Второй диктатор
Второй диктатор
Начиная рассказ о втором диктаторе, прежде всего познакомлю читателя с документом, ставшим известным совсем недавно. Он проливает больше света на эту отвратительную личность.
Что представлял собой Адольф Гитлер? Кем была нацистская бестия, которая унесла во время Второй мировой войны жизни 50 миллионов людей? Прежде чем уйти из Белого дома, президент США Билл Клинтон раскрыл секретные документы, в которых дается психологический портрет военного преступника Адольфа Гитлера. Они зарегистрированы под номером 0695930/18.05.2000 и стали свидетельством мировой истории. Эти совершенно секретные документы ЦРУ насчитывают 68 страниц. На них значится дата: 3 декабря 1942 года. «Документы о Гитлере», быть может, не являются для историков сенсацией, но они содержат психограмму диктатора, представляющую общественный интерес. Комментирует, дополняет и вносит в случае необходимости поправки в их текст профессор Гуидо Кнопп.
«О хорошей физической выносливости» Гитлера (Hitler) больше не может быть никакой речи самое позднее с 1945 года. Физическое состояние Гитлера до 1939–1940 годов было относительно стабильным, поэтому неудивительно, что это время совпало с периодом его успехов. Однако чисто субъективно ипохондрик был твердо убежден в том, что умрет он рано. Он боялся, что время его уходит. В 1939 году по случаю своего 50-летия он сказал: «Мне лучше начать войну в пятьдесят, чем когда мне будет пятьдесят пять или шестьдесят». В другом случае он высказал такое соображение: следующие поколения не смогут сделать этого. Начать войну может только он. Он связал судьбу целых народов со своими представлениями о собственной жизни. Летом 1939 года его больше всего беспокоило то, что «в последний момент какая-нибудь свинья сделает ему предложение о посредничестве». Одной из этих «свиней» оказался его ближайший соратник.
Геринг (Goering) робко предостерегал: «Мы же не собираемся идти ва-банк». На это Гитлер ответил: «В своей жизни я всегда шел ва-банк».
Показательно, что начиная с 1942 года состояние его здоровья сильно ухудшилось. Уже летом 1941 года был поставлен диагноз прогрессирующего склероза венечных сосудов сердца. Во время войны его личный врач доктор Морель (Morell) выписывал ему в общей сложности 90 различных медикаментов, начиная от сильных снотворных средств и кончая возбуждающими наркотиками, чтобы снимать состояние хронической усталости. Даже 28 различных таблеток, которые он принимал ежедневно, не могли сдерживать физическое разрушение его организма. Более того, он принимал «пилюли доктора Кестерса против вспучивания» в связи с жалобами на желудочно-кишечный тракт, а также другие лекарства, которые содержали стрихнин и различные опийные составы.
На мечты Гитлера о жизненном пространстве и искоренении евреев это не влияло — они были с самого начала результатом навязчивого представления психопата, за которым слишком многие, слишком долго и слишком послушно следовали».
Без разрешения фюрера ни одна армия, ни одна дивизия, но один полк, ни один батальон, ни одна рота, ни один солдат не имели права покинуть занимаемые позиции. «Немецкий солдат не имеет права уйти оттуда, куда ступила его нога!» Это железное правило Гитлер вдалбливал генералам и солдатам. Летом 1942 года солдаты 9-й армии давали особую клятву — не покидать свое место в обороне. Пытаясь удержать от полного развала 9-ю армию, отступавшую от Москвы, и вспоминая драматическую историю великой армии Наполеона, Гитлер в начале 1942 года издал приказ: «9-я армия не делает ни одного шага назад. Достигнутую на 3 января 1942 года линию обороны — держать!» Фюрер неоднократно как главнокомандующий требовал любой ценой удерживать Ржев. Нередко называл этот город, так же как и Смоленск, «Восточными воротами» в Москву.
Сравнивая поступки двух диктаторов во время войны, нетрудно заметить, что в основе их действий лежали некоторые одинаковые мотивы поведения: недооценка друг Друга и постоянная игра ва-банк. Разумеется, за счет солдатской массы. Однако между ними существовала и серьезная разница. Сталин лучше Гитлера понимал, где следует остановиться, а где не стоит рисковать. Правда, не всегда это ему удавалось.
Гитлер высоко ценил вермахт и часто гордо повторял: «Я со своим солдатом могу сделать все, что захочу». В то же время второй диктатор, как и Сталин, всегда был равнодушен к фронтовым жертвам. Старался, чтобы так же безжалостно, как он, вели себя и его генералы. Любопытную историю по этому поводу рассказал генерал Гудериан. Когда он пытался разжалобить Гитлера огромными потерями в своей танковой группе, в ответ от Верховного Главнокомандующего он услышал: «Вы думаете, генерал, гренадерам Фридриха Великого легче было умирать?» Гибель 6-й армии Паулюса — разительный пример полного безразличия Гитлера к своим солдатам и офицерам, как бы потом он ни признавал свою вину перед ними. Близко знавший Гитлера фельдмаршал Эрих Манштейн свидетельствует: «…хотя Гитлер постоянно подчеркивал, что он мыслит как солдат, и охотно говорил о том, что военный опыт он приобрел на фронте, в действительности ему далеки были мысли и чувства солдата… Его глубоко не затрагивала судьба армии… Потери были для него лишь цифрами, свидетельствующими об уменьшении боеспособности. Как человека они едва ли серьезно волновали его».
Потери немецкой армии в сражениях за Ржев (1942–1943), объявленные в Германии, составили от 300 до 450 тыс. человек; русские потеряли, по тем же данным, около миллиона. (Об этом сообщил Ганс Юрген Эсмайер,[29] офицер штаба 26-й пехотной дивизии 9-й армии.)
Гитлер знал, что людские резервы вермахта ограниченны. Гораздо меньше, чем у Сталина. Но ни Гитлер, ни прогнозисты из его Генштаба, начиная войну на Востоке, не представляли в полной мере, насколько велики русские резервы, а главное, что Сталин сумеет поставить под ружье примерно в два раза больше людей, чем Германия. В этом состоял один из серьезных просчетов немецкого командования в войне с Россией. Не знал Гитлер и о том, что с начала войны во многих районах Советского Союза, подвергнутых опасности оккупации, отправляли на Восток молодежь еще не призывного возраста, как будущий резерв армии.
Командование группы армий «Центр» израсходовало во время летней (1942 г.) и зимней (1943 г.) кампаний основные боевые силы, особенно после операции «Марс». После разгрома 6-й армии Паулюса под Сталинградом немецкое командование, наконец, убедило Гитлера в необходимости оставить ржевско-вяземский плацдарм. 3 февраля 1943 года Гитлер наконец разрешил 9-й армии и части 4-й танковой армии уйти из Ржева на линию, защищавшую Смоленск. В марте 1943 года перед лицом десяти советских армий Модель отвел двадцать дивизий на заранее подготовленную новую линию обороны…
До сих пор военные историки спорят о цифрах погибших подо Ржевом и Вязьмой. Общие потери лишь в четырех операциях, о которых я рассказал, составили гигантскую цифру — 1 324 823 человека (по официальным данным). Это больше, чем отдельно в каждой битве: под Москвой, Ленинградом, Сталинградом, Курском, Берлином.[30]
С трибуны научно-практической конференции (1999 г.), посвященной Ржевской битве, обнародована была более страшная цифра потерь — около 2 млн. Маршал В.Г. Куликов (подо Ржевом он воевал танкистом в звании капитана) назвал число убитых, пленных и раненых — 2,5 млн…[31] Так или не так? Приведенных цифр достаточно, чтобы ужаснуться… На Ржевской земле в 42 братских могилах покоится прах воинов более ста сорока стрелковых дивизий, пятидесяти отдельных стрелковых бригад и пятидесяти танковых бригад…
Подумать, сколько подо Ржевом, Вязьмой, Сычевкой, Белым, Полунино, Бельково погибло людей! «Такого мы не видели нигде и никогда больше» — так часто впоследствии, вспоминая бои подо Ржевом, говорили фронтовики, выбравшиеся чудом живыми из этой нечеловеческой бойни, в которой участвовало более 3 млн человек.
Бои на Ржевском и Вяземском рубежах продолжались 502 дня. По мнению некоторых историков, в России и на Западе, эта битва стала самой жестокой и кровопролитной в прошедшей войне. Каждый отвоеванный у врага клочок родной земли обошелся здесь примерно в десять тысяч человеческих жизней. Столь огромных потерь, очевидно, не знало ни одно сражение в истории человечества! Трагизм этот состоял не только в одних беспримерных жертвах, а и в том, что наступательные бои не приносили успеха. Неудачи привели к замалчиванию и искажению официальной историографии о ржевской трагедии. Смерть и немыслимые человеческие муки не вознаграждались радостью боевых успехов, а вызывали горькое отчаяние и нестерпимую обиду. Официальная историография о нравственных ранах молчит.
Так закончилась кровавая схватка двух диктаторов за ржевско-вяземский плацдарм, о котором верно сказал писатель Василий Кожанов: «Взаимоистребительное Ржевское сражение, подобно схватке двух буйволов, подтвердило и умственное убожество обоих фюреров, берлинского и кремлевского, и выявило в них суть гения разрушительства. Один издалека слушал с наслаждением ржевский взрыв, другой, спустя полгода после завершения битвы, пожелал увидеть кратерный пейзаж того же Ржева, ощутить обворожительный трепет от разрушительной силы своего возлюбленного бога войны — артиллерии. Не случайно поэтому он с многотысячным сопровождением 5 августа 1943 года посетил ржевские руины». Лучше не скажешь! (Но — не посетил, а наблюдал их в бинокль).
Все же Сталин считал: окончательная угроза Москве после ухода немцев из Ржева, Вязьмы, Гжатска не отпала. На русской земле, которой владел немецкий солдат, существовал еще один выступ: Орловско-Курская дуга.
Предстояла новая битва!
Данный текст является ознакомительным фрагментом.