Зодчество и изобразительные искусства

Зодчество и изобразительные искусства

Римское искусство времен империи продолжает эллинистические тра­диции Республики, но перерабатывает их в новом духе. Таким путем со­здается официальный стиль Ранней империи — «августовский классицизм». Огромная строительная деятельность эпохи Августа плохо представлена в наличных памятниках. Так, ни один из храмов, построенных Августом в самом Риме, не сохранился. Некоторое представление о сооружениях об­щественного характера дают остатки огромной «базилики Юлия» на фо­руме, построенной Цезарем, но сгоревшей и восстановленной Августом. Характерным для нее было широкое использование арок — архитектур­ный прием, в котором, как известно, римляне являлись наиболее ориги­нальными.

Столь же самостоятельными были римляне в области скульптурного портрета. Уже в последние столетия Республики искусство портрета до­стигло высокой степени совершенства. Здесь соединились староиталий­ская традиция изготовления реалистических восковых масок предков и вли­яние эллинистического искусства. Некоторые портреты II—I вв. до н. э. поражают своим документальным сходством.

Век Августа внес в скульптурный портрет новые черты. Изображения Августа и членов императорской семьи, не теряя сходства, приобретают идеализированный характер. Этот тип «героизированного» портрета со­храняется на всем протяжении I в. в официальном искусстве.

Эпоха расцвета Римской империи (Флавии и Антонины) в области зод­чества отличается монументальностью и полным развитием римских ори­гинальных черт. Амфитеатр Флавиев поражает своей грандиозностью, ши­роким применением арок и целесообразным использованием пространства. Пантеон («храм всем богам») Адриана, представляющий большое круг­лое здание с огромным купольным сводом, также является одним из со­вершеннейших созданий римского зодчества. Триумфальные арки пред­ставляют полное развитие принципа полукруглого свода. Этот архите­ктурный прием приобретает самодовлеющий характер: арка отрывается от строительного комплекса и становится самостоятельным архитектур­ным сооружением, цель которого — прославить мощь империи.

Из этих сооружений два — Амфитеатр Флавиев и Пантеон — в виду их особой грандиозности заслуживают более подробной характери­стики.

Торжественное открытие Амфитеатра Флавиев, или, как его стали позже называть, Колизея, произошло в 80 г., в правление императо­ра Тита, хотя заложил его и начал строить еще Веспасиан. Название Колизей (Colosseum) этот амфитеатр получил от стоявшей рядом огромной статуи Нерона: такие статуи называли в древности колос­сами. Здание было столь грандиозным, а его инфраструктура так сложна и многообразна, что завершение строительства затянулось на многие годы.

Амфитеатр Флавиев был самым большим во всей империи. Его раз­меры по продольной и поперечной оси составляли 187 на 155 м, вы­сота достигала 48,5 м, а величина эллипсовидной арены была 85 на 53 м. Пятьдесят тысяч человек одновременно могли наблюдать ра­зыгрывавшиеся в амфитеатре кровавые спектакли — бои гладиато­ров и травли зверей. Безопасность зрителей обеспечивал высокий 4-метровый подиум, на котором располагались кресла знати и две ложи, одна из которых предназначалась для городских властей, а другая — для императора. Эта последняя соединялась специальным подземным ходом с императорским дворцом на Палатинском хол­ме. За подиумом находился 4-ярусный театрон (зрительный зал), последний ярус которого располагался под крытой колоннадой, а выше, на карнизе, по всему эллипсу амфитеатра шли стойки для ук­репления велария — огромного матерчатого тента для защиты зри­телей от солнца. За театроном шли галереи, функциональным на­значением которых было обеспечить доступ к зрительским местам, а в перерывах между зрелищами они играли роль фойе. Основой всех этих помещений были грандиозные субструкции, со­стоявшие из 560 мощных пилонов из травертина, которые несли на себе огромные бетонные своды различной конфигурации. Сложная сеть ипогеев — помещений под ареной — представляла собой коль­цевые галерии с пересекающими их продольными коридорами. Эти галерии использовались для хранения многочисленного инвентаря, здесь же располагались клетки для зверей и камеры для гладиато­ров, а также помещения, куда складывались трупы убитых во время кровавых представлений людей и животных.

