4. Фатальная недоговоренность.

4. Фатальная недоговоренность.

Военное командованіе думало о наступленіи не в смысл?, конечно, изм?ненія характера войны[388] и даже не в смысл? отвлеченія арміи от внутренних вопросов, а в смысл? выполненія принятых Россіей на себя обязательств перед союзниками. По первому впечатл?нію от революціи Алекс?ев, как было уже указано, р?шительно отказался от немедленнаго выполненія дореволюціонных обязательств и переносил возможный срок для "р?шительных операцій" на іюнь-іюль, считая необходимым до этого времени держаться "строго оборонительнаго плана д?йствій" (отв?тное письмо Гучкову 12-го марта). 18-го марта начальник французской военной миссіи Жанен переслал Алекс?еву телеграмму ген. Нивеля о невозможности изм?нить план, выработанный совм?стным сов?щаніем в Шантильи — союзники настаивали на том, чтобы, "не взирая на важныя внутреннія событія", обязательства были выполнены, и чтобы русская армія оказала "возможно полное сод?йствіе англо-французским арміям". К этому времени стали поступать отв?ты со стороны фронтовых главнокомандующих — они заставили Алекс?ева изм?нить свою точку зр?нія. 30 марта он телеграфировал военному министру: "...Только ген. Рузскій, указывая на то, что внутреннія событія отозвались на арміях вв?реннаго ему фронта "весьма бол?зненно", ссылаясь на разстройство продовольственных, вещевых и артиллерійских запасов, на ненадежность укомплектованій, приходит к опред?ленному заключенію о необходимости отказаться в ближайшіе м?сяцы от выполненія наступательных операцій и сосредоточить вс? усилія на подготовк? к упорной оборон?. Совершенно иначе отнеслись к этому острому большой важности вопросу главнокомандующіе Западным и Юго-Западным фронтами. Оба высказали, что р?шительныя д?йствія наступающим л?том неизб?жны. Если не откроем их мы, то это сд?лает противник тогда, когда это будет выгодно и удобно ему. Отказ от сод?йствія нашим союзникам, поставя их в трудное положеніе, не избавит нас от необходимости втянуться в упорные, длительные бои, но тогда, когда в свою очередь, мы не будем в состояніи разсчитывать на помощь наших союзников, в случа?, их частичной или общей неудачи. Как бы ни были мы б?дны в настоящее время средствами, все-же выгодн?е наступать, даже без полной ув?ренности в усп?х, ч?м перейти к опасной оборон? и обречь себя на необходимость подчиниться р?шеніям противника. Разстройство арміи и ея снабженія окажет свое вредное вліяніе, нисколько не в меньшей м?р? при оборон?, ч?м при активной операцій"[389]. Алекс?ев присоединился к мн?нію Брусилова, что при слабой устойчивости войск оборона трудн?е, и что надо "начать весеннюю кампанію наступленіем"[390]. Свое письмо в Ставку Брусилов заканчивал таким характерным абзацем: ..."Несомн?нно, 1917 год — посл?дній год войны и совершенно нев?роятно, чтобы война продолжалась и в 1918 г.; таким образом, обращаясь в этом году к пассивному образу д?йствій, мы закончили бы войну безславно... Такой образ д?йствій возстановит против нын?шняго Врем. Правит. не только вс?х наших союзников, но и всю Россію, и может ввергнуть нас в анархію и возбудить негодованіе вс?х против своего высшаго командованія, и всякая дисциплина исчезнет, а демобилизація будет представлять собой еще бол?е трудное д?ло, ч?м это предполагается теперь".

Св?д?ній о том, как реагировало Правительство на доклад Ставки, в опубликованных матеріалах н?т[391]. Оно ц?ликом находилось под гипнозом настроеній центра — см?лости дерзанія у него не было. Возможное единство настроеній еще раз было нарушено т?м же министром ин. д. в упомянутом интервью с журналистами, 22-го марта. Гиппіус записала 25-го: "Правительство о войн? (о ц?лях войны) — молчит. А Милюков на днях вс?м корреспондентам заявил опять прежним голосом (курсив автора), что Россіи нужны проливы и Константинополь. "Правдисты", естественно, взб?сились. Я и секунды не останавливаюсь на том, нужны ли эти чертовы проливы нам или не нужны. Если они во сто раз нужн?е, ч?м это кажется Милюкову — во сто раз непростим?е его фатальная безтактность . Почти хочется разорвать на себ? одежды. Роковое непониманіе момента на свою же голову!.. Керенскій должен был офиціально заявить, что это личное мн?ніе Милюкова, а не пр-ва". То же заявил и Некрасов... Хорошая дорога к "укр?пленію пр-ва, к поднятію престижа власти..."[392].

Трудно предположить, что со стороны Милюкова проявилась только "фатальная безтактность", скор?е надо зд?сь, как и в фатальной р?чи 2-го, вид?ть надуманный политическій маневр, плохо разсчитанный, без учета настроеній и того резонанса, который может дать выпущенный пробный шар для оправданія вн?шней политики революціоннаго министра ин. д. Сов?тская демократія, д?йствительно, взволновалась и не только "правдисты"[393]. "Циммервальдскій блок", т. е. "л?вые" Исп. Ком. потребовали от Сов?та организаціи широкой кампаніи в пользу мира — "мобилизовать, под лозунгом мира, пролетаріат и гарнизон столицы", так как "сложившаяся конъюнктура угрожает революціи величайшей опасностью, увлекая ее в войну без конца". "Правые" р?шительно возражали, считая опасным для фронта "борьбу за мир внутри революціонной Россіи". Начались долгія, бурныя пренія. Протоколов зас?даній Исп. Ком. (в?рн?е лишь "черновых" набросков) за эти дни мы не им?ем — приходится полагаться на тенденціозную временами память Суханова. Значительное большинство высказалось за компромиссное предложеніе Церетелли (впервые присутствовавшаго на зас?даніи), через Контактную Комиссію потребовать от Правительства "офиціальнаго заявленія" об отказ? от завоеваній.

Представители соціалистических партій в Сов?т?, — пишет Милюков в своей "Исторіи", — требовали от Правительства немедленнаго публичнаго заявленія о ц?лях войны, в соотв?тствіи c формулой: "мир без анексій и контрибуцій". Тщетно П. Н. Милюков убеждал их, что самая основа их разсчета — возможность, сговориться с соціалистами вс?х стран на почв? циммервальдской формулы, — не существует, ибо подавляющее большинство соціалистов об?их воюющих сторон стали на точку зр?нія національную и с нея не сойдут. Отчасти незнакомство с европейскими отношеніями, отчасти в?ра в творческую силу русской революціи[394], наконец, и прямая зависимость от большевицкой (?) идеологіи, не позволили соціалистам согласиться с П. Н. Милюковым в этом коренном вопрос? интернаціональнаго міросозерцанія[395]. Но не поддержали его и его товарищи — не-соціалиcты... П. Н. Милюков, уступая большинству, согласился на опубликованіе заявленія о ц?лях войны, но не в вид? дипломатической ноты, а в вид? воззванія к гражданам и при том в таких выраженіях, которыя не исключали возможности его прежняго пониманія задач вн?шней политики и не требовали от него никакой перем?ны в курс? этой политики. "Заявленіе Врем. Правит. о ц?лях войны" было, д?йствительно, опубликовано 28 марта и вставлено в обращеніе к гражданам с указаніем, что "государство в опасности", и что "нужно напрячь вс? силы для его спасенія": такая форма была придана документу А. Ф. Керенским. Основное м?сто выражено сл?дующим образом: "предоставляя вол? народа (т. е. Учр. Собр.) в т?сном единеніи с союзниками окончательно разр?шить вс? вопросы, связанные с міровой войной и ея окончаніем, Вр. Пр. считает своим правом и долгом нын? же заявить, что ц?ль свободной Россіи — не господство над другими народами, не отнятіе у них их національнаго достоянія, не насильственный захват чужих территорій, но утвержденіе прочнаго мира на основ? самоопред?ленія народов. Русскій народ не добивается усиленія вн?шней мощи своей за счет других народов, как не ставит своей ц?лью ничьего порабощенія и униженія. Во имя высших начал справедливости им сняты оковы, лежавшія на польском народ?, и русскій народ не допустит, чтобы родина его вышла из великой борьбы униженной, подорванной в житейских своих силах. Эти начала будут положены в основаніе вн?шней политики Вр. Пр., неизм?нно проводящаго волю народную и ограждающаго права нашей родины при полном соблюденіи обязательств, принятых в отношеніи наших союзников".

Поистин? изумительное поясненіе дает дальше Милюков: "Естественно" представители Сов?та не удовлетворились "двусмысленными и уклончивыми" выраженіями правительственнаго акта. Тогда Некрасов — это было уже на сл?дующій день — указал им, что для них выгодн?е истолковать уклончивыя выраженія акта в своем смысл?, как уступку Правительства, и на этом основаніи поддержать "заявленіе". Эта тактика и была принята соціалистической печатью. П. Н. Милюков заран?е выговорил себ? право, в случа?, если заключенный компромисс будет толковаться односторонне, толковать его в своем смысл? и раскрывать неопред?ленныя выраженія в направленіи прежней своей политики, "согласной с политикой союзников и с національными интересами Россіи"...

Подобно тому, как в знаменательную ночь, с 1-го на 2-ое, соглашавшіеся предпочли форму умолчанія, как начало примиряющее, так и теперь формально предпочли "уклончивыя выраженія", которыя каждая из договаривающихся сторон будет толковать в "своем смысл?". Милюков в "Исторіи", однако, забыл добавить, что под вліяніем критики сов?тских представителей в правительственный документ были введены такія, напр., уточненія, как отказ от "насильственнаго захвата чужих территорій", ч?м в корн? изм?нялась "прежняя министерская программа[396], и что дало повод "Русским В?домостям" зам?тить, что в правительственной деклараціи 28-го н?т и намека "на "имперіализм". По существу в правительственном акт? ничего уклончиваго не было, уклончивость была только во взаимных обязательствах и во введеніи в н?который обман союзнических дипломатов, так как документ, странным образом, предназначался только для внутренняго употребленія. В эти дни, конечно, это стояло на первом план?. Однако, гутаперчивая политика неизб?жно должна была привести к острому конфликту, что и произошло через м?сяц и завершилось запоздалым уходом лидера "цензовой общественности" из состава революціоннаго правительства. Межсоюзническая дипломатія вовсе не была склонна, считаться с "домашними затрудненіями" Россіи и разсматривать декларацію 28-го марта, как документ, не предназначенный для "экспорта". Кон. Набоков доносил в Петербург (4 апр?ля), что в Лондон? правительственное заявленіе разсматривают, как отказ Россіи от "права на Константинополь и иныя территоріальныя пріобр?тенія", выговоренный предшествующими соглашеніями. Набоков настаивал на необходимости офиціально "разъяснить", что принцип "мира без анексій" принимается революціонной Россіей "не безусловно", а постольку, поскольку он не противор?чит "жизненным интересам" страны. Милюков, считавшій только свою позицію в международных вопросах реалистической, а вс? остальные разговоры о войн? "младенческими бреднями", как откровенно выразился он посл? своего ухода из правительства на казачьем съ?зд? 9-го іюля, посп?шил истолковать в "своем смысл?" мартовскую декларацію в той "разъяснительной" нот? 18-го апр?ля, которая и положила начало правительственнаго кризиса, ибо она была сд?лана наперекор явно выраженным пожеланіям со стороны демократіи.

* * *

На другой день посл? опубликованія правительственной деклараціи собралось "всероссійское" Сов?щаніе представителей Сов?тов. На очереди в порядк? дня первым был поставлен злободневный вопрос об отношеніи к войн?. Докладчиком выступил Церетелли, прив?тствовавшій р?шеніе "отв?тственнаго представительства буржуазіи" — Временнаго Правительства — "торжественно возв?стить во имя "единенія сил" о разрыв? своей вн?шней политики с господствовавшей до переворота "имперіалистической", "узко-классовой" точкой зр?нія. Это заявленіе есть "огромная поб?да всей демократіи". Поворотный момент вн?шней политики, по представленію докладчика, является "поворотным моментом не только для одной Россіи" — это "факел, брошенный в Европу", и т? "идеалы, которые в настоящее время там еле морцали", "засв?тятся так же ярко, как засв?тились и озарили они всю нашу внутреннюю политику". Заявленіе Правительства не дало еще полнаго удовлетворенія того, что желает демократія. Необходимо, чтобы Врем. Прав. вступило в переговоры с союзными правительствами для выработки общей платформы на основаніи отказа от анексій и контрибуцій.

В?роятно, оратор искренно в?рил в свою "утопію". В сложившейся коньюнктур? важна была не декларативная формулировка будущих международных отношеній, а опред?леніе той реалистической позиціи, которую "революціонный народ" должен занять в отношеніи войны, шедшей на его собственной территоріи. "Революціонный народ

Россіи, — говорилось в проект? резолюціи Исп. Ком., прочитанной Церетелли, — будет продолжать свои усилія для приближенія мира на началах братства и равенства свободных народов. Офиціальный отказ вс?х правительств от завоевательных программ — могучее средство для прекращенія войны на таких условіях. Пока эти условія не осуществлены, пока продолжается война, россійская демократія признает, что крушеніе арміи, ослабленіе ея устойчивости, кр?пости и способности к активным операціям были бы величайшим ударом для д?ла свободы и для жизненных интересов страны. В ц?лях самой энергичной защиты революціонной Россіи от всяких посягательств на нее извн?, в видах самаго р?шительнаго отпора вс?м попыткам пом?шать дальн?йшим усп?хам революціи, Сов?щаніе Сов?тов Р. и С. Д. призывает демократію Россіи мобилизовать вс? живыя силы страны во вс?х отраслях народной жизни для укр?пленія фронта и тыла. Этого повелительно требует переживаемый Россіей момент, это необходимо для усп?ха великой революціи".

Офиціальной деклараціи Исп. Ком. большевицкая фракція противопоставила свою, придав ей отвлеченную формулировку: "Есть один способ создать тот мир, к которому стремится вся вселенная", — говорит от имени большевиков Каменев: "этот способ — превратить русскую національную революцію в пролог возстанія народов вс?х воюющих стран против молоха имперіализма, против молоха войны... Слишком много благородных слов прикрывало разбойную политику, восторжествовавшую и приведшую к войн?... Не благородных слов, не прикрытія для имперіалистической войны, а правды, голой правды о том, что такое эта война, требуют вс? народы, и мы одни зд?сь — поб?дившая революція — можем сказать и должны сказать... что это не народная война, что это война не народами зат?яна, на эту войну обрекли нас имперіалистическіе классы вс?х стран. Собравшись сюда, как полновластные(?) представители народов Россіи, вы должны сказать: "Мы не только зовем вс?х угнетенных, вс?х порабощенных, вс? жертвы мірового имперіализма к возстанію против рабства, против имперіалистических классов, но мы от имени русскаго революціоннаго народа говорим: ни одной лишней капли крови за интересы своей или чужой буржуазіи пролиться мы не дадим"... "М?сяц прошел с т?х пор, как революціонный пролетаріат и революціонная армія в Петроград? поставили зд?сь Временное Правительство, и м?сяц нужен был на то, чтобы это Правительство, вышедшее из революціи, осм?лилось сказать дипломатично и осторожно, что оно не считает задачей русскаго свободнаго народа, закабалять чужія земли"... "Мы должны сказать: революціонная Россія требует, чтобы Врем. Правит, формулировало волю ея к миру и над?ется, что только возстаніе угнетенных народов других стран поддержит русскую революцію и создаст тот мир, который хотя бы в малой степени возвратит нам т? великія затраты народной крови, которыя выпил уже из міра вампир милитаризма"[397].

В развернувшихся преніях голоса представителей арміи (напомним, что на Сов?щаніи были представлены 6 армій и 40 отд?льных воинских частей) прозвучали довольно однотонно. Вовсе не представлял исключенія солдат Новицкій, выступившій от имени Особой арміи и предложившій, как крикнули ему с м?ста, "кадетскую резолюцію". Отм?чая дов?ріе к Правительству, созданному революціей, Новицкій говорил о н?которой неясности обсуждаемой резолюціи: ..."Я хочу мира, душа жаждет мира, но не позорнаго мира... Мы тогда только можем спокойно вернуться с поля сраженія, когда мир будет подписан не позорный ("пока вс? н?мцы не признают, что надо заключить мир именно на правах равенства, братства и свободы"), и вот я призываю от имени Особой арміи стать вс?м на работу и дать помощь арміи, чтобы она могла выйти из этой войны с поб?дой". Не странно ли, — говорил представитель 12-ой арміи с. д. меньшевик Ромм, — что "вопрос о немедленном заключеніи мира поднимается только со стороны тыла, и ни один солдат с фронта, который в тяжелых условіях 33 м?сяца воюет, ни один из них не говорил о немедленном заключеніи мира". Ромм удовлетворялся объединяющей "вс?х" резолюціей Церетелли и хот?л бы только внести поправку, в том смысл?, что "под обороной страны подразум?вается не только сид?ніе в окопах, но, если того потребуют обстоятельства, — "наступленіе". И другіе представители фронта настаивали на том, что в резолюціи надо не столько подчеркивать "защиту", сколько сд?лать удареніе на "борьб?". Резолюція бердичевскаго гарнизона призывала не "чуждаться исторических задач нашей родины" и стать "дружно на защиту свободной родной земли и ея историческаго права". Прочитавшій резолюцію с. р. Усов, поздн?е, при обсужденіи отношенія к Правительству, от себя мотивировал так: "Моя личная точка, зр?нія такова: я прежде всего отношусь к Врем. Правит, не только с точки зр?нія революціи и ея достиженій, но и с точки зр?нія обороны страны. "Отечество в опасности". Это не фраза, это крик, может быть, больной души и отчаянія. Я нахожусь близко к д?йствующей арміи, и пока я ?хал сюда, то вид?л дезертиров на крышах и подножках — это была общая картина... Половина дезертиров, направлявшихся в Петроград, это — т?, которые потеряли дисциплину... Нужно создать правительство, которое пользовалось бы дов?ріем вс?х классов населенія... Нужно правительство, которое будет авторитетно и обезпечит защиту страны, иначе через 2-3 м?сяца страна сметет достиженія революціи... Меня больше всего возмущает то, что зд?сь слишком мало говорится об оборон? страны и слишком много об узкопартійных интересах"...

Собраніем, подавляющим большинством голосов, была принята поправка Ромма и в резолюцію Церетелли были введены слова о "способности" арміи к "активным операціям"[398]. Компромиссная, в сущности, резолюція Сов?щанія была, конечно, далека от того пафоса, который нужен был арміи и который один только мог подвинуть ее на подвиг.

Какая-то струна лопнула в эти дни. Кто из настройщиков перетянул ее? Вовсе не надо принадлежать к числу "л?вых пошляков", для которых "Дарданеллы служили мишенью" (утвержденіе Ганфмана в юбилейном сборник? в честь Милюкова), для того, чтобы признать, что царьградскія мечтанія, как бы воскрешавшія не ко времени традиціи ушедшаго и возбуждавшія подозр?нія, сыграли значительную роль в этом д?л?. Дарданельская химера, д?йствительно, стала жупелом, который широко использовала демагогія[399]. Революціонное правительство, таким образом, не сум?ло воспользоваться т?м активам, который, казалось, давался ему в руки, и который кн. Львов, в письм? к Алекс?еву 11-го марта выразил словами: "подъем покроет недоимки, вызванныя пароксизмом революціи". Какая трагедія для арміи! Как раз в эти же дни французскій посол отм?тил в дневник? ухудшеніе положенія в смыcл? войны. Ею мало кто интересуется — все вниманіе сосредоточено на внутренних вопросах. Такое впечатл?ніе можно было вынести не только в салонах, которые пос?щал Палеолог. Не показательно ли, что в первом вскор? посл?довавшем публичном выступленіи лидера народных соціалистов Мякотина войн? в доклад? было отведено посл?днее м?сто. Страна жила не войной, а революціей. Взгляд современников обращался "внутрь", как это наблюдали члены Думы при пос?щеніи деревни, гд? война, но их впечатл?нію, отходила "на задній план".