Труд заключенных

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

Труд заключенных

28 января 1938 года

Категории заключенных

Говоря об использовании принудительного труда в Магнитогорске, необходимо помнить, что среди всех заключенных или бывших заключенных можно четко выделить следующие четыре категории.

1. Колония так называемых «кулаков», состоящая из крестьян, которые были против коллективизации индивидуальных крестьянских хозяйств в период 1930–1934 годов, и теперь находились в процессе «раскулачивания», как называют его советские власти.

2. Обычные уголовники, содержащиеся в ИТК (исправительно-трудовая колония).

3. Специалисты-заключенные, осужденные на разные сроки принудительных работ по политическим мотивам. В большинстве своем это инженеры, получившие образование до революции.

4. Иностранные беженцы, большинство из которых оказались в Советском Союзе в поисках страны «Утопии».

1. Колония кулаков

Крестьяне начали прибывать в Магнитогорск в конце 1931 года. В течение 1932 года сюда прибыло огромное количество крестьян. Это была весьма разношерстная толпа: половина всех прибывших были по национальности русские, остальную часть составили украинцы, татары, башкиры и киргизы.

Этих крестьян доставили в Магнитогорск, как доставляют скот — в закрытых вагонах, с единственным окошком, под дулами винтовок. Путешествие чаще всего длилось двенадцать дней, в течение которых крестьян иногда кормили черным хлебом, а свои естественные потребности им приходилось отправлять через дырку в полу вагона.

Большинство так называемых «кулаков» (в основном это были крестьяне, имевшие какое-то хозяйство и владевшие определенным количеством частной собственности) были арестованы ГПУ вскоре после того, как беднейшие крестьяне, имевшие мало или совсем не имевшие частной собственности и личного хозяйства, проголосовали за проведение коллективизации. Этот процесс зачастую встречал значительное сопротивление со стороны более зажиточных крестьян, что и привело к тому, что вся собственность «раскулаченных» крестьян, за исключением носильных вещей, в которые они были одеты, была конфискована. Таких крестьян вместе с их семьями обычно отправляли в Магнитогорск.

Я разговаривал со многими из таких крестьян и пришел к выводу, что, хотя в теории и существовали некоторые определенные критерии для ликвидации индивидуальных крестьянских хозяйств деревенскими Советами (например, степень сопротивления процессу коллективизации или количество наемных работников), в действительности решение о раскулачивании принималось в основном только по количеству принадлежащей этим крестьянам собственности, которая могла быть очень полезной и пригодиться новым коллективным хозяйствам — колхозам. Личные антипатии и обиды также могли стать причиной «раскулачивания». Наиболее бедные и менее щепетильные люди зачастую доносили на крестьян зажиточных. Руководители местных партийных органов не порицали такую практику, ибо перед ними была поставлена задача налаживания коллективных хозяйств.

Прибытие кулаков в Магнитогорск. Когда такие крестьяне прибывали в Магнитогорск, их привозили под охраной на окраины города. Здесь им приказывали размещаться на постой и выдавали палатки, в которых они должны были жить. Так как не было ни досок, ни каких-либо других материалов для строительства лучших жилищ, эти люди всю зиму 1932/1933 года провели в палатках. К концу 1933 года население этого палаточного городка достигло приблизительно 35 тысяч человек. В ту зиму десять процентов населения городка умерло, не вынеся тяжелых условий жизни и недоедания. Практически ни один ребенок младше десятилетнего возраста не пережил зиму 1932/33 года. Температура воздуха часто опускалась ниже сорока градусов.

Виды работ, выполнявшихся кулаками. С первого же дня все, за исключением детей моложе двенадцати или четырнадцати лет, начинали работать землекопами, плотниками, слесарями и т. д. Вся колония содержалась под вооруженной охраной, и крестьяне ходили на работу и возвращались обратно в палаточный городок под конвоем.