Экстерьер Колизея представлял собой трехъярусную аркаду, которая завершалась четвертым ярусом, являвшим мощную стену, расчле­ненную пилястрами коринфского ордера и прорезанную небольши­ми прямоугольными окнами. Все три нижних яруса имели по 80 арок одинаковой величины, но с разным ордерным обрамлением. Ниж­ний ряд аркад украшен тосканским ордером, второй — ионическим, третий — коринфским. Подобная архитектоника фасада создавала впечатление постепенного облегчения архитектурных масс по мере нарастания высоты. В арочных пролетах второго и третьего ярусов на невысоких парапетах стояли статуи, придававшие всему зданию особую парадность и пышность, а также подчеркивавшие строгий ритм многоярусных аркад.

Внутреннее помещение амфитеатра было отделано мрамором и сту­ком, стены галерей облицованы туфом, а фасад сложен из твердого травертина. Это богатое убранство Колизея сыграло роковую роль в его судьбе. Уже начиная с IV в. сами римляне стали постепенно рас­таскивать мрамор амфитеатра на частные постройки, а с конца ХШ в. он превращается в настоящую каменоломню. Позднее на территории Колизея существовала в течение целого столетия фабрика селитры. Тем не менее, даже в том виде, какой оставили ему века, Колизей про­изводит впечатление грандиозной репрезентативной постройки. Пантеон, в свою очередь, был возведен Адрианом около 125 г. на месте сгоревшего Пантеона Агриппы. Постройкой нового здания, скорее всего, руководил замечательный архитектор Аполлодор Да­масский, который был официальным архитектором и инженером при дворе Траяна и Адриана. Им был построен мост через Дунай, соору­жены форум и термы Траяна в Риме, заново обустроена гавань Остии. Впрочем, его судьба сложилась трагически: он не поладил с Ад­рианом и был по его приказу казнен.

Пантеон представляет собой храмовое сооружение, отличное от тра­диционного периптера или псевдопериптера — храма с рядом ко­лонн по всему периметру здания. Это монументальная ротонда, боль­шую часть окружности которой составляет глухая стена, и только с северной стороны вход обозначен мощным восьмиколонным порти­ком коринфского ордера, высеченным из цельных глыб красного гра­нита.

Экстерьер здания одновременно монументален и скромен. Стены ротонды, расчлененные тягами на три яруса, выложены из кирпича и бетона, их толщина — 6,2 м. Внутри стен имеются пустоты для об­легчения веса и равномерного распределения нагрузок на опоры. Внутренний объем здания поражает своей грандиозностью (высота храма — 42,7 м, диаметр купола — 49,5 м) и одновременно яснос­тью и красотой архитектурного образа. Стены были разделены на два яруса. Ниши и эдикулы первого яруса украшали статуи. Колон­ны и пилястры поддерживали антаблемент верхнего яруса, расчле­ненного мелкими пилястрами и нишами в виде глухих окон. Купол храма украшали пять рядов кольцевых кассет, которые посте­пенно уменьшались в сторону центра, представлявшего собой ог­ромный круглый проем диаметром в 9 м. Этот проем не только об­легчал конструкцию потолка, но и являлся единственным световым источником всего помещения. Целостность и гармоничность внут­реннего объема Пантеона создаются особой пропорциональностью всех его архитектурных частей. Его высота соответствует его внут­реннему диаметру, а несущие стены составляют ровно половину высоты всего здания.

Историко-художественная ценность Пантеона исключительно вели­ка. На протяжении многих веков это сооружение было единствен­ным центрическим зданием, увенчанным столь грандиозным купо­лом. В 609 г. Пантеон был превращен в христианскую церковь, и это уберегло его от разрушения в последующие века.

Реализм римской скульптуры ярко проявился в так называемых исто­рических рельефах. От эпохи Августа до нас дошли фрагменты так назы­ваемого Алтаря мира. Его рельефы изображают праздничную процессию, в которой выступают сам император, члены его дома и приближенные. Портретное сходство фигур соединяется здесь с некоторой неподвижнос­тью и официальной торжественностью всей композиции.

В дальнейшем исторический рельеф приобретает более реалистиче­ский характер. Таковы изображения на арке Тита. Здесь представлено три­умфальное шествие легионов во главе с их вождем. Солдаты несут тро­феи, захваченные в Иерусалимском храме. Рельефы поражают смелостью композиции, умением передать трехмерность пространства и жизненнос­тью массовых сцен.

Еще совершеннее с этой точки зрения рельефы на знаменитой колонне Траяна, изображающие сцены из дакийских войн. Наряду с документаль­ной точностью (вооружение римских воинов, типы даков и проч.), мы на­ходим в них необычайную живость и динамичность. Столь же реалистич­ны и выразительны рельефы на колонне Марка Аврелия в Риме, хотя в них уже начинают выступать черты упадка.

Эпоха Адриана принесла возрождение греческого классического ис­кусства в скульптуре. Примером этого являются, в частности, портреты красавца Антиноя, любимца Адриана. В них явно чувствуется влияние иде­ализирующих тенденций; черты лица почти теряют портретное сходство.

После греческого возрождения эволюция художественного стиля (осо­бенно в архитектуре) идет от классических образцов к вычурности, гранди­озности и напыщенности. Таковы триумфальная арка Септимия Севера в Риме, развалины его дворца, так называемый Септизоний — декоративная постройка на Палатинском холме (203 г.), термы Каракаллы и др.

Рельефы на триумфальной колонне М. Аврелия, при внешнем подра­жании колонне Траяна, обнаруживают элементы упадка: отсутствие обра­ботки деталей и влияние «варварского» стиля.

Эта эволюция греко-римских художественных форм во II—III вв. про­исходит под прямым воздействием провинциального искусства. В про­винциях художественный стиль испытал сильнейшее влияние местных стилей: восточного в Сирии, финикийско-карфагенского в Африке, кельт­ского в Галлии и т. д. В архитектуре римского Востока создаются пыш­ные и вычурные синкретические формы с преобладанием живописных эффектов, с нагромождением деталей, с яркой раскраской. В Галлии и Германии на основе народного искусства возникает так называемый галло-римский стиль. Наиболее интересными его образчиками являются надгробные рельефы с реалистическим изображением сцен из повседнев­ной жизни.

Очень стойко держатся традиции римского скульптурного портрета, давшие еще в III в. такие непревзойденные образцы, как мраморные бюс­ты Гереннии Этрусциллы, жены императора Деция, и императора Филип­па Араба[501].

Мы, к сожалению, не имеем сохранившихся образцов римской станко­вой живописи. Зато в большом количестве дошла декоративная стенная живопись, главным образом из Помпей. Это отдельные сцены и картины, ландшафты, архитектурные детали и целые комплексы, орнаменты, натюр­морты и т. д. Линейная перспектива верна только приблизительно. Рас­пределение света и теней, как правило, резкое. Набор красок довольно ограничен. Среди этой живописи, обнаруживающей сильные эллинисти­ческие влияния, настоящие портреты редки, но иногда встречаются пре­красные образцы, например, портрет Прокула и его жены, хранящийся в Неаполитанском музее.

Пески и сухой климат Египта сохранили нам от эпохи империи несколь­ко великолепных реалистических портретов, написанных красками на де­ревянных досках. Они накладывались на лица мумий и имели ритуальный характер.

Найденные в оазисе Файюма (в Центральном Египте, к западу от Нила), эти изображения получили название файюмских портретов. Воз­можно, их возникновение связано с модой, распространившейся среди эллинизированной верхушки египетского общества, закрывать лица по­койников портретом вместо традиционной маски. Сохранилось доволь­но много подобных портретов, выполненных на тонких досках в технике энкаустики или темперой, а также в смешанной технике восковых кра­сок с темперой.

Существуют по крайней мере два стилевых направления в файюмском портрете: одно — эллинистическо-римское, а другое — с преобладанием египетских изобразительных традиций. Первое отличают реалистическая трактовка образа, свободное композиционное решение, смелое использо­вание светотени. В подобной реалистической манере решен образ пожи­лого римлянина (I в. н. э.) из собрания Государственного музея изобрази­тельных искусств в Москве. Там же хранится портрет юноши в золотом венке (II в.), образ которого не менее реалистичен, но, в отличие от перво­го портрета, исполнен в более мягкой и лиричной манере. Особенностью второго стиля файюмских портретов является чисто фронтальное изобра­жение лица и фигуры с преувеличенно большими глазами. Великолепным образцом этого «египетского» стиля является портрет красивой молодой женщины с огромными глазами, удлиненным носом и пухлыми чувствен­ными губами, выполненный в фронтальной проекции (хранится в Страсбургском университете).

Интерес к файюмским портретам обусловлен не только их оригиналь­ным жанром и высокой техникой исполнения, но и тем немаловажным об­стоятельством, что это редчайшие образцы античной станковой живопи­си, дошедшие до нашего времени.