Начало войны
Начало войны
Война началась 20 мая 1654 года.
Центральная московская группировка 1 июня без боя заняла город Белая, а 3 июня без боя ей сдался Дорогобуж. Шляхта из этих городов бежала в Смоленск.
С 25 июня (2 июля) началась осада Смоленского кремля, которая продолжалась до 23 сентября. По инвентарю Смоленского замка за 1654 год, в нем было 45 пушек, запасы пороха, олова, ядер, холодного оружия и доспехов. Стены замка местами имели большие бреши или разрушения и нуждались в серьезном ремонте, на земляном валу на отдельных участках отсутствовал бревенчатый палисад. По московским данным, в Смоленске было 2250 «воинских людей» и свыше 6 тысяч жителей. Кроме того, после появления московских войск в город бежало немало шляхты и крестьян из окружающих деревень.
В начале июля Смоленск был полностью блокирован московским войском, которое не решалось штурмовать город, т. к. с тыла ему угрожал корпус Я. Радзивилла, находившийся между Оршей и Красным. Один из отрядов Радзивила во главе с подполковником Ганским (1,5 тыс. чел.) ночью атаковал лагерь Одоевского и за 2 часа боя причинил московитам серьезные потери.
В осаде Смоленска участвовали иностранные офицеры, которые организовывали минные подкопы под стены крепости, вели интенсивный обстрел позиций защитников, сбивая из пушек боевые площадки на зданиях и разрушая башни. На город падали также 180-фунтовые (73,7 кг) фанаты, уничтожавшие жилые и хозяйственные строения[129]. Использовали московиты и химические ядра для пушек («с зельем»), от которых умерли многие раненые горожане.
В свою очередь защитники Смоленска под руководством инженера Банолиуса вели встречные контрмины. Воевода Филипп-Казимир Обухович устраивал внезапные вылазки против московских ратников, вел артиллерийский обстрел царских батарей.
Ночью 26 августа царское войско, подготовив 4 тысячи лестниц, начало штурм укреплений, который отражало все население города. На противника бросали бревна, камни и кирпичи, женщины лили кипяток и сыпали раскаленный пепел, а когда кончился порох, на штурмующих стали бросать ульи с пчелами, которые довершили дело. Штурм продолжался 7 часов. Московитам удалось захватить одну башню и втащить туда две пушки, однако защитники обстреляли ее из пушек, порох, который был внутри башни, взорвался и все, кто ворвался туда, погибли. Жестокий бой произошел на земляном валу, исход его решил отряд смоленских воинов, вооруженных бердышами. Они через тайный ход вышли в тыл атакующему отряду противника и уничтожили его. В ходе штурма, по сообщениям очевидцев, московиты якобы потеряли до 7 тысяч человек убитыми и 15 тысяч ранеными, что является большим преувеличением, но даже 2 тысячи убитых и 5 тысяч раненых — очень много. Потери защитников тоже были велики.
Князь Януш Радзивилл, назначенный 18 июня великим гетманом Литвы, имел примерно 11 тысяч конных воинов. Он делал все, что мог: 12 августа выиграл у Черкасского бой под Шкловом (московиты потеряли более 2 тысяч убитыми и 610 человек пленными), но 24 августа потерпел поражение возле деревни Шепелевичи (ныне в Круглянском районе). В этом бою погибло до тысячи воинов ВКЛ и много московских ратников (вт.ч. князь Куракин). Сам Радзивилл был ранен, потерял весь обоз и отступил к Смолевичам и Игумену с 4 тысячами солдат. После этого поражения надежды на деблокирование Смоленска войском Радзивилла исчезли.
В условиях начавшегося голода смоленские мещане, шляхта и духовенство решили сдать город на почетных условиях. Проект договора за подписями воеводы Ф. Обуховича и полковника Вильгельма Корфа 2 сентября был доставлен в ставку царя, а 5 сентября царь назначил для переговоров бояр И. Б. Милославского, С. Ю. Милославского, А. С. Матвеева и М. Лихачева. Стороны договорились, что Обухович, Корф и все желающие могут уйти из города куда хотят. Смоленский гарнизон и шляхта 23 сентября вышли из города, положили перед царским войском знамена и направились к Орше[130]. Большинство мещан осталось в городе. Смоленск превратился в административный и военный центр царских войск, отныне здесь собирали войска, накапливали запасы провианта и снаряжения. Князь Яков Черкасский 5 августа захватил Оршу.