К следующей зиме постепенно построили бараки. Теперь у крестьян появилась хотя бы крыша над головой, но эти бараки были чрезвычайно перенаселены: две или три семьи помещались в одной маленькой комнатке. Люди много болели.

Голод в конце 1932 — начале 1933 года. В конце 1932 года в Магнитогорске катастрофически не хватало продуктов. Хотя у кулаков были хлебные карточки, они не могли достать достаточно еды, чтобы прокормить себя и свои семьи. Женщины и дети постоянно ходили по помойкам и собирали в сумки все выброшенные испорченные продукты, которые могли там найти. Это был самый настоящий голод. К весне начались небольшие забастовки и стало нарастать пассивное сопротивление отдельных групп этих крестьян. Об этих беспорядках стало в конце концов известно высшему начальству, и все закончилось арестом двух офицеров ГПУ — начальника трудовой колонии и его заместителя, — ставших «козлами отпущения» и осужденных на длительные сроки.

Количество кулаков-заключенных. Четыре-пять тысяч рабочих, умерших зимой 1932/33 года, были заменены вновь прибывшими. В основном это были крестьяне, убежавшие из других колоний. Общее количество населения магнитогорской колонии — около тридцати или сорока тысяч человек — таким образом оставалось почти неизменным. Эта колония играла важную рать в строительстве комбината, так как ее население выполняло практически все виды тяжелых строительных работ.

Отношение к Советской власти. Среди этой группы заключенных не велось никакой советской пропаганды. С ними обращались как с классовыми врагами, давая почувствовать, что отношение к ним никогда не изменится. Многие их этих крестьян были страшно озлоблены и полны горечи, потому что у них отняли все и заставили работать на систему, погубившую многих членов их семей. Причиной единственного случая саботажа, который мне довелось увидеть в Советском Союзе собственными глазами, была слепая ярость одного из этих несчастных людей. Однажды я увидел, как старик-крестьянин бросил лом в большой генератор, а затем, радостно смеясь, сдался вооруженным охранникам.

Однако большая часть заключенных из этой группы усердно работала. Они хорошо освоили свое дело, некоторым даже увеличили зарплату, и они смогли таким образом улучшить свои жизненные условия. Средняя зарплата составляла приблизительно 80 рублей в месяц. Некоторые стали квалифицированными рабочими и даже мастерами и начали зарабатывать от двухсот до трехсот рублей в месяц. Необходимо помнить в этой связи, что так называемый «класс кулаков» состоял в основном из наиболее умных, бережливых и трудолюбивых крестьян, которые много и упорно трудились, копили деньги и приобретали не только какую-либо собственность, но и определенные профессиональные навыки. Их трудолюбие ощущалось даже в тяжелых условиях Магнитогорска. Путь наверх некоторых из этих людей был поистине героическим.

Освобождение. В начале 1935 года некоторые из этих крестьян (вероятно, несколько тысяч) были восстановлены в гражданских правах, получили свои паспорта, и им было разрешено уехать. К этому времени многие из них уже разбили сады, купили коров и мелкий рогатый скот, который держали в маленьких двориках, находившихся рядом с их убогими бараками. Их жизнь стала приближаться к уровню, близкому к тому, к которому многие из этих крестьян привыкли в своих деревнях, поэтому определенное количество крестьян после освобождения осталось в Магнитогорске.

В настоящее время эта колония в Магнитогорске насчитывает около тридцати тысяч человек. Они продолжают жить в деревянных бараках, но, как я уже сказал, многие живут сравнительно хорошо, так как у них есть небольшие садики, коровы и куры. Они уже больше не ходят под конвоем. Для их детей открыты три школы. Все они были официально восстановлены в гражданских правах — у всех было право принять участие в голосовании во время последних выборов, проводившихся 12 декабря 1937 года, но только четвертая часть этих людей получила паспорта. Соответственно большинство не может покинуть Магнитогорск.

