1.Диктатор.

1.Диктатор.

Царь ?хал из Ставки для того, чтобы проявить "твердую волю". Но это вовсе не означает, что он готов был утопить "в крови народное возстаніе", как изобразил в свое время, в соотв?тствіи с традиціей, приспособлявшейся к офиціальному тону новых властелинов, историк Щеголев. Наоборот, до посл?дняго времени у Николая II было уб?жденіе, что "безпорядки" в войсках, происшедшіе от "роты выздоравливающих" (письмо жен? 27-го), легко будет локализировать. Поэтому, в?роятно, в качеств? "диктатора" был выбран поклонник "мягких д?йствій", каким выставляет ген. Иванова придворный исторіограф ген. Дубенскій.

Безподобный по своей бытовой колоритности разсказ дал сам Иванов в Ч. Сл. Ком. Врем. Правительства, — разсказ о том, как он ?хал усмирять революціонную столицу. Пов?ствованіе почтеннаго по возрасту генерала могло бы показаться карикатурой, если бы в нем не было столько эпической простоты. На ст. "Дно" утром 1 марта Иванову сообщали, что из Петербурга приходят по?зда, переполненные безбилетными солдатами, которые "насильно отбирают у офицеров оружіе, производят насиліе в вагонах и на станціях". В один из таких по?здов с "перебитыми окнами" генерал направился сам... и "из разговоров женщин и одного старичка" заключил, что "безобразія большія: масса солдат ?дет в штатской одежд?, так как, все это участвовало в грабежах магазинов... И за сим ?дет в по?зд? много агитаторов". "Проходя мимо одного вагона — показывал Иванов — обернулся, на меня наскакивает солдат буквально в упор. Тут я не разобрался: одна шашка у него офицерская с темляком анненским, 2-я шашка в руках, винтовка за плечами... Я его оттолкнул. Рука скользнула по его шашк?. Я поцарапал руку и прямо оборвал окриком: "на кол?ни". Со мной, раз случился эпизод в Кронштадт?. Случилось мн? попасть в толпу, когда моряки с сухопутными дрались. Я очутился между ними один... Что тут д?лать? У?хать — значит драка будет. Тут я их выругал основательно — не под?йствовало. Наконец, моментально пришло в голову: "на кол?ни". С об?их сторон толпа остановилась. Один матрос в упор, в глаза, нервы не выдержали, начали моргать, слезы... И всё успокоилось. Я повернул в одну сторону моряков, в другую п?хотинцев. Тут мн? и вспомнился этот момент. Руку ему на правое плечо: "на кол?ни". В это время я не знаю, что он подумал, я его л?вой рукой схватил, а он вдруг, случайно это или н?т, куснул меня. Сейчас же его убрали, и он успокоился. Я думаю — что тут д?лать? Сказать, что он на меня наскочил и оскорбил д?йствіем — полевой суд, через два часа разстр?ляют. У меня тогда такое настроеніе было: в этот момент разстр?лять — только масла в огонь подлить. Тут был мой адъютант, и я ему вел?л его арестовать"... Любившій держать себя с н?которой торжественностью предс?датель Муравьев и тот не выдержал, слушая этот разсказ: "Что же этот челов?к стал на кол?ни?"—"Стал". "Это магически д?йствует" — отв?чал Иванов, продолжая свое пов?ствованіе. "Подходит по?зд, 46 вагонов. Смотрю, в конц? по?зда стоит кучка, кидают шапки. Я этим заинтересовался, подошел, Слышу: "Свобода! Теперь вс? равны! Н?т начальства, н?т власти!" Приближаюсь, смотрю, стоит нисколько челов?к офицеров, а кругом кучка солдат. Я говорю: "Господа, что же вы смотрите?" Они растерялись. Я то же самое приказал: "на кол?ни", Они немедленно стали на кол?ни. Впосл?дствіи оказалось, что тут был городовой, од?тый в штатское. Я пригрозил ему: "встань!". Отошел, а солдат начинает трунить: '—вот теб? и н?т власти, вот теб? и н?т начальства". Он опять. Я говорю: "заставьте его замолчать". Они говорят: "что же прикажете рот завязать". Я говорю: "завяжите рот". Из кармана вынимают красный платок. Я говорю: "оставьте". Его в вагон отвели и арестовали. Так и кончилось"[176].