Северная группировка под командованием Шереметьева была направлена на Витебское и Полоцкое воеводства. Царское правительство придавало захвату Полоцка большое значение, ибо он являлся крупным административным, торговым и религиозным центром.
Осуществлять свои планы Шереметьев начал тогда, когда разведка сообщила ему, что богатые полочане отправляют свои семьи с имуществом в Ливонию, Курляндию, Кёнигсберг и Вильню. Невель сдался ему без боя 11 июня, а 17 июня Шереметьев подошел к городу:
«…у литовских людей перевоз и слободы и дороги к Витепску и к Вильне заставил и в Полоцке польских и литовских людей осадил и к городу всеми ратными людьми и конными и пешими приступили и над городом государевым делом промышляли и городские же люди с государевыми ратными людьми бились и из наряду стреляли (…) промышляли и с литовскими людьми бились день целый».
Оказалось, что Полоцк не спешит сдаваться, и людей в нем немало. Это заставило московского воеводу придерживаться царской установки: беречь людей, добывать город «зажогом и уговором». Между полочанами и воеводой И. Т. Веригиным начались переговоры, которые от горожан вели «начальныя люди пан Дегиль да пан Кисаровский с товарышы». 30 июня Шереметьев еще раз послал Веригина «сговаривать» полочан.
Наконец горожане на веревке спустили с башни условия почетной сдачи — «пункты», которые были приняты, и делегация мещан отправилась к воеводе. По свидетельству рапорта царю, «…полские и литовские люди, езовиты и шляхта и мещаня, видя промысел, государю добили челом и город здали и учинилися под государевою высокою рукою». Московское войско вошло в Полоцк 10 июля.
Шереметьев вместе с боярами уговаривал полочан остаться в городе, что они и сделали (уехали только 7 человек). Однако через несколько дней большинство жителей города объявили пленниками и отправили в глубь Московии. А 6 августа Веригин к крестному целованию «привел… шляхты и мещан, и всяких чинов людей 314 человек» (прямо скажем — негусто!). Это еще раз подтвердило, что никакие «пункты» почетной сдачи не спасают «осадных сидельцев» от плена, и послужило сигналом другим городам не верить царским обещаниям, бороться за свободу до конца.
Готовясь к осаде Витебска, войско Шереметьева закреплялось в Подвинье. С 25 июня до конца ноября три отряда под общим командованием сына Шереметьева — Матвея — заняли Дисну (24 июля без боя), Друю (с боем), Глубокое (9 августа), Иказнь, Озерище (20 августа), Усвяты (23 августа), Велиж, Невель, Сушу и Сураж. Дисненский замок был захвачен в результате измены бурмистра, открывшего ворота замка. Оборона Озерища продолжалась более месяца, но в конце концов московиты взяли замок штурмом.
4 августа сдался распропагандированный монахами Кутеинского монастыря плохо укрепленный Копысь. Но города, имевшие хорошие укрепления, без боя не сдавались. Так, с июня и до конца сентября отражали штурмы царских войск защитники Кричевского замка. Шереметьев и Щербаков сообщали царю: «Город Кричев крепок, стоит по осыпи высокой, и ров глубок, и въезд и выезд один, а пищалей затинных и винтовочных в городе много». Осажденные поддались только уговорам Могилевского шляхтича К. Поклонского, перешедшего на сторону царя.
С 20 по 31 августа длилась осада «зажогом и приступом» Шклова, который был сдан по решению магистрата.
Витебские замки (Верхний, Нижний, Узгорский) контролировали верхнее течение Западной Двины — стратегический плацдарм для развертывания наступления на Вильню. В середине августа 1654 года войско Шереметьева пришло к Витебску, а вскоре сюда подоспели и казаки во главе с Иваном Золотаренко.