Сегодняшние настроения в среде кулаков. Большая часть этих бывших крестьян продолжает работать на строительстве, но некоторые из них теперь занимают ответственные должности. Я думаю, что очень многие полны горечи, но понимают, что любое волнение или противодействие привело бы только к аресту и еще худшей жизни. Они продолжают жить и работать, лелея слабую надежду, что когда-нибудь их жизнь изменится к лучшему.

Дети. Дети этих крестьян представляют собой интересную группу. Моя жена в течение года преподавала в одной из школ, о которых я упоминал. В этой школе учились лучше, чем в любой другой из сорока с лишним школ в городе. Дети кулаков чувствовали, что они принадлежат к преследуемой группе, как и в других таких группах, здесь было много детей, упорно учившихся, и они ничуть не хуже — если не лучше — детей других, не «кулацких» групп. Их совершенно не трогает политическая пропаганда, проводимая в школах, так как они чувствуют связь со своими родителями, лишившимися всего.

Потенциальные враги. В случае войны, вторжения или напряженности внутри страны от кулаков можно ожидать серьезных неприятностей. Если же в течение последующих десяти лет кризисная ситуация не возникнет, то я полагаю, что эта группа будет постепенно поглощена остальным обществом, так как старые ее члены вскоре умрут, а молодые утратят в значительной степени чувство горечи и комплекс неполноценности.

В качестве примера того, что происходит в этой группе, я хочу рассказать о своей домработнице. Ее отец был зажиточным крестьянином, не захотевшим вступить в колхоз. Эта семья была раскулачена в 1932 году и отправлена в Магнитогорск. В первую зиму мать и двое младших детей умерли. Отец работал чернорабочим. В настоящее время брат нашей домработницы стал механиком, зарабатывающим около трехсот рублей в месяц, а она сама ходит через день по утрам в школу, чтобы научиться читать и писать. Она настроена чрезвычайно враждебно, но, за исключением отдельных редких высказываний, в основном держит язык за зубами.

Влияние чисток на колонию крестьян. Огромный процесс чисток, происходивших в течение двух последних лет, почти не коснулся этой колонии, здесь было арестовано приблизительно пятьдесят человек, а это не идет ни в какое сравнение с тем, что происходило с другими группами населения в Магнитогорске и в остальных местах.

Причина кроется в том, что крестьянам-кулакам никогда не доверяли никаких административных или политических постов, а чистки больше всего затронули людей именно с таким положением. ГПУ уже давно проверило этих людей, их происхождение и обстоятельства жизни были хорошо известны; что же касается других людей, особенно на ответственных административных и технических должностях, то ими только теперь начали заниматься.

2. Исправительно-трудовая колония

ИТК (исправительно-трудовая колония) находится в административном подчинении Наркомата внутренних дел. Сюда доставляют людей, осужденных не за политические преступления, со всех концов страны; эти люди также участвуют в строительных работах. В Магнитогорске пять таких колоний, в которых содержатся от 15 до 18 тысяч заключенных.

Категории заключенных. Девяносто процентов заключенных этой группы осуждены за правонарушения в нетрезвом виде, однако есть и профессиональные воры, проститутки, мошенники и т. д. Сроки их заключения варьируют от шести месяцев до пяти лет. В колонии имеется также небольшая группа заключенных, состоящая из священников православной церкви. Большинству из них были предъявлены обвинения в поджоге зерна или в подобных, полууголовных-полуполитических преступлениях. Они все еще носят длинные волосы и ходят на работу в своих старых скуфьях и поношенной одежде. Многие, по всей видимости, никогда не моются.

Пропаганда. Большинству заключенных ИТК еще нет тридцати лет, они неграмотны или полуграмотны. Администрация ведет энергичную пропагандистскую работу с ними. Для того чтобы пробудить в этих людях общественное самосознание, для них созданы драматические клубы[86], оркестры, профессиональные училища, организовано соревнование между бригадами и т. д. Десять процентов их зарплаты уходит на покрытие административных расходов. Они обучаются различным профессиям, и им приходится учиться читать и писать. Некоторые из них начинают ценить человеческий труд. До 1936 года в колонии не было вооруженной охраны, позже она появилась в связи с участившимися побегами. В настоящее время заключенные выходят на работу под конвоем, ночью им не разрешается выходить из своих бараков.

Виды выполняемых работ. Что касается видов выполняемых этими заключенными работ, то следует отметить, что в течение первых трех месяцев их заставляли выполнять работу, не требующую каких-либо специальных навыков, например рытье канав. По истечении этого срока им разрешалось заниматься любой работой по своей специальности. Некоторые добивались того, что их назначали на ответственные должности. Например, должность главного электрика на строительстве в 1933–1934 годах занимал человек, отбывавший в ИТК пятилетний срок наказания за мошенничество. Его зарплата составляла 700 рублей в месяц, и у него были для разъездов телега и лошадь.

В начале работ этим людям выдают холщовые комбинезоны, холщовую обувь, галоши, рукавицы и приказывают взяться как следует за дело и энергично работать. Их хорошо кормят, дают им много черного хлеба, капусты, картошки и немного мяса. В течение первых трех месяцев многие из них узнают, что такое настоящий труд.

Отношение к Советской власти. В общем и целом мужчины и женщины, находящиеся в ИТК, относятся к Советской власти менее враждебно, чем кулаки. Это уголовники, и при любой форме правления с ними обращались бы точно таким же образом. Большинство из них понимают или подсознательно чувствуют это и поэтому вряд ли будут способны на какие-либо действия, направленные против Советской власти, Однако в кризисной ситуации они, по всей вероятности, могли бы явиться причиной беспорядков, убегая из мест заключения. В Магнитогорске не очень приятно жить, и большая часть заключенных несомненно предпочла бы вернуться в свои родные места.

3. Специалисты-заключенные

В 1932 году ГПУ отправило в Магнитогорск 20–30 специалистов. Всем им было предъявлено обвинение во вредительстве, и большинство проходило по так называемому «процессу Промпартии 1930 года».

Большую часть этой группы заключенных составляли настоящие специалисты, получившие образование в лучших учебных заведениях царской России или за границей. Многие из них занимали высокие посты в промышленности до и во время войны[87].

По прибытии в Магнитогорск им предоставляли самые лучшие квартиры, имевшиеся в наличии, и автомобили. Они работали по контрактам (договорам), по условиям которых некоторые зарабатывали три тысячи рублей ежемесячно. Их назначали на чрезвычайно ответственные должности и призывали хорошо работать, чтобы доказать, что они действительно намерены стать добропорядочными советскими гражданами. Реакция людей из этой группы заключенных была весьма неоднородной. Хотел бы показать это на примере судеб нескольких человек.

Георгий Иванович Булгаков. Получив образование перед войной[88] в Германии, он стал специалистом в области промышленной органической химии. Булгаков с большим энтузиазмом отнесся к революции и вскоре был назначен на одну из самых высоких должностей в советской химической промышленности. До 1930 года он был членом коллегии химической промышленности Советского Союза. В 1930 году он был арестован как член Промпартии и приговорен к десяти годам тюремного заключения. В течение всего следствия, длившегося около года, Булгаков так и не признал себя виновным.

В 1932 году он прибыл в Магнитогорск отбывать наказание. По условиям своего контракта (договора) он получил ежемесячный оклад, составлявший 2500 рублей, машину и должность главного инженера химического завода, который в то время еще строился.

Было известно, что Булгаков относится к властям враждебно, и он этого не скрывал. Он работал не настолько добросовестно, как бы мог. В свои свободные дни Булгаков уезжал на охоту и не принимал никакого участия в общественной и культурной жизни города. К нему относились с определенной долей подозрения.

