к. Восьмилетие окрепшего польского сюзеренитета

к. Восьмилетие окрепшего польского

сюзеренитета

Ошмянский переворот расколол Великое княжество Литовское на два воюющих лагеря. Поддержав Сигизмунда I (признающего ее превосходство), Польша не только уничтожила все Городельские завоевания Витовта Великого, она устремилась к срыву даже Гродненского договора. Делегация Польши, возведшая на престол Сигизмунда I, 15 октября 1432 г. издала привилей о равных правах католиков и православных Великого княжества Литовского. Сигизмунд I уже готовился к такому шагу, он был необходим для умиротворения русской части Литовского государства, взявшей сторону Швитригайло, – но совершили его представители Польши, присвоившие важную прерогативу этого государства. Согласие великого князя Литовского было упомянуто лишь как обстоятельство, дополнившее соответствующий акт польских институтов. В литературе нет единого мнения, скрепил ли Ягайло своей печатью этот привилей, однако в любом случае это не меняет сути дела, ибо сам король 30 октября 1432 г. предоставил привилей аналогичного содержания Луцкой земле. Это уже говорило о намерении растащить Литовское государство: в привилее было отмечено, что эта земля не будет отделена от Польского королевства. Часть литовской знати, особенно род Валимонтовичей, не поддержала Ошмянский переворот, распахнувший двери перед польской экспансией. Несмотря на очевидные связи Швитригайло с Россией, аристократия видела в нем проводника независимой политики. На рубеже октября-ноября 1432 г. Сигизмунд I раскрыл заговор. Тракайский воевода Явн, великий маршалок Румбовд, Жямайтский староста Михаил Кезгайло, укмяргеский староста Шедибор были схвачены, Явн и Румбовд убиты. После расправы с креатурой Витовта – Кезгайло из Дялтувы, – Сигизмунд I назначил старостой Жямайтии человека из местных, Мядининкского тиуна /281/ Голимина, тем самым укрепив традиционные связи Кейстутовичей с Жямайтией. Жямайты были верны Сигизмунду.

Получив известие об ограниченной помощи, посланной ему из Ливонии, и опираясь на поддержку Валимонтовичей, Швитригайло с войском, собранным в русских землях, в конце ноября 1432 г. двинулся на Литву. Это определило и позицию руководства Тевтонского ордена. Хотя Ливонскому ордену было поручено поддерживать Швитригайло, в конце декабря 1432 г. тевтонский дипломат Людвиг Ланзе все еще жил при дворе Ольгердовича, сам Пауль Руссдорф в дела Литвы не вмешивался, тем более, что и Сигизмунд пообещал не нарушать Скирснямунский договор (за исключением его антипольской части). В булле от 1 января 1433 г. Евгений IV освободил подданных Швитригайло от присяги на верность правителю. Сигизмунд I провозгласил, что воюет за католичество против Швитригайло, желающего «схизматизировать» Литву. Не считаясь с зависимым от нее Сигизмундом, Польша спешила осуществить свои замыслы в южных землях Великого княжества Литовского. После подписания Гродненского договора поляки заняли Олесский замок. Ягайло уже от своего имени назначил в Луцк перебежавшего к нему старосту, князя Александра Носа. Большое польское войско под началом Винцента Шамотульского и Яна Менжика вторглось в Восточное Подолье. Оно захватило почти все замки, Брацлав был сожжен старостой Федором Несвижским, поставленным Швитригайло. Однако Швитригайло смог прислать подкрепление (была получена помощь не только от русских, но от татар и валахов) в Подолье. 30 ноября 1432 г. при переправе через р. Морахву, польское войско попало в засаду, устроенную Федором Несвижским. Полякам удалось с большими потерями вырваться, но это не помешало Федору отвоевать всё Восточное Подолье. В начале апреля 1433 г. Александр Нос перешел на сторону Швитригайло. Рухнули планы Польши захватить Волынь и всё Подолье. Поздней весной 1433 г. Александр Нос разбил и на время пленил хелмского старосту Грицка Кердеевича. В Подолье Федор Несвижский одержал верх в столкновении с каменецким старостой Михаилом Бучацким и вскоре, заманив в засаду, взял его в плен. Все эти события свидетельствовали о прочной власти Швитригайло в русских землях Великого княжества Литовского. Он контролировал и православную Церковь. По смерти митрополита Фотия в 1431 г. Константинопольский патриарх на его место назначил кандидата от Швитригайло, Смоленского епископа Герасима. Перехватив инициативу на юге, Швитригайло направил силы Александра Носа и Федора Несвижского против Сигизмунда I: подоляне и волыняне осадили Брестский замок. Тут Сигизмунду вновь помогли поляки, изгнавшие верных Швитригайло русских из Брест- /282/ ской области. В Крыму в 1433 г. утвердился ставленник Сигизмунда Хаджи-Гирей.

