При Красной Горке и Выборге

При Красной Горке и Выборге

В Высочайшем указе от 4 марта 1790 года Повалишин указан среди флагманов Балтийского флота под командованием адмирала В. Я. Чичагова. Эскадру из 11 кораблей, 2 фрегатов и госпитального судна вице-адмирал Я. Ф. Сухотин и контр-адмирал Повалишин должны были по решению Адмиралтейств-коллегии от 2 апреля вести к Ревелю на соединение с Чичаговым. Но обстоятельства изменились, и участвовать ему пришлось в Красногорском сражении под командованием вице-адмирала А. И. Круза. 22–24 мая 1790 года, имея флаг на корабле «Трех Иерархов», Повалишин командовал авангардом в Красногорском сражении. Во время сражения на его корабле погибли 15 и получили ранения 14 человек; более значительные потери были лишь на кораблях, пострадавших от взрывов собственных пушек. Круз в реляции от 25 мая писал:

«При сем имею донести, что во все бывшия сражения контр-адмирал Повалишин отметил себя особливой ревностию, бодростию и усердием к службе».

В Высочайшем указе Крузу от 29 мая среди прочих награжденных был указан и Повалишин; ему пожаловали орден Святого Владимира II степени.

После Красногорского сражения под угрозой эскадры В. Я. Чичагова, которая появилась с тыла, от Ревеля, шведскому флоту пришлось по королевскому приказу укрыться в Выборгском заливе. Там его и заблокировали соединившиеся под флагом Чичагова русские эскадры. Месяц они сжимали кольцо блокады.

Контр-адмиралу Чичагов поручил особую задачу — перекрыть эскадрой фарватер, ведущий из залива на запад. 9 июня адмирал всеподданнейше доносил, что поставил против 4 шведских кораблей на фарватере 5 линейных и бомбардирский корабли. Утром 22 июня отряд Повалишина стоял на шпринге между мысом Крюсерорт и банкой Салвор, преграждая выход шведскому флоту из Выборгского залива западным фарватером. В тылу его расположился отряд контр-адмирала П. И. Ханыкова из 2 парусных и гребного фрегатов между островом Пейсари и банкой Пассалода. Именно они и приняли основной удар прорывавшегося из блокады шведского флота. Кильватерная линия шведов пробивалась между кораблями «Всеслав» и флагманским кораблем Повалишина «Святой Петр», на котором развевался брейд-вымпел; остальные корабли — «Принц Густав», «Пантелеймон», «Не тронь меня» и бомбардирский корабль «Победитель» — Повалишин расположил так, что шведы попадали под огонь с разных сторон и в то же время не могли охватить русские корабли. Шведскому флоту пришлось идти по огненному коридору. Один из неприятельских кораблей пытался обойти русские корабли, но встал на мель; остальные направились по фарватеру. Почти все корабли, благодаря принятым шведским командованием мерам, прошли без больших потерь. Однако неожиданный сюрприз принесли шведам их брандеры, которые были пущены, когда флот еще прорывался сквозь строй. Скорее всего, экипажи оставили брандеры ранее, чем они могли сойтись с русскими кораблями. Кроме того, Повалишин, когда пылающий брандер двигался на его линию, приказал «Всеславу» и «Святому Петру» обрубить якорные канаты; они уступили дорогу брандеру, после чего продолжили огонь по противнику. Сопровождавшие брандер корабль и фрегат не справились с управлением, сцепились с пылающим судном и вскоре были охвачены огнем; их несло мимо русской линии, пока оба не взорвались. Два меньших брандера погибли без пользы.

Пройдя отряд Повалишина, шведские корабли столкнулись с судами контр-адмирала Ханыкова. В восьмом часу фрегаты открыли такой огонь, что заставили шведов изменить курс, причем часть шведских кораблей попала на банку Пассалода.

Бой недешево, как мы уже писали, стоил и русским. Корабли эскадры Повалишина получили значительные повреждения в рангоуте, парусах и такелаже. Погибли 49 нижних чинов. Раненых насчитывалось 98 человек; в их числе были капитаны Тревенен и Экин. Особенно пострадал бомбардирский корабль «Победитель», который некоторое время выдерживал неприятельский огонь, когда другие корабли отошли, уступая дорогу брандерам, и потерял две мачты. В итоге ни корабли Повалишина, ни имевшие подводные пробоины фрегаты Ханыкова не могли участвовать в преследовании уходящего противника. На ходу остался лишь гребной фрегат «Святая Елена», который преследовал шведов и взял большую галеру «Палмшерна» с солдатами королевской лейб-гвардии; были перехвачены и два транспорта с лошадьми. После полудня, когда шведский флот удалялся, оставшиеся на мели корабли спустили флаги.

В результате действия двух отрядов сдались 74-пушечный корабль «Луиза-Ульрика», 66-пушечные «Гедвига-Ильзабета-Шарлотта», «Эмгейтен», «Финланд», 44-пушечный фрегат «Упланд» и 32-пушечный «Ярославец» с экипажами и другие суда; сгорели 70-пушечный корабль «Энигхетен», 40-пушечный фрегат «Зимир», причем большинство их команд погибло; в плен попало 2292 человека, в том числе 62 офицера.

Успех принес неожиданные проблемы. В донесении Императрице от 26 июня Повалишин просил указаний об отправке многочисленных пленных и ремонте кораблей. Чернышеву он писал о необходимости помочь шведам, спасенным с погибших судов и лишившихся всего. В ответ 28 июня ему был послан Высочайший указ, который разрешил Повалишину идти к Кронштадту со всеми требующими ремонта кораблями, а также снятыми с мели трофейными шведскими судами и пленными; Чернышев должен был подготовить материал для ремонта, отправить людей для спасения оставшихся на мелях шведских кораблей и подъема тяжестей.