Город готовился к обороне. Горожане помнили о том, как в 1563 году опричники царя Ивана IV сначала зарезали почти всех сдавшихся шляхтичей, а потом расправились с католическими монахами и евреями. Представители всех конфессий призвали верующих мобилизовать силы и средства для нужд оборона. Еврейская община Витебска построила 46 саженей (98 м) острога, отремонтировала ворота, сделала подземный ход к Западной Двине, поставила на верхних площадках стен замков несколько десятков котлов с водой для тушения пожаров, содержала за свой счет драгунскую сотню. В критические периоды 14-недельной защиты горожане разбирали общественные здания и хозяйственные строения, чтобы ремонтировать разрушенные участки стен и башен.
Московско-казачьему войску (до 20 тысяч) противостояло около 10 тысяч защитников города, в том числе тысяча человек конной шляхты и мещанское ополчение, объединенное в 8 сотен (Подвинскую, Узгорскую, Заречанскую, Верхнего города и т. д.). Всего вооруженных мещан было до 5 тысяч человек. Значительную часть защитников города составили крестьяне Витебского повета («пашенные мужики»).
Витебчане в конце августа - начале сентября делали «выласки из города частые», которые поддерживала мещанско-шляхетская кавалерия и городская артиллерия. 27 августа царь приказал Шереметьеву «над Витепском промышлять подкопом и зажогом и зговором и разными военными промыслы, а приступать не велено, чтоб в служилых людях потери не учинить».
По требованию воеводы сюда были присланы «великая пищаль верховая «Скворец» с 10 огненными, 10 нарядными ядрами и 16 гранатами» и стенобитная пушка, однако в конце сентября штурм города московитами закончился неудачей. Не помогли и приведенные сюда в октябре два полка «иноземного строя» Я. Флека и А. Гамелтона. 24 октября царь в грамоте Шереметьеву рекомендовал:
«…над Витепском промышлять всякими обычаи, и буде в Витепске мужики застояцца, нам, великаму государю, не добьют челом, а города Витепска не здадут, а вам буде нашими ратными людьми от Витепска отступать, и вы б послали в Витепский въезд и весь выжечь без остатку».
Тем временем в городе начался голод, от которого «немало людей посполитых и черни померло». Много людей погибло во время вылазок, отражения штурмов, от артобстрела, возникла нехватка пороха. Чтобы тянуть время, осажденные вели долгие безрезультатные переговоры о сдаче города.
Наконец, в середине ноября после жестоких боев и штурма московско-казачье войско захватило Нижний и Узгорский замки, а 22 ноября «от безмерного приступу» сдался Верхний каменный замок — после 14 недель осады. Началась расправа с горожанами, в ходе которой победители немало «шляхты, мещан, поспольства, жолнерства, драгунов, женок и малых детей, стариков и старух, что были в богадельнях, без всякого милосердия высекли и выбили». Часть уцелевшей шляхты захватчики сослали «за непокорность» в Казань, 144 шляхтича во главе с ротмистром Ф. Сивицким присягнули служить царю, а 1336 мещан были приписаны к 8 городским сотням. Много горожан роздали боярам в качестве рабов.
После взятия Полоцка и Мстиславля царь распорядился внести в свой титул слова «князь полоцкий» и «князь Мстиславский».
Воеводе С. Стрешневу 22 ноября сдался Сураж. Его осада заняла всего-навсего три дня.
Осада Мстиславля продолжалась с 3 до 22 июля, после чего войска князя А. Трубецкого, его воевод Г. Куракина, Ю. Долгорукого и С. Пожарского взяли штурмом и сожгли город.
В замке, спасаясь от войны, собрались шляхта, солдаты, крестьяне и другие жители повета. Когда московиты ворвались в замок, они «народ разный шляхетский, мещан и евреев, также все поспольство в пень высекли». Во время этой бойни, вошедшей в историю как «Трубецкая резня», по свидетельствам самих московитов, погибло от 6 до 10 тысяч человек. Точное число жертв мы уже никогда не узнаем. Немногие уцелевшие жители (население посада) присягнули царю, но это была поистине «кривая» присяга.
