император, назначивший его позднее консулом. Радость государя была тем сильнее, что в те же самые дни он получил голову Прокопия, пересланную ему Валентом. Много было еще и других стычек в разных местностях Галлии, кроме тех, что описаны выше. Рассказывать о них было бы излишне, так как они не имели большого значения и не подобает растягивать историческое повествование изложением неважных мелочей.