Отражение польской атаки на Волыни и в Подолье совпало со вспышкой активности самого Швитригайло в начале 1433 г. Поддержанный Ливонским орденом, он явился в Восточной Литве. Ливонцы разрушили замок Ужпаляй и угнали 3000 пленных, однако избегали открытых столкновений с Сигизмундом I и отступили. В отместку жямайты в апреле 1433 г. разорили Куронию. Сигизмунд I укреплял свою власть в Литве. Его литовскому окружению претил польский напор. Эти чувства особенно ярко выражал образованный и умный, знавший западные страны Георгий Бутрим. Однако Кейстутович слишком зависел от Польши, чтобы всерьез учитывать подобные настроения. В 1433 г. он был вынужден возобновить Гродненский договор. События лета того года еще более ослабили позицию сторонников последовательной национальной и державной политики, боровшихся как с польским, так и с русским влиянием.

В начале июня большое польское и гуситское войско вторглось на земли Тевтонского ордена. Крестоносцы не сумели оказать серьезное сопротивление, край был жестоко разорен. Жямайты в то время опустошали окрестности Клайпеды. 13 сентября было заключено перемирие до 24 декабря, к нему присоединилась и Литва Сигизмунда I. Тевтонский орден официально отказался от союза со Швитригайло. 15–21 декабря 1433 г. в Ленчице подписан окончательный мир, в соответствующий акт был вписан пункт о гарантиях для сословий договаривающихся сторон. Прусская ветвь Тев- /283/ тонского ордена была сломлена. В июле 1433 г. старосты принадлежащей Польше Червонной Руси договорились с Федором Несвижским и Александром Носом об ограниченном перемирии сроком до Рождества (позднее оно было продлено до Пасхи 1434 г.). Польша и Швитригайло получили свободу рук в собственном тылу, и каждый из них усилил давление на Сигизмунда Кейстутовича. В конце лета и осенью волыняне разорили Подляшье, а также окрестности Бреста и Мстиславля. Во второй половине июля и в августе 1433 г. армия Швитригайло и Ливонского ордена заняла Минск, Борисов, Крево, Заславль, Эйшишкес, Лиду, разбила Петра Мантигирдовича, ведшего войско Сигизмунда I к Молодечно. Пострадали города Вильнюс и Тракай, был уничтожен польский отряд Каунасского гарнизона. В руки Швитригайло попал изменивший ему князь Михаил Ольшанский, который был зверски убит. Сторонникам Сигизмунда I пришлось прибегнуть к партизанской войне, скрываться по лесам. Однако из-за того, что в войске вспыхнул конский мор, а население оказывало помощь партизанам, – Швитригайло не удалось утвердиться на занятых землях, и он отошел в Лукомль. В таких обстоятельствах Сигизмунд I не мог действовать самостоятельно, ибо утраченные территории он вернул лишь с помощью подоспевших поляков.