Так разсказывал не только сам генерал. Разсказ его был подтвержден впосл?дствіи показаніями солдат Георгіевскаго батальона. Подобное "отеческое возд?йствіе" и даже розги за провинность было обычным пріемом генерала и на фронт?, как отм?чает в дневник? прикомандированный в 14 г. к Иванову в. кн. Ник. Мих. Революціонное чувство, может быть, скажет об униженіи "челов?ческой личности", но для стараго военачальника то было проявленіе своеобразной гуманности, "Николай Гудович — Записывает Ник. Мих. — большой оригинал, встает в 5 час. утра, шляется сам всюду, ворчит, кое-кого подтягивает и прогуливается все больше один"... Во время об?да 27-го "поклонник мягких д?йствій", по свид?тельству Дубенскаго, разсказал между прочим Царю, как он в Харбин? успокоил волненія и "привел все к благополучному концу, не сд?лавши ни одного выстр?ла". Во всяком случа?, никто из царских приближенных не вспомнил в т? часы об Иванов?, как об "усмирител? Кронштадта" в 1906 г., что на первый план выдвинуто Мстиславским.

Ночью, в 2-3 часа, Иванов был вызван к Царю в по?зд. Может быть, потому, что к этому времени была получена отправленная из Петербурга в 8 час. веч. и принятая в Ставк? почему-то только в 1 ч. ночи телеграмма Хабалова о том, что "исполнить повел?ніе о возстановленіи порядка в столиц? не мог". "Большинство частей — телеграфировал Хабалок Алекс?еву для доклада Царю — одн? за другими изм?нили своему долгу, отказываясь сражаться против мятежников. Другія части побратались с мятежниками и обратили свое оружіе против в?рных Е. В. войск... К вечеру мятежники овлад?ли большей частью столицы"[177]. Иванов иниціативу ночного свиданія с Царем приписывал в показаніях себ?. Узнав, что Царь у?зжает, Иванов, "наученный горьким опытом", настоял на экстренном пріем?, желая выяснить перед отъ?здом свои будущія взаимоотношенія с министрами[178]. При свиданіи Иванов получил как бы диктаторскія полномочія. В офиціальной докладной записк? ген. Алекс?еву полученныя полномочія Иванов формулировал так:"Вс? министры должны исполнять вс? требованія главнокомандующаго петр. воен. округом ген.-ад. Иванова безпрекословно"[179]. Прощаясь с Государем, новый директор сказал: "В. В., позвольте напомнить относительно реформ". "Да, да", — отв?тил Царь:"мн? об этом только что напомнил ген. Алекс?ев". "Так что я вышел с мыслью, что это д?ло р?шенное" — показывал Иванов и на вопрос предс?дателя добавлял, что Царь даже спрашивал его: "кому дов?рить составленіе отв?тственнаго министерства". И другой раз "министерства дов?рія"... Не будем придавать большого значенія этой терминологіи, фигурирующей в показаніях перед революціонной сл?дственной комиссіей и в бол?е раннем письм? (9 апр?ля) Иванова на имя воен. мин. Гучкова, гд? он утверждал, что еще днем при первом разговор? с Царем заключил, что "Николай II р?шил перейти к управленію отечеством при посредств? министерства дов?рія в соотв?тствіи с желаніем большинства Гос. Думы и многих кругов населенія"[180].

Можно, как будто, заключить, что если в это время еще не было опред?леннаго р?шенія, то носитель верховной власти сознавал необходимость уступок общественному мн?нію и перем?ны правительства посл? ликвидаціи петербургскаго мятежа. Царю совершенно чужда была, очевидно, психологія, которую изображает Шульгин в вид? несбывшейся мечты: "Можно было раздавить бунт, ибо весь этот "революціонный народ" думал только об одном, как бы не итти на фронт. Сражаться он бы не стал... Надо было бы сказать ему, что петроградскій гарнизон распускается по домам... Надо было бы м?рами исключительной жестокости привести солдат к повиновенію, выбросить весь сброд из Таврическаго дворца, возстановить обычный порядок жизни и поставить правительство не "дов?ріем страны облеченное", а опирающееся на настоящую гвардію. Что такое "настоящая гвардія"? Это — корпус, назначеніе котораго д?йствовать "не против врагов вн?шних, а против врагов внутренних". "Пускать гвардію на войну" нельзя. "Сражаться с врагом вн?шним можно до посл?дняго солдата арміи и до перваго солдата гвардіи". "Революція неизмеримо хуже проигранной войны", устанавливает тезис челов?к, лишь случайно не попавшій в 17 г. в состав Временнаго Правительства: "гвардію нужно беречь для единственной и почетной обязанности — бороться с революціей". "Главный гр?х стараго режима был тот, что он не сум?л создать настоящей гвардіи"...

Ночной разговор с Царем, по словам Иванова, закончился т?м, что он получил высочайшее одобреніе в той тактик?, которую диктатор нам?чал для себя. "В. В., — сказал Иванов, — я р?шил войска не вводить, потому что, если ввести войска, произойдет междоусобица и кровопролитіе". "Да, конечно", — отв?тил Царь. "Так что было одобрено, но в какой форм?, не могу сказать нав?рное", — утверждал Иванов: "это я за основу положил"...