В 1936 году на химическом заводе произошел сильный взрыв, Булгакову было предъявлено обвинение в преступной халатности, поскольку в машинном отделении, где произошел взрыв, не было инструкции на случай аварии. Он утверждал, что невиновен, но все равно был осужден, и к тому десятилетнему сроку, который он в то время отбывал, добавили еще шесть месяцев.

После этого его отношение к правительству стало еще более желчным и враждебным. Он говорил мне несколько раз, что ненавидит правительство и особенно ГПУ.

В 1937 году во время проведения чисток, затронувших весь технический состав химического завода и металлургического комбината в целом, Булгакова арестовали. Его жене выделили койку в одном из бараков. Все их совместное имущество, включая его и ее одежду, а также 50 000 рублей, составлявших личную собственность его жены, было конфисковано. Шесть месяцев спустя жена Булгакова узнала, что он получил еще один десятилетний срок после того, как вновь отказался признать себя виновным. Через несколько недель после вынесения ему приговора его жена была также арестована за недонесение о преступной деятельности мужа — ей было предъявлено обвинение в преступном сговоре (статья 58–12 Уголовного кодекса[89]) — и выслана вслед за своим мужем на Камчатку.

Булгаков был химиком чрезвычайно высокой квалификации, написал несколько работ, в которых рассматривались процессы получения бензольных фракций и дистилляции дегтя. Я знаю, что он был твердо убежден, что никогда не совершал никаких преступлении против Советского правительства, поэтому он никогда и не признавал себя виновным. У многих иностранных наблюдателей сложилось впечатление, что все эти специалисты признавали себя виновными во вредительстве, саботаже и т. п. Это неправильно. Просто редко можно услышать о тех людях, которые не признавали себя виновными.

Илья Гаврилович Тихомиров. До войны[90] Тихомиров работал главным инженером в большой бельгийской фирме на юге России. Во время «процесса Промпартии» он также был осужден на десять лет и в 1931 году отправлен в Магнитогорск. Его назначили главным электриком всего комбината, одной из составных частей которого были электростанция мощностью 38 тысяч киловатт и большой конверторный цех. Его зарплата составляла три тысячи рублей в месяц. Он занимает этот пост и по сию пору. Тихомиров — прекрасный администратор и отличный специалист. Он много работал. В 1936 году, когда многие другие инженеры были арестованы, ему выдали советский паспорт и полностью восстановили в гражданских правах. Вероятно, Тихомиров мог бы уехать из Магнитогорска, но он предпочитает оставаться именно в этом городе. На процессе, по которому он проходил, Тихомиров признал себя виновным и, по всей вероятности, сообщил какие-то сведения ГПУ Магнитогорска. Вот какой ценой он купил себе свободу.

Однако было бы неправильно утверждать на основе всего сказанного мною выше, что Тихомиров настроен просоветски. Он относится к Советской власти так же враждебно, как и прежде, и испытывает чувство горечи, размышляя над иронией судьбы: ведь он получил свободу, оклеветав себя. Он поклялся мне, что никогда не совершал никаких преступлений, но на суде счел за лучшее признать себя виновным.

Другие специалисты-заключенные. Из двадцати — тридцати специалистов-заключенных, присланных в Магнитогорск отбывать наказание, около десяти человек получили новые сроки и были высланы куда-то на Дальний Восток. Пять или шесть человек наградили орденами за трудовые достижения, и они занимают высокие посты. Остальные, подобно Тихомирову, продолжают работать, и им более или менее доверяют. Многие из них настроены все еще враждебно и, несомненно, являются потенциально активными врагами существующего правительства. В настоящий момент они запуганы, но в случае какого-либо кризиса могли бы представлять опасность для диктатуры. Советские должностные лица понимают это, и я убежден, что этих специалистов снимут с занимаемых должностей, как только будет найдена замена им.