В столице были довольны результатами сражения. 6 июля 1790 года И. А. Повалишина произвели в вице-адмиралы и наградили орденом Святого Георгия II степени.

Но война еще не завершилась. 3 июля генерал-майор П. И. Турчанинов писал Безбородко о готовности встретить корабли Повалишина, чтобы добиться реванша после поражения при Роченсальме. В рескрипте принцу Нассау-Зигену от 9 июля 1790 года было указано поручить вице-адмиралу Повалишину командование отрядом судов, которым предстояло заградить проход со стороны Луизы (Ловизы) в операции по уничтожению шведского гребного флота. В случае его болезни следовало командование вручить Т. Г. Козлянинову. Пока же предстояло суда привести в порядок после сражения.

8 июля Адмиралтейств-коллегия слушала рапорт Повалишина о прибытии на Кронштадтский рейд 6 июля с 6 поврежденными кораблями и решила ввести их в гавань для ремонта. Следовало отремонтировать их так, чтобы они были готовы к походу по первому повелению. Так как людей не хватало, моряками с ремонтируемых кораблей Повалишина укомплектовали корабли действующей эскадры Одинцова.

9 июля 1790 года Повалишин доносил Чернышеву о прибытии в Кронштадт накануне контр-адмирала Ханыкова с фрегатами «Гавриила», «Брячислав», пленным кораблем «Эмгейтен» и бригантиной. Он отмечал:

«Имею повеление по свозе всех пленных для исправления, корабли ввесть в гавань, но по сие время крепкие ветры не только приступить К начатию сего, но даже и всякое нужное сообщение препятствовали».

10 июля он направил всеподаннейшее донесение об отправке знамен с капитаном Повалишиным:

«Морскими В. И. В. силами в отряде под начальством моим находящимися, в день сражения с неприятельскими шведскими флотами минувшаго июня 22, полученныя со взятых в плен и оставленных неприятелем на мели кораблей и других судов флаги, гюйсы и вымпелы В. И. В. яко знаки победы оружием В. И. В. приобретенные, всеподданнейше представляю.

Повергая себя к стопам Вашим и с верноподданническою преданностию в милость и благоволение В. И. В. сего подносителя, флотских батальонов капитана Повалишина, представляю».

Капитан морских солдатских батальонов Иван Повалишин получил чин секунд-майора за храбрость в бою 22 июня. Скорее всего, он выполнял при отце обязанности адъютанта, как то нередко бывало на флоте того времени.

Пока корабли Повалишина ремонтировали, его ожидали уже для атаки шведского гребного флота в Роченсальме. П. И. Турчанинов в письме Безбородко 22 июля высказывал свое мнение:

«Ларион Афанасьевич Повалишин есть человек преусерднейший и готовый на все возможное, но неизвестность шхерная, а особливо чтоб весть в оныя три корабля, толико обладала духом его, что искренно как благодетелю моему скажу, весьма и весьма робеет, чтоб не стряслось того, что у Тревенена. Суда к нему назначенные от нас уже в Аспо. Я думаю как скоро он приближится, то поеду к нему и вместе дойдем до предписаннаго места, или же будем делать наивозможнейшее, а чего нельзя, того не сделаем; и как средство сие есть из самых важнейших чтоб пресечь неприятелю коммуникацию, то и не пропустим ничего, чем удостоверить себя сможем, или же дадим ему для провождения Комнено, Турновита и тому подобных людей…»

Нассау-Зиген считал, что необходимо эскадру из 3 линейных кораблей, 3 фрегатов и других судов поставить между островами Муссало и Каунисари, чтобы заблокировать неприятеля (не позволяя ему бежать или получить поддержку). Чичагову следовало отвлечь внимание шведов действиями под Свеаборгом, у Барезунда и Поркалаута, а Салтыкову — связать вражеские сухопутные войска. После прибытия эскадры между Муссало и Каунисари принц намеревался занять то же положение, что и в 1789 году. Следовало установить батареи большого калибра на острове Кутсало, чтобы заставить шведов покинуть стоянку.

Сбор сил эскадры Повалишина затянулся из-за штиля. К началу августа он выдвинулся на указанное место, ибо в высочайших рескриптах от 1-го и 4 августа фельдмаршалу Салтыкову упоминалось, что эскадра Повалишина достигла своего поста; Императрица настаивала, что надо осуществить атаку. 4 августа Повалишин сообщал Нассау-Зигену о встрече со шведскими судами (тремя большими и двумя малыми). Он послал гребные суда стать между островами, а сам с кораблями составил их прикрытие. Однако операция не состоялась. 7 августа Турчанинов писал Безбородко, что они с Повалишиным решили после того, как стихнет западный ветер, идти 6 августа к Каунисари и Муссало, но от шведского парламентера узнали о заключении мирного договора. Ранее поступивший указ принца о выполнении атаки так и не был осуществлен. 26 августа Адмиралтейств-коллегия слушала рапорт Повалишина о выполнении повеления Нассау-Зигена прибыть в Кронштадт.

Войну завершил Верельский договор. 8 сентября Повалишин получил шпагу с алмазами и 600 душ крестьян в Полоцкой губернии «за похвальную службу и за храбрые и отличные его подвиги в сражениях…». Адмиралтейств-коллегия подготовила списки распределения средств за победы и взятые призы, в том числе и доставшиеся эскадре Повалишина. Все это было достойной наградой вице-адмиралу и его подчиненным.