[181]

Современники мемуаристы, которых в той или иной степени можно отнести к числу адептов «стараго режима» (Шульгин, Дубенскій и др.), выражают удивленіе, что в февральскіе дни никто в столиц? не вспомнил про юнкерскія училища — они могли послужить опорой для зашиты поставленнаго под угрозу государствеинаго порядка. В Ставк? удивлялись, — вспоминает Дубенскій, — что ген. Хабалов не воспользовался такими твердыми частями, как петроградскія юнкерскія училища, в которых в это время сосредоточивалось н?сколько тысяч юнкеров. «Если бы кто-нибудь понял значеніе военных училищ... эта минута могла спасти все», — разсуждает Шульгин. Надо ли говорить, что по отношенію «к юнкерской молодежи в дни войны еще бол?е прим?нимо положеніе, которое Рузскій выдвигал в письм? Гурко 19 февраля и повторил в телеграмм? Царю 27 февраля: современная армія однородна с тылом и отражает его настроенія. По свид?тельству ген. Гурко было р?шено вообще не приб?гать к помощи юнкеров при усмиреніи безпорядков. Думается, что главную роль зд?сь играли не только соображенія «политической благонадежности». Только революція превратила учащуюся молодежь в гражданских борцов. Такая психологія органически была чужда дореволюціонному времени.