Большинство этих людей глубоко осознают тот факт, что все они русские, и верят, что существующий ныне режим — как бы плохо они к нему ни относились — строит сильную Россию, а это дело надо поддерживать и защищать. Возможно, что именно вследствие этого чувства они могли бы помогать современному Советскому правительству, если бы оно подверглось нападению извне. Например, они оказали бы чистосердечную поддержку скорее Сталину, нежели Троцкому, так как нисколько не симпатизируют идеям мировой революции и построения бесклассового общества.

4. Беженцы

В 1932–1933 годах в Магнитогорск было доставлено несколько групп иностранцев. Переходя советскую границу, эти люди стремились обрести в СССР «родину рабочего класса». Они ожидали, что найдут работу и жизненные блага. Среди них были две тысячи беженцев из Польши преимущественно еврейского происхождения, двести финнов (в большинстве своем бывшие контрабандисты), пятьдесят болгар, тридцать немцев, несколько румын и турок.

Эти беженцы были арестованы сразу же после перехода ими границы. Их отправили в Магнитогорск, где они находились под наблюдением ГПУ.

Финны. Хотя беженцев кормили несколько лучше, чем среднего русского рабочего, условия жизни были настолько хуже, чем они ожидали (особенно в 1933 году), что начались беспорядки. В 1935 году финны устроили забастовку, и вся их группа была арестована, а затем исчезла. В Магнитогорске их больше никогда не видели.

Польские беженцы. Беженцы из Польши (в основном евреи) были достаточно мудры, чтобы не устраивать забастовок. Они занимались тем делом, которое им было поручено, и некоторые из них вскоре стали агентами по снабжению, медсестрами, преподавателями немецкого языка, врачами, чертежниками и т. д. В 1935 году и в начале 1936 года казалось, что они станут самыми преуспевающими людьми в Магнитогорске.

Но в 1936 году все изменилось. Некоторые люди из этой группы были арестованы. После таких арестов другие уже совсем потеряли всякие иллюзии относительно жизни в Советском Союзе. Многие попытались бежать. Некоторые из них попробовали заручиться поддержкой польского консула в Москве, они писали туда письма и просили друзей повидаться с консулом. Когда власти узнали об этом, эти люди были арестованы. Мне известно, что двум полякам при помощи польского консула все же удалось уехать. К концу 1937 года почти вся эта группа была ликвидирована. Общее число арестованных польских беженцев в 1936 и 1937 годах составляло приблизительно 1200 человек. По всей видимости, не делалось никакого различия между теми, кто получил советское гражданство, и теми, кто все еще имел статус изгнанника и жил под непосредственным надзором ГПУ. Арестованы были все.

По моему мнению, эта группа в основном состояла из ненадежных и скользких личностей. Конечно, с точки зрения властей, их удаление было желательно. Как я уже говорил, они представляли собой весьма нестабильное сообщество, и нельзя было рассчитывать, что они останутся трудиться на строительстве до самого завершения работ.

Немцы и болгары. Немецкие и болгарские беженцы также жили под наблюдением ГПУ. Они были чрезвычайно неудовлетворены жизнью в Советском Союзе и большинство из них пытались бежать. Все болгары, за исключением одного мужского парикмахера, который все еще находился здесь, были осуждены либо за шпионаж, либо за попытку к бегству.

Несколько немцев (один из них работал в гараже) угнали машину и в 1936 году отправились в Германию. Их задержали в шестидесяти милях от Магнитогорска, все они были осуждены сроком на пять лет каждый. Некоторые из этих немцев были открытыми сторонниками Гитлера. Они обычно собирались и слушали по радио речи немецких руководителей.

Колония в настоящее время

В настоящее время группы людей, работавших в Магнитогорске принудительно, включают в себя: 25 тысяч так называемых «раскулаченных», которые все еще не имеют права покидать город, но уже не находятся под вооруженной охраной, и около 15–20 тысяч заключенных ИТК под стражей. Все население Магнитогорска составляет 145 тысяч жителей. Соответственно около 30 процентов населения трудится на принудительных работах.