6 августа без боя сдались Чаусы, а 28 августа — Могилёв.
Могилёв, второй по величине город ВКЛ, сдался после недолгого сопротивления. В начале августа вооруженные горожане устраивали вылазки против отрядов Михаила Воейкова и Михаила Шереметьева, но в целом город не был готов к обороне. Новые бастионы, стены и ворота стояли недостроенными. Члены городского магистрата, желая избежать ненужных человеческих жертв, решили присягнуть царю и одновременно продолжать строительство укреплений.
В это время шляхтич Константин Поклонский объявил о формировании им полка «могилёвских казаков» из местной мелкой шляхты, мещан и крестьян. Стремясь доказать царю и украинской старшине свою приверженность православию, новый «казацкий полковник» приказал зарезать всех могилевских евреев (свыше 2-х тысяч) на лугу за городской стеной. Отмечу попутно тот факт, что К. Поклонский позиционировал себя перед царем в качестве представителя шляхты Белой Руси — не Литвы и, тем более, не Речи Посполитой. Но предательство Поклонского и массовое убийство евреев не спасло могилёвщину от насилий и грабежей со стороны казаков Ивана Золотаренко.
29 августа А. Трубецкому сдались Горы Великие (ныне Горки в Могилевской области). В сентябре К. Поклонскому сдался Кричев.
К 15 сентября в Поднепровье остались в руках литвинов только Смоленск (сдался 23 сентября), Дубровно и Старый Быхов.
Отряд князя Г. С. Куракина осаждал Дубровно с 20 августа. Этот стратегический пункт контролировал движение по Днепру. Осажденные неоднократно устраивали смелые конные и пешие вылазки. В начале октября сюда были стянуты крупные силы московских войск. Царские воеводы, чередуя артобстрелы со штурмами, посылали на переговоры попа, ксендза и раввина, которые призывали сдаться. Чтобы избежать измены, дубровенцы засыпали ворота замка землей, сели в глухую оборону и отражали штурм за штурмом.
Однако большое количество гражданского населения в городе, в т. ч. женщин и детей, нехватка провианта и отсутствие надежды на помощь войск ВКЛ вынудили дубровенского городничего Храповицкого начать переговоры с воеводами Черкасским и Трубецким. 12 октября «дубровенские литовские люди… добили челом и город здали и ворота отсыпали». Обозленный упорной обороной (три месяца!) царь своим указом приказал Черкасскому:
«как город Дубровна здастца, и…шляхты лучше людей выбрав, прислав к… государю, а достальную шляхту велеть посылать в Тулу, а мещан и уездных людей раздать ратным людям семьями, а город Дубровну выжечь».
17 октября город был сожжен, большинство его жителей увели в Московию.
Как уже сказано выше, царю помогали украинские казаки — Нежинский, Черниговский и Стародубский полки (всего до 15 тысяч человек) во главе с наказным атаманом Иваном Золотаренко, зятем Хмельницкого. Они действовали вверх по Днепру и Сожу, перпендикулярно движению войск Трубецкого, в направлении на Гомель - Пропойск - Старый Быхов - Могилёв. В оперативном отношении казаки подчинялись верховному московскому командованию.
В начале июня казаки осадили Гомель. Гарнизон замка состоял из 2 тысяч человек немецкой и венгерской наемной пехоты и роты татар, их возглавляли князья Жижемский и Бобровницкий.
Золотаренко писал царю, что «Гомель…есть всем местам граничным литовским головою. Место велми оборонное, людей служилых немало, снарядов и пороху много».
Преодолев внешний вал, казаки начали осаду замка — «промышляти всеми промыслы ратными». До 11 июля они 4 раза безуспешно штурмовали замок, защитники в свою очередь делали частые вылазки, во время одной из которых был убит черниговский казачий полковник Степан Побадайло. Осада замка затянулась более чем на полтора месяца: казаки решили принудить гарнизон сдаться «голодом и безводьем». Вскоре начался голод, однако вода была, ее брали из Сожа по подземному ходу, прокопанному из замка.
