е. Фактор социальных устремлений рядовых дворян и его значение

е. Фактор социальных устремлений

рядовых дворян и его значение

Если стремления панов окончательно созрели и слились в общую политическую линию в двадцатых-тридцатых годах XVI в., то хозяйственные и социальные цели дворян начали выявляться на сеймах лишь в сороковые годы. Это было предопределено характером формирования дворянского сословия как прослойки, обладавшей юридически очерченными правами. Привилей Сигизмунда-Августа стране от 1547 г. в общем виде сформулировал права сословного дворянства.

Дворянские чаяния стали проявляться в форме прошений на имя великого князя. В сороковых годах (на сеймах 1544 и 1547 г.) эти прошения почти не выходили за бытовые рамки. Высказывались просьбы не карать без суда, не позволять крестьянам свидетельствовать по делам дворян против великокняжеских державцев, в делах против мещан руководствоваться Литовским статутом, не давать должностей иноземцам. Это гарантировал и I Литовский статут, но соответствующие статьи не всюду действовали. Отдельные пожелания дворян позволяли постепенно утвердиться общему правовому подходу. Так, подавались прошения о непривлечении к духовному суду по светским делам, непредоставлении должностей священнослужителям, недозволении им быть помощниками судей. В 1544 г. была оглашена идея создания комиссии из 10 человек по исправлению Литовского статута. Достигнутая страной правовая культура позволяла сосредоточиться именно на юридических вопросах. По сути, началось наступление на правовые привилегии знати. Все громче делались требования не вывозить судебные книги из поветов. Рост самосознания дворян наиболее зримо проявился в прошениях относительно выборности судей (как образец приводилось Подляшье).

Великий князь и стоящая за ним рада панов отвергали эти требования или же внешне положительными ответами вуалировали нежелание что-либо решать. До внесения поправок в статут было отложено решение о денежном содержании надзорных (они посылались судьями для выяснения обстоятельств дела). Дворянские требования не составляли единую систему, они тонули в бытовых мелочах (таких, как вопросы о канцелярских оценщиках или попытки запретить наем прокураторов-адвокатов). Более внятно были изложены лишь пожелания о назначении на военную службу. В 1544 г. появилось прошение о том, чтобы в течение 8 лет не проводить новой переписи дворянских поместий, а на службу набирать только из земель, отошедших великому /574/ князю, или из церковных земель. В 1544 г. дворянам удалось уменьшить норму снаряжения одного всадника с 8 до 10 имеющихся крестьянских служб. Отсюда последовали и более широкие требования: не призывать на войну без постановления сейма, не взимать серебщины со снаряжающих воина. Великий князь, естественно, с этим не согласился. Сигизмунда-Августа возмутили просьбы не учреждать таможен в дворянских поместьях, а также доверить сейму надзор за чеканкой монет и использованием серебщины.

Растущее сословное самосознание дворян (шляхты), основанное прежде всего на бытовых интересах, оказалось направлено против мещанства. На сеймах сороковых годов были выдвинуты требования о назначении оценщиков для городских ремесленников и упорядочении системы мер. Дворянство стремилось к монополии на правовые привилегии и желало ею воспользоваться. Но даже и на этом бытовом начальном этапе проявления самосознания обозначились его национальные элементы. Было выдвинуто требование о комплектовании литовского двора при великом князе (Сигизмунд-Август этого так до конца и не сделал), неиспользовании услуг иноземцев при инвентаризациях великокняжеских земель. Еще сейм 1538 г. подчеркнул, что Великое княжество Литовское не ниже королевства Польского, и позаботился, чтобы поляки не получали пожалований. Сеймы сороковых годов показали: дворяне уже восприняли государство как гаранта своего благосостояния и обнаружили, что гарантии нарушаются общим монархом. /575/

Номенклатура бытовых запросов, тем не менее, стремительно разрасталась. На сейме 1551 г. проявился более системный подход к распределению повинностей. Сигизмунду-Августу пришлось открыто отвергнуть прошения об обеспечении приграничных замков из государственной казны, не требовать от дворян дежурств (караулов) в замках и предоставления обозных подвод, не принуждать к сенокосу (для низшего слоя дворян эта повинность еще во многих местах была сохранена), повелеть мещанам снаряжать одного пехотинца от 6 домов. Он обещал провести перепись евреев (дворянство требовало собирать с них по одному золотому на оборону). Не были забыты и некоторые требования прежних сеймов. Тут дворянам удалось кое-чего достигнуть. Великий князь согласился ввести присяжных надзорных, позаботиться о том, чтобы не вывозились судебные книги. Главной была уступка, согласно которой реально предусматривалось наличие дворянских заседателей-советников в судах (предусмотрены еще в Ягайловом привилее 1387 г.), их заместителей и присяжного судебного писаря. Был поднят вопрос об отдельной панской юрисдикции, а стремление к контролю над финансами приобрело национальное выражение в требованиях не подпускать иноземцев к казне. И хотя великий князь отверг эти требования, неприемлемые для рады панов, рост осознания дворянами своих интересов стал очевиден.

В 1551 г. уже возникли требования, вызванные расширением рынка. Была предъявлена просьба об отмене монополии на импорт стекла, о назначении управляющими таможен лишь местных дворян, о невзимании пошлин на вывозимое зерно, о безлицензионном содержании корчем, об отмене запрета на вывоз лесоматериалов. За исключением последней (с условием уплаты мыта), эти просьбы были отвергнуты или не дождались ясного ответа. Новую волну прошений на этом сейме вызвала ревизия великокняжеских земель: дворяне не желали показывать землемерам документы (которых часто и вовсе не было). Некоторые вопросы были по отдельности повторены жямайтами и волынянами. Кстати, жямайты еще категорически требовали свободного вывоза за рубеж зерна и скота и беспошлинного ввоза лошадей и оружия. Стремления литовского дворянства начали обретать элементы аналогии с претензиями польских дворян.

Уровень предъявляемых дворянами требований более всего проявился в вопросе о подготовке нового Литовского статута. Сейм хотел избрать ко- /576/ миссию, однако не смог это сделать. В 1551 г. Сигизмунд-Август обещал сам назначить ее. В 1558 г. комиссия уже работала. В нее было отобрано 10 человек на принципах конфессионального паритета (5 католиков, 5 православных). В нее попал Жямайтский епископ Ян Домановский, каноник вильнюсского капитула Станислав Габриялович, вильнюсский войт Августин Ротунд, вильнюсский судья Павел Островицкий (видный дворянин из Ошмянского повета), писарь великокняжеской канцелярии Мартын Володкевич. Это были представители дворянской элиты, занимавшие церковные и государственные должности.

Разрозненные прошения сеймов еще не составили программу, однако стало очевидно, что она формируется. Начиная с сороковых годов, дворянство, пусть скромно, стало подключаться к государственному управлению. /577/