На международной арене Швитригайло не потерял связей с Базельским церковным собором. Еще осенью 1432 г. его с миротворческой миссией посещал уполномоченный собором Лаврентий де Дамиани. 22 марта 1433 г. православные князья Ярослав (сын Лугвения Ольгердовича) и Андрей, а также еще 14 бояр – по инициативе Швитригайло – заявили собору, что он придерживается католической веры. В письме от 26 ноября 1433 г., которое вручил нанятый им юрист Симон де Балле, Швитригайло основывал свои права на литовский престол тем, что он сын Ольгерда. Уже в конце 1431 г., когда вспыхнул конфликт между Базельским собором и Евгением IV, Швитригайло старался поддерживать добрые отношения с обеими сторонами. Внимание вполне нейтрального собора он привлекал идеей Церковной унии. В 1434 г. Евгений IV стал более благосклонен к Швитригайло, в буллах титуловал великим князем и даже назначил его капеллана Петра епископом Жямайтии. Собрания сословий Пруссии, проходившие в конце 1433 и в первой половине 1433 г., все-таки высказались за мир с Польшей, поэтому усилия посланников Швитригайло на заседавшем в декабре 1433 г. Торуньском соборе (даже при поддержке представителей Ливонского ордена) не принесли результата. Не помогли и аргументы Сигизмунда Люксембурга в пользу отзыва Ленчицкого договора, изложенные в письме сословиям Пруссии и Ливонии от 28 февраля 1434 г. Однако вмешательство императора укрепило меж- /284/ дународные позиции Швитригайло. Объединение поляков и гуситов совпало с определенным потеплением в отношениях императора и папы (31 мая 1433 г. Евгений IV короновал Сигизмунда Люксембурга). Нанятым Польшей юристам – Каспару де Перуджиа и Симеону де Терамо – на Базельском соборе пришлось много потрудиться, чтобы были отклонены требования Андреаса Пфаффендорфа (прокуратора Тевтонского ордена и Швитригайло) об анафеме за связь поляков с еретиками. Эти словесные бои в принципе не изменили сложившегося положения, но – так или иначе – канцелярия Римской империи и далее именовала Болеслава Швитригайло «дорогим братом» императора.

Швитригайло удерживался на большей части территории Великого княжества Литовского, что имело по меньшей мере двойственное значение. Во-первых, это была часть Литовского государства, продолжавшая сохранять добытый в 1429 г. суверенитет. С другой стороны, эта часть подталкивала в объятия Польши центр Литовского государства вместе с самим ядром государства – литовским народом. Такое положение раскалывало литовскую знать, не желавшую ни польской гегемонии извне, ни русской – внутри Литвы. На сторону Швитригайло перешел Георгий Бутрим, избравший государственный, а не национальный приоритет политической ориентации. Тем временем Георгий Гедговд остался на службе у Сигизмунда I, руководствуясь прежде всего национальными стимулами. Противоборствующие стороны не смогли договориться. В начале 1433 г. Сигизмунд I убил не только прибывших посланников Швитригайло, но и своих послов, общавшихся с Ольгердовичем. Однако переписка между двумя претендентами, Ягайло и даже самим Евгением IV (через Вильнюсского епископа Матфея) в первой половине 1434 г. не прервалась. Ливония и далее поддерживала Швитригайло. Ее сословия, собравшиеся в апреле 1434 г. в Валмиере, заявили, что не связывают себя Ленчицким договором.

Зимой 1433–1434 г. Швитригайло с двумя армиями вторгся в этническую Литву, но ничего не добился. 1 апреля 1434 г. умер Ягайло; смерть престарелого короля ничего не изменила. Польское войско, снаряженное еще при нем, в июне месяце ворвалось в Подолье. Король Владислав III (старший сын Ягайло) объявил привилей, уравнявший бояр Червонной Руси и Подолья с польской шляхтой. Поляки все еще стремились завладеть Восточным Подольем и Волынью, однако упрочившееся положение Сигизмунда I направило со- /285/ бытия в несколько иное русло. На стыке лета и осени Иоанн Гаштольд, привлекший на свою сторону Александра Носа, именем Сигизмунда I захватил Луцк. Киев уже занял было Олелко (Олелько), но подоспевший Иоанн Монвидович сохранил его для Швитригайло. Только Федор Несвижский в сентябре месяце передал полякам Брацлавский и Кременецкий замки в Подолье. Кстати, это было непросто: Федора русские схватили, освободить его удалось лишь с помощью старост русских земель Польши Винцента Шамотульского и Михаила Бучацкого. А в Крыму сторонники Швитригайло в 1434 г. свергли Хаджи-Гирея. Сигизмунд I в 1434 г. должен был возобновить присяги на верность Польше, однако он и сам оказался в силах кое-что отвоевать у Швитригайло. Незначительный успех поляков в Подолье показал, как непросто аннексировать часть даже расколотого Великого княжества Литовского. Брацлав и Луцк Швитригайло вскоре вернул. В 1435 г. Федор Несвижский воевал уже на его стороне. Таким образом, в 1434 г. прояснился характер войны внутри Литовского государства. Польша сумела расколоть Литву и вернуть свой сюзеренитет на ее большей части, но не сумела завоевать ни одну из ее частей. Сами эти части воевали между собой за гегемонию в одном государственном образовании и не стремились к разделению. Польше для утверждения своей гегемонии оставалось лишь поддерживать одну из частей против другой. В 1433 г. упрочились позиции Сигизмунда Люксембурга: чешские чашники т. н. Пражскими компактатами достигли компромисса с Базельским собором. Гуситы раскололись, и Польша фактически лишились возможности пользоваться их услугами.

Укрепившийся Сигизмунд I позаботился об упрочении своего положения социально-правовыми актами: он стремился привлечь на свою сторону наиболее широкие слои дворян и горожан, а также опередить некоторые польские инициативы, направленные на раскол Великого княжества. В 1432 г. был расширен магдебургский привилей Вильнюсу. 6 мая 1434 г. был выпущен привилей дворянам, предназначенный для всего Великого княжества Литовского. По нему подвластные дворянам крестьяне освобождались от зернового дякла в пользу великого князя, было дано обещание не наказывать без суда, а дворянские права распространены на православных. По тем вре- /286/ менам это были значительные уступки, хотя некоторые из них (ненаказание без суда) еще долгое время оставались лишь правовыми декларациями. Не было недостатка в русских сторонниках Сигизмунда, как и в литовских сторонниках Швитригайло. Возник и стал действовать сословный фактор. Конечно, настроения русских определял простой бытовой расчет: за Сигизмундом стояла такая сила, как Польша, с чьей армией шутить не стоило.

Летом 1434 г. войска собирали как Швитригайло и Ливонский орден, так и Сигизмунд I. Инициативу удерживал Швитригайло, однако его нападению на Литву помешали обильные дожди и борьба на южных русских землях. Небольшое войско Ливонского ордена, разорявшее Северную Литву, уничтожили жямайты. Стало проявляться растущее влияние Сигизмунда I на русских подданных. В середине 1434 г. митрополит Герасим (чья резиденция располагалась в Смоленске) еще помогал Швитригайло поддерживать отношения с Базельским собором и Евгением IV, однако на стыке зимы и весны 1435 г. он уже примкнул к тем русским боярам, которые хотели передать Смоленск Сигизмунду. Заговор раскрыл Георгий Бутрим, который и захватил Герасима. Реакция неуравновешенного Швитригайло была страшной: в конце июля Герасима живьем сожгли на костре в Витебске. Тридцатые годы XV в. с их бессмысленной жестокостью – пятно на литовской истории.

Определенное равновесие в Великом княжестве Литовском знаменовало собой лишь новое накопление сил перед решающей схваткой, к которой обе стороны всерьез готовились. Активные военные действия начались только в конце лета 1435 г. Швитригайло с отрядами из Смоленска, Витебска, Киева и Полоцка двинулся в Восточную Литву. Возле Браслава он соединился с войском Ливонского ордена (епископы Ливонии Орден не поддержали) под началом магистра края Франциска (Франке) Керскорфа и маршала Вернера Нессельроде. Ливонцев поддерживал небольшой отряд воинов из Германии. Нашлось место и Сигизмунду Корибутовичу, бежавшему из Чехии после битвы у Липан (победа 1434 г. чашников над таборитами). Соединенное войско двинулось к Укмярге. Сигизмунд I собрал литовские силы и отдал их под команду своего сына Михаила. Прибыли на подмогу и немногочисленные татары. Главными союзниками были поляки, предводительствуемые опытным воином Яковом Кобылинским. С литовцами они соединились в Тракай. В каждом войске было менее, чем по 20 000 человек. В конце августа противники сблизились в окрестностях Укмярге: русские и ливонцы собирались идти походом на Вильнюс и Тракай, а литовцы и поляки стремились этого не допустить. 30 августа враги увидали друг друга на противоположных берегах озера Жирная (?irnaja) и вытекающей из него очень быстрой ре- /287/ чушки. Двое суток бой не начинался из-за сильного дождя. Ранним утром 1 сентября русские и ливонцы двинулись с левого берега в сторону Укмярге, пустив впереди обоз. Его прикрывал большой отряд под началом нарвского войта Иоанна Коннинга и полоцкого старосты Михаила. Вслед за ними шли главные силы Ливонского ордена под командой магистра Керскорфа и маршала Нессельроде. Войско Швитригайло должно было служить арьергардом. Лишь только отряд прикрытия преодолел мост над Жирнаей, этот маневр заметил Яков Кобылинский. Поляки тотчас атаковали растянутую неприятельскую цепь, нацелив главный удар через Жирнаю по отряду ливонских командиров. Их немедленно поддержали литовцы Михаила Сигизмундовича. Польский отряд ударил по обозу. Отбив их атаку, Иоанн Коннинг поспешил назад – на подмогу своим. Однако исход боя был ясен: главные силы ливонцев оказались сокрушены, Франциск Керскорф и Вернер Нессельроде пали. Русско-ливонское войско было рассечено на две объятые паникой части, которые литовцы (их боевитость отметил даже всегда выделявший поляков Ян Длугош) и поляки не замедлили разгромить. Бегущим русским и ливонцам путь преградила река Швянтойи (Святая); многие из них утонули или были убиты преследователями на ее берегах. Швитригайло и Иоанну Коннингу удалось бежать. В плен попали Сигизмунд Ротт и смертельно раненный Сигизмунд Корибутович (вскоре скончавшийся), многие русские князья и высшие представители Ливонского ордена. Многое сделавший для коронации Витовта Ротт был умерщвлен: руками литовцев Польша мстила человеку, отдавшему всю душу делу возвышения монархов Литвы. Победа Сигизмунда I была абсолютной. На поле битвы он возвел храм, вокруг которого позднее выросло поселение Пабайскас.

Швитригайло добрался до Полоцка вместе с князем Юрием Лингвеньевичем и 30 воинами. Битва при Укмярге-Жирнае стала роковой и для него, и для Ливонского ордена. Произошел перелом не только во внутрилитовской борьбе, но и в Ливонской войне, и во всей политической истории. Это и определило действия воюющих сторон. Польша, затянувшая переговоры с Сигизмундом Люксембургом и превозмогшая его давление в 1434–1435 г., теперь поставила его перед свершившимся фактом. 31 декабря 1435 г. в Куявском Бресте Тевтонский орден (представляя и Ливонский орден, который не принимал участия в переговорах) обязался перед Польшей и Сигизмундом I не поддерживать и не признавать никакого великого князя Литовского, если его избрания не одобрят король Польши и коронный совет. В конце 1436 г. этот договор был ратифицирован Ливонским орденом. Польские политики стремились добить Ливонский орден, но желали это сделать руками /288/ литовцев: войско Якова Кобылинского после битвы покинуло Литву. Однако Сигизмунд I, почувствовавший себя заметно увереннее, следовал своим, а не польским интересам. В охваченную страхом Ливонию никто не вошел. Михаил Сигизмундович во второй половине сентября осадил Витебск. Шестинедельная осада ничего не дала. Не удалась и зимняя осада Полоцка. Сказались понесенные потери и ограниченные возможности призывного войска. Это по большей части было лишь попыткой воспользоваться смятением в лагере Швитригайло. Кое-что принесло успех: власть Сигизмунда признали Смоленск, Мценск, Стародуб. Весной 1435 г. Базельский Церковный собор отдал Рижское архиепископство под покровительство Сигизмунда I.

Швитригайло отошел в южную часть своих владений, В конце зимы – начале весны 1436 г. он с успехом оборонялся от поляков, вернул себе Мценск и Стародуб, однако в международном плане он уже был обречен. Его бросил на произвол судьбы Ливонский орден, а Германский император Сигизмунд Люксембург посоветовал ему пойти на мир с Польшей, т. е. умыл руки. Летом 1436 г. Сигизмунд I овладел Полоцком и Витебском, окончательно утвердился в Смоленске. Всего этого он достиг своими силами. Хотя польская армия одерживала победы, постоянно посылать ее в отдаленные области Великого княжества Литовского становилось все сложнее. Сокрушив Швитригайло, Польша наблюдала его борьбу с Сигизмундом в ожидании момента, которым могла бы воспользоваться без особых силовых затрат. Это было не что иное, как вынужденное признание возросшего авторитета Сигизмунда I. Основной упор в расшатывании Литовского государства польские политики перенесли на дипломатию. Чем сильнее становился Сигизмунд, тем сговорчивее делался слабеющий Швитригайло. Осенью 1436 г. он пошел на предложенные поляками переговоры; в ноябре было заключено краткое перемирие. Вновь стал актуальным проект раздела Великого княжества Литовского. Теперь уже условия диктовались обеим борющимся сторонам, но важнейший момент польская дипломатия все-таки упустила: одна из сторон (на сей раз Сигизмунд I) вновь усилилась. Поэтому оба претендента согласились признать превосходство Польши с условием, что они будут править всей страной.

Следует признать историческую заслугу Швитригайло: он сохранил в неприкосновенности идею независимости Литвы вплоть до момента, когда его противник обрел силу, достаточную для того, чтобы Польша с ним считалась.

Швитригайло слабел, а Сигизмунд I не терял времени даром. Уже в начале 1437 г. шла подготовка к походу на юг. Литва, истощенная войной, с трудом собирала силы. Только в августе два /289/ войска смогли выступить на Киев и Луцк. Первое разгромил Юрша, бывший в то время киевским наместником. Второе осадило Луцкий замок, но осаду прервала весть о соглашении Швитригайло с поляками. 4 сентября 1437 г. Швитригайло признал верховенство Польши. В соответствии с этим он передавал Луцк Польше, а после его смерти к полякам переходили все управляемые им земли. Луцк тотчас занял Винцент Шамотульский. Теперь уже Швитригайло взял на себя роль главного проводника польских интересов – в противовес Сигизмунду, озабоченному единством Литовского государства. Договор между Польшей и Швитригайло должен был в октябре 1437 г. утвердить Серадзийский сейм, которому предстояло решать, созрел ли момент для раздела Великого княжества Литовского. Польские политики колебались и решили не рисковать: неистовый Швитригайло не внушал доверия, посему было постановлено вновь поддержать испытанного и сговорчивого Сигизмунда I. Всё это рассматривалось лишь как этап завладения всем Литовским государством. Для гарантии Швитригайло вновь был использован в качестве пугала. В Литву прибыла делегация во главе с Гнезнинским архиепископом и Збигневом Олесницким. У Сигизмунда I не было выбора, поэтому 6 декабря 1437 г. он Гродненским актом возобновил Гродненский договор 1432 г. И все же это не было повторением ситуации 1432 г., потому суть соглашения, при сохранении старой формы, несколько изменилась. Прежде всего, Сигизмунд в этом акте фигурирует как реальный, а не кем-либо назначенный, правитель страны. Кроме того, серьезные обязательства взяла на себя и польская сторона: тем же актом от 6 декабря она обещала до 25 января 1438 г. передать Сигизмунду Луцк, не поддерживать Швитригайло и соблюдать условия заключенной унии. Последний пункт должен был застраховать Литву от традиционных аннексионистских притязаний Польши и четко формулировал положение о внешнем вассалитете Литвы, который Польша стремилась превратить во внутренний. Король Владислав III этот акт утвердил 16 декабря 1438 г.

Вторым Гродненским договором Сигизмунд I воссоздал ситуацию, которую сформировал его великий брат при начале своего правления. Швитригайло теперь опускался до уровня тех удельных князей, которых Витовт устранил в последнем десятилетии XIV в. Свой последний акт Сигизмунд Кейстутович обнародовал в Луцке 23 апреля 1438 г., в Остроге – 2 сентября, в Пшемысле – 6 декабря. Источники не указывают, где он находился в 1439 и в начале 1440 г., но в 1440 г. Сигизмунд I правил всеми землями Великого княжества Литовского. Поляки медлили с передачей ему Луцка, но на рубеже 1438–1439 г. их вытеснили сами жители Луцка. /290/

Внутрилитовская война завершилась победой литовской знати. Она была достигнута ценой утраты полного суверенитета и перспектив возведения Литовского государства в ранг королевства, что были завоеваны Витовтом. Победители теперь могли обойтись без польской подмоги, но пример Швитригайло грозно напоминал о нежелательности конфликта с Польшей. Как и в конце XIV в., Литве пришлось искать контактов с немцами, чьи ближайшие владения – Ливония и Пруссия – были разгромлены поляками и самими литовцами. Однако традиция общения с императорами Германии, выпестованная Витовтом и продолженная Швитригайло, пригодилась Сигизмунду I, тем более, что гегемонистские наскоки Польши то на Восток, то на Запад, вызывали стойкое раздражение высших слоев Германской империи. По смерти Сигизмунда Люксембурга (9 декабря 1437 г.) к власти пришел его зять, Альберт II Габсбург. Для австрийских герцогов династическая экспансия на восток Центральной Европы значила не меньше, чем для Люксембургов, долгое время занятых тем же. Интересы Габсбургов и крепнущих Ягеллонов столкнулись в Чехии: часть чехов, не желавшая Альберта, призвала на престол младшего брата Владислава III – Казимира. На стыке 1438 – 1439 г. вооруженные столкновения между немцами и поляками закончились вытеснением последних из Чехии. В сложившихся обстоятельствах Альберт II принялся искать союзников против Польши. Сигизмунд I, оценив ситуацию, поспешил ею воспользоваться, тем более, что его победа над Швитригайло уже не вызывала сомнений. Однако вступать в открытый союз с императором было опасно. Трудно сказать, были ли у них налажены связи в 1437 – начале 1438 г., когда оживился обмен посольствами между Литвой и Тевтонским орденом. Польша на них взирала с большим подозрением. Несомненное наличие связей между Сигизмундом I и Альбертом II источники фиксируют лишь в середине 1438 г. Осенью 1438 г. Альберт уже знал, что Сигизмунд весьма благосклонно смотрит на союз с ним. В 1439 г. посланники императора ездили в Литву, однако обещанное большое посольство так и не прибыло. Сигизмунд I не решился вступать в союз без Тевтонского ордена, а Тевтонский орден так же боялся Польши. Сигизмунд колебался, но его стремление к суверенитету проступало всё отчетливее: узнав о том, что на мирных переговорах с Альбертом в Чехии Польша трактовала Литву как несамостоятельную страну, он заявил императору, что является совершенно независимым властителем, законно унаследовавшим власть от своего брата Витовта. Таким образом, Сигизмунд I продолжал политическую игру Витовта Великого.

Эта игра основывалась на ближне-региональной политике, условия для проведения которой улучшились после поражений Тев- /291/ тонского и Ливонского орденов. Теперь они наиболее нуждались в Литве; Великое княжество Литовское по существу превращалось в естественный центр потенциальной оппозиции крепнущей Польше. Сигизмунд I мог воспользоваться несогласием в руководстве крестоносцев, которое усугублялось по мере ослабления позиций этой корпорации. Чем слабее становился Мариенбург, тем прочнее в Ливонии делалось положение саксов (вестфальцев) – давней базы Ордена меченосцев. Они вытесняли с руководящих вершин представителей Центральной Германии (рейнцев), тесно связанных с ядром Тевтонского ордена. В конце 1437 г. после смерти магистра края Генриха Бокфорда рейнцы избрали на его место Генриха Нотлебена (его утвердил великий магистр Пауль Руссдорф), а вестфальцы – Гейденрейха Финке, утвержденного Германским магистром Ордена Эберхардтом Зансгеймом. Пауль Руссдорф готовился силой поддержать своего кандидата, но для этого требовалось пройти по территории Жямайтии. Вестфальцы соответственно просили Сигизмунда I не пропускать прусских крестоносцев. В начале февраля 1439 г. в Литву прибыло Ливонское посольство, тогда же в Тракай был заключен союз между Литвой, Рижским архиепископом Хеннингом и вестфальским лагерем Ливонского ордена. Сигизмунд I пообещал не пропускать никаких войск в Ливонию и за выкуп освободил часть ливонских пленных, взятых в битве при Укмярге. На этот союз рассчитывал опереться Альберт II; летом 1439 г. в Литву приехали его посланники Михаил Шток и Опец Зейдлиц. Сигизмунд I колебался, опасаясь, что Прусская ветвь Тевтонского ордена может сговориться с Польшей. Под давлением императорских дипломатов Пауль Руссдорф в сентябре 1439 г. через Бранденбургского комтура Иоанна Бенгаузена заверил великого князя Литовского относительно своих мирных намерений. Стало очевидно: руководство Тевтонского ордена и правитель Литвы в страхе перед Польшей ожидают, что против нее решительно выступит кто-то третий. Пауль Руссдорф ратовал за союз между Литвой и Германской империей, а вместе с тем уговаривал литовцев не идти на контакт с ливонскими вестфальцами. Сигизмунд I с симпатией относился к Паулю Руссдорфу, а наблюдательный посланник великого магистра сделал существенный вывод, что великий князь не заключит союза с императором, пока подобного союза с Литвой не подпишет Тевтонский орден. Конфликта с Польшей опасался не только Сигизмунд, но и та часть литовской знати, которая не желала союза с императором.

То, что происходило в Великом княжестве Литовском, не было тайной для польских политиков. В середине осени 1439 г. в Литву прибыло польское посольство. Сигизмунд I был вынужден 31 октября возобновить Гродненский договор. За четыре дня до этого /292/ события умер Альберт II. Престолы Германии, Венгрии и Чехии стали ареной нестабильной политики. Сигизмунд I лишился надежной опоры для сопротивления польскому гегемонизму. Заметив ослабление его позиций, в начале 1440 г. Литву наводнили польские рыцари, ранее воевавшие на ее территории и теперь требовавшие выплатить вознаграждение за оказанные услуги. Литовская политика была заморожена в состоянии, напоминавшем первые годы после Ворсклинской катастрофы. Сигизмунду I не хватало решительности Швитригайло, но в конкретных условиях, наверное, даже лучше было не рисковать.

Несогласие между Сигизмундом I и значительной частью крупных феодалов (которых стали именовать панами) проявлялось не только в международной политике. Угроза со стороны Швитригайло заставляла их действовать заодно; с ее устранением конфликт обострился. Влияние панов заметно возрастало, и великокняжеский совет стал обретать черты института постоянного аристократического представительства; в такой ситуации великий князь попытался ввести в рамки оба эти явления. Поскольку города были немногочисленны и слабы, у него не было иной опоры, кроме рядовых дворян. Еще Витовт обнаружил и запретил переход мелких дворян в зависимость к крупным земельным магнатам. Сигизмунд I стремился расширить свою дворянскую клиентуру, возвышая рядовых землевладельцев и давая дворянство зажиточным крестьянам. Это вызвало неудовольствие знати, обнаружившей конкуренцию. Еще в XVI в. панская историческая традиция изображала Витовтова брата как «повелителя крестьян». Положение усугублялось паранойей, чьи симптомы всё более проглядывали в поведении великого князя. Множились обоснованные слухи о готовящейся расправе с большинством панов, о чем позволяли догадываться увольнения с должностей, напр., смоленского наместника Иоанна Гаштольда. В таких условиях тайные сторонники Швитригайло составили заговор. Руководил заговорщиками православный князь Ян Чарторыский, его правой рукой был киевский боярин Скабейка. Их поддерживали вильнюсский воевода Иоанн Довгирд и тракайский воевода Петр Лель. Большая часть литовских панов знала или догадывалась о зреющем заговоре, однако выбрала роль пассивного наблюдателя. Они не любили и побаивались поляков, но еще более не любили русских и опасались гнева Сигизмунда I. Этим несложным расчетом и была продиктована их выжидательная позиция: позволяя проявиться сторонникам Швитригайло, они отнюдь не предполагали уступать в главном. Судьбу монарха предрешил именно такой политический расклад. 20 марта 1440 г. заговорщики, скрыв своих людей в сенных возах, захватили Тракайский полуостровной замок. Они ворвались в покои великого князя и убили его. /293/

Кровавая развязка конфликта между болезненным властителем и амбициозной знатью привела к тому, что Литва оказалась зажата между двумя опасностями: перспективой острого соперничества группировок и усиления польской экспансии. Успешно преодоленная гражданская война грозила смениться гибельным кризисом, подобным Ошмянским событиям 1432 г.