е. Формирование феодального помещичьего хозяйства

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

е. Формирование феодального

помещичьего хозяйства

Переход индивидуального хозяйства крестьянской семьи под реальную власть землевладельца превратил прямое присвоение добавочного продукта в регулярную феодальную ренту. Сеть великокняжеских замков и дворов, выполнявшая при военной монархии в основном административную и оборонительную функции, стала – по мере возникновения и расширения контактов с европейскими странами – нести ярко выраженную экономическую функцию. Прикрепление крестьян к земле позволяло все продуктивнее использовать их в обустройстве замков. Толоки перерастали в постоянную барщину, замки и дворы обзаводились пахотной землей, а несвободные семьи, живущие на территории хозяйства, все более склонялись к животноводству. Вокруг замков создавались поместья с пахотными фольварками, замки и дворы понемногу делались хозяйственными центрами поместий. В конце XV в. фольварки стали уже неотъемлемой частью экономической жизни. Помещичьи имения вырастали в крупные аграрные производства рядом с мелкими крестьянскими и дворянскими производствами. Если продукцию последних обычно потребляли сами хозяйства, то крупные феодальные поместья (дворы) уже начали влиять на складывающийся рынок и определять экономический потенциал страны. Наиболее интенсивно этот процесс совершался в самом ядре великокняжеского домена – на древней исторической литовской земле (между средним течением Немана и рекой Нярис). На север от Нярис возникло лишь несколько великокняжеских поместий, а в целом замки и дворы остались традиционными центрами волостей, в которые стекались подати, собираемые в отдельных полях. Северные волости (историческая Нальшя) именовались Завельем (землями за рекой Нярис, или Вилией): их хозяйственной деятельностью руководил вильнюсский тиун. Хозяйством поместий ведал постепенно формирующийся институт державцев (управителей), старосты замков остались лишь территориальными администраторами. В крупных панских владениях аналогично создавались поместья и фольварки. Собственные пахоты появились и на землях рядовых дворян, их /381/ владения стали называться поместьями (имениями).

На помещичьих пашнях, обеспеченных постоянной барщинной рабочей силой, образовались значительные пахотные массивы, на которых было удобнее применять правильное трехполье. В великокняжеских фольварках правильное трехполье начало определять размежевание толок и барщинных работ уже в конце XIV в. Растущее поголовье помещичьих стад и соединение монарших конных заводов с крепнущими поместьями (дворами) привело к строительству загонов и закрытых хлевов, а в местах постоянного содержания скота стал скапливаться навоз. Открылась возможность удобрять немалую часть пахотной земли. Отдых земли под паром приобрел решающее значение. Всё меньше истощенной земли приходилось оставлять под кустарник и повторную вырубку, вырубка из фольварков отступала в хозяйства крестьян и мелких дворян. Великокняжеские и панские дворы стали давать основную долю продукции по сравнению с волостными и единичными данниками. Поскольку это происходило по мере возникновения товарных отношений и денежной ренты, появления корчем (трактиров), а с началом XVI в. также и местечек, державцы поместий стали главными звеньями управления, а помещичье хозяйство – основой государственной экономической политики. С начала XVI в. проходила инвентаризация поместий; державцы должны были предоставлять отчеты об уборке и использовании урожая. Избыток продукции направлялся на рынок, женщины из несвободных семей были обязаны за зиму спрясть и соткать установленную норму. Державцам вменялось в обязанность учитывать соотношение крестьянских хозяйств (сошных запряжек) и земли фольварков. Если возникал переизбыток сох, остальные хозяйства, вместо отбывания барщины, платили денежный сбор. С начала XVI в. всю хозяйственную деятельность стали ориентировать в направлении наращивания товарной продукции и выплат за ее получение. Расширялись площади под огородами и садами, развивалось пресноводное рыболовство, множились водяные мельницы (упоминаемые источниками уже в конце XIV в.) и запруды. Важные торговые пути попали под постоянный присмотр старост и державцев, стали приоритетными ангарии на прокладке и починке дорог, особенно после того, как отпала необходимость в местных /382/ малых замках. Вместо бродов, гатей и настилов появились рубленые деревянные мосты.

Заметнее всего влияла на пейзаж внутренняя колонизация, получившая мощный импульс после прекращения войн. По мере роста населения не только осушались болота и вырубались леса во внутренних местностях края, – люди вернулись в опустевшие с XIV в. приграничные области. Были вновь освоены низовья Немана и Занеманье. Волости Северной Жямайтии растягивались, как рукава, когда их администрация устремлялась следом за крестьянами, заселяющими пограничье. В Восточной Литве населялись южные окраины исторических Восточной Земгалии и Селии. По мере роста ренты и ее денежной части, прежнее распределение платежей в пользу местной администрации перестало соответствовать реальному положению. Державцы стремились заполучить наибольшую часть повинностей, старосты Жямайтии (ими всё столетие пробыли люди из рода Кезгайло) фактически превратились в князей. Нерационально управляемые великокняжеские имения и волости давали мало дохода; когда (с конца XV в.) начались войны и казне потребовались дополнительные средства, в первое и второе десятилетия XVI в. многие из них были заложены. Сигизмунд II взялся наводить порядок в хозяйстве поместий. Для имений Вильнюсского и Тракайского поветов он в 1514 и 1529 г. издал инструкции (наставления), в которых указал, как распределять ренту и надзирать над пашнями и стадами. Установления для волостей Жямайтии были выпущены в 1527 и 1529 г. В 1527 г. был ограничен произвол Кезгайло, большую часть волостей староства великий князь взял под свое прямое управление. Введение сошного сбора в краю, мало затронутом товарными отношениями, тяжким бременем легло на его крестьян. В 1535 г. они отказались исполнять повинности в центральной Жямайтии. Брожение было усмирено, но великий князь был вынужден несколько отрегулировать и смягчить повинности.

Выросло значение лесного хозяйства. В лесах и рядом с ними возникали специфические поселения угольщиков и солеваров. Всё шире распространялись пережог золы и древесного угля, добыча соли и варка смолы. Всё разнообразнее становилось производство деревянных полуфабрикатов (бревен, досок, горбыля). Летом и осенью по Неману, Нярис, Бобру /383/ и Нареву сплавлялись плоты в Пруссию. Возникла профессия плотогона.

Новый – товарный – характер крепостнического поместья приноравливал к основам товарных отношений крестьян, которые уже не могли обойтись без рынка. В местечках и приходах была создана сеть рынков. Деньги начали попадать в руки крестьян, которые оставляли их на рынках и в корчмах. В стране возник незначительный, но растущий денежный оборот.