Понимая, что защитники Гомеля своим упрямством «усей Литве и войскам их сердца и смелости додают», Золотаренко обратился к горожанам от имени царя и Хмельницкого с предложением сдаться, на что те «гордо и сурово…отписали». Не дали результата и артобстрелы, хотя они вызвали большие пожары. Только взорвав тайный ход к воде, казаки вынудили осажденных сдаться. Это произошло 13 августа. Но отряд наемников во главе с князьями Жижемским и Бобровницким прорвался в Старый Быхов. Золотаренко всех мещан «сделал вязнями и отвез к государю».
В июле казаки без боя захватили Речицу, 29 августа — Чечерск и Пропойск, 30 августа — Новый Быхов. Хорошо укрепленный Старый Быхов (владение князя Павла Сапеги) находился в осаде с 29 августа до середины ноября, однако не был взят. Главной причиной отказа быховцев сдаться казакам стали сообщения о судьбе горожан из захваченных городов:
«…неволят, грабят и в полон емлют и до Москвы отвозят и те де все города ныне разорены и опустошены и быховцы де, слыша то, все на том и порешили, лутше де им в домех своих хотя помереть, нежели в неволю из воли самим себя отдавать».
Только в феврале 1656 года быховцы впустили в город казаков Ивана Нечая, однако это другая история.
Казацкая старшина во главе с Хмельницким хотела присоединить юго-восточную часть ВКЛ к Запорожскому казачьему войску. Планировалось ввести здесь полковое административное управление, а земли и крестьян раздать старшине, превратив их в крепостных. Почти всех защитников городов и замков казаки вырезали («пускали под меч»), остальных жителей отправляли к царю. Так, кровопийца Иван Золотаренко «вырубил в пень и спалил» Речицу, Жлобин, Свислочь, Чечерск, Стрешин.
Вторжение казаков вызвало неоднозначную реакцию у местного населения. Часть крестьян и городской бедноты присоединилась к ним («показачилась»), надеясь таким образом избавиться от бедности и отомстить шляхте.
Весь Могилевский повет был преобразован в полк — административно-территориальную единицу. Он разделялся на сотни, которыми руководили сотники, обеспечивавшие формирование, питание и снабжение своих подразделений. Сотниками стали шляхтичи, близкие к Поклонскому. Могилевскому полку был передан еще и Кричевский повет. На этой территории Поклонский пытался создать по украинскому образцу автономную единицу, но в составе Московского государства, а не Запорожского войска, которой бы управляла шляхта. Оккупационные власти благосклонно отнеслись к замыслу Поклонского. Они противопоставляли его «казаков» и административно-территориальную структуру запорожской казацкой старшине во главе с И. Золотаренко.
Однако от такого соперничества сильно страдали крестьяне, у которых казаки Золотаренко отбирали хлеб, лошадей и скотину. В свою очередь крестьяне грабили шляхетские поместья. Поскольку Поклонский не мог заставить крестьян подчиняться своим владельцам и вернуть награбленное имущество, то и шляхта стала отворачиваться от него. К тому же царь не удовлетворил его просьбы о земельных пожалованиях для своих сторонников и лично для себя.
После захвата Смоленска, Дубровны, Полоцка и Витебска основные цели кампании 1654 года московское правительство достигло. За 7 месяцев войны московиты захватили все земли ВКЛ восточнее Западной Двины и Днепра, включая 33 города и местечка — от Невеля на севере до Гомеля на юге. Поэтому часть войск была отпущена до весны по домам.
Советская историография всегда изображала войну Москвы против Речи Посполитой как войну с целью освобождения беларусов от «польско-литовского завоевания». Но документы неопровержимо свидетельствуют, что под названиями «литовские люди», «польско-литовские гарнизоны» и «польско-литовские войска» выступало коренное местное население. Многочисленные «росписи литовских полоняников» содержат только беларуские фамилии и имена. Никаких этнических литовцев (жамойтов) среди них не было, а поляки встречались в единичных случаях.
