«Несостоявшийся диктатор»
«Несостоявшийся диктатор»
Трубецкой Сергей Петрович – еще один яркий представитель династии Трубецких, оставивший о себе след в истории России. Он правнук генерал-фