Глава VII
Глава VII
В 1935 году я впервые испытал мучения, связанные с посещением советского зубного врача. Это была девятнадцатилетняя девушка по имени Галя. Она родилась в деревне, три года училась в сельской школе, а затем переехала в маленький город, где работала прислугой, и закончила двухгодичные ускоренные курсы зубных врачей. С этим багажом знаний она была направлена на работу в Магнитогорск, чтобы помогать в чрезвычайно важном деле — лечении зубов у четверти миллиона человек, среди которых были и русские, и люди других национальностей. Намерения у нее были самые добрые, но ей не хватало квалификации и, кроме того, в ее распоряжении не было ни оборудования, ни фармацевтических средств, которые в большинстве других стран считаются необходимыми в зубоврачебной практике. Я сейчас не помню, чем она пользовалась, когда удаляла мне нерв из зуба, но по ощущениям это больше всего напоминало слесарный инструмент. «А другой зуб, — сказала Галя, — придется вырвать». Она велела мне прийти к определенному времени, когда в поликлинике царствовал специалист по удалению зубов. Я пришел на несколько минут раньше и обнаружил очередь приблизительно из двадцати человек, сидевших на стульях вдоль стены коридора, ведущего к кабинету этого врача. Я занял свое место в конце очереди и стал ждать. Почти каждую минуту дверь открывалась, выходил бледный пациент, украдкой сплевывал в большую заляпанную кровью плевательницу и покидал поликлинику, посасывая свой носовой платок. Следующий человек из очереди вставал и нетвердой походкой направлялся в кабинет. Когда я был уже в середине очереди, ко мне незаметно подошла медсестра в грязном белом фартуке; в руках у нее был шприц.
«Какой зуб, товарищ?» — спросила она. Я ей показал, и она сделала мне в челюсть укол, от которого голова пошла кругом. Когда передо мной осталось два человека, из кабинета вышел сам зубной врач. Это был здоровенный черноволосый детина лет тридцати пяти, рукава у него были засучены, очки в роговой оправе забрызганы кровью. Он дошел до конца коридора, закурил, сделал несколько затяжек и затем зашагал обратно, не глядя по сторонам.
Когда подошла моя очередь, я вошел в кабинет и не успел сесть в кресло, как сестра внесла лоток, в котором лежали простерилизованные зубные клещи и еще какие-то инструменты, а другая сестра тем временем повязала мне вокруг шеи грязный фартук.
«Какой зуб, товарищ?» — спросил врач, взяв в одну руку клещи, а в другую — молоточек-долото. Я ему показал и не успел опомниться, как вырванный зуб уже лежал в лотке вместе с клещами. Тут же появилась еще одна медсестра, неся лоток с только что простерилизованными инструментами для следующего пациента. Я вышел из кабинета и сплюнул в плевательницу.
Думаю, что с точки зрения зубоврачебного искусства удаление зуба было выполнено отлично. Этот зубной врач, несомненно, имел большой опыт, и были соблюдены элементарные правила стерилизации и санитарии. Но с психологической точки зрения это была жестокая процедура. В Магнитогорске не хватало врачей-стоматологов, как, впрочем, их не хватало повсюду в Советском Союзе. Большинство из них работали по две смены ежедневно и зарабатывали от 800 до 1200 рублей в месяц.