Царские власти уверяли местную шляхту в том, что желают ей спокойствия и богатства, гарантируют сохранность поместий и добьются того, «чтоб мужики из них не бегали и не разорили». Увидев, что московское правительство берет под свою защиту ту часть шляхты, которая присягнула царю, крестьяне стали избавляться от царистских иллюзий.
Оккупанты громили униатские церкви и монастыри, закрывали католические костёлы и учебные заведения, их земельные владения конфисковывали, передавали православным монастырям и церквам или отписывали в личную собственность царя. Православная церковь, несмотря на свою промосковскую ориентацию, новых земель получила очень мало, а местному духовенству новые власти не доверяли. Документы свидетельствуют, что сюда из Московии присылали священников на определенный срок («по череде»).
На захваченных Москвой землях создалась исключительно сложная ситуация. Крестьяне сильно страдали от военных действий: вытаптывались посевы, горели жилые и хозяйственные постройки. Московские бояре и дворяне захватывали крестьян и отправляли их как рабов в свои поместья. В царскую канцелярию шел поток жалоб от крестьян и шляхты, присягнувших царю, с требованием прекратить грабеж московских «ратных людей», вернуть крестьян домой. Так, в сентябре 1654 года с жалобой к царю обратились крестьяне деревень Любовицкого стана Оршанского повета:
«Как мы, сироты твои, прослышали твое государево пришествие, и мы, сироты твои, тебе, государю, с хлебом и солью били челом. А ныне у нас, сирот твоих, женишка и детишка, все без вести распропали, потому что побрали твои государевы люди и развезли по разным полкам, и к тебе государю под Смоленск, а животишка, статки все у нас и скотину и хлеб поймали, и домишка пожгли, скитаемся по лесам нагие и босые, сидим на попелище, с холоду и голоду вконец погибли и разорены до основания».
Московским служилым людям позволялось брать в плен мещан в захваченных городах. Позже этих пленников продавали в рабство по цене от 3 до 6 рублей за «голову». Из наших городов вывозили в Московию квалифицированных ремесленников разных специальностей — оружейников, ствольников, пороховщиков, слесарей и токарей, Серебрянников, резчиков по дереву и кости, замочников, золотых дел мастеров, часовщиков, живописцев-иконописцев, печатников, кафельников и прочих. Из храмов увозили в Москву ценные иконы, церковные книги, другое имущество.
Московское командование часто прибегало к реквизициям, отбирая у крестьян коней и упряжь, запасы продуктов и фуража, самих крестьян насильно привлекало к военно-строительным и другим повинностям. Московские власти заставляли их продавать хлеб по низким ценам, а расплачивались медными деньгами, сильно упавшими в цене.
Такая политика оккупационных властей быстро вызвала враждебное отношение к ним и деревенского, и городского населения. Уже в июле - августе 1654 года на Смоленщине, Мстиславщине, Полотчине, Могилевщине, Витебщине стали возникать крестьянские отряды самообороны, по существу — партизаны. Они мешали московским служилым людям уводить в плен население, грабить и разорять местечки и деревни. Отряды насчитывали от нескольких сотен до трех тысяч человек, были вооружены холодным и огнестрельным оружием, имели знамена. Партизаны (по московской терминологии — «шиши») не только атаковали московские войска, но также громили поместья шляхты, присягнувшей царю.
Один из первых отрядов создал «шишевский полковник» Яким Потапов в Мстиславском повете. Уже на второй день после подхода московских войск к Мстиславлю, а именно 18 июля 1654 года Потапов «собрався со многими людьми», напал на московских ратников и нанес им потери. Известно, что еще во время войны Москвы с Речью Посполитой в 1632-34 гг., когда под Смоленском стоял московский воевода М. Б. Шейн, Потапов был «с шишами полковником», нападал на московские войска и получил ранение. Отряд Потапова имел свою хоругвь, присланную Радзивиллом, в нем воевало более 3 тысяч крестьян и 15 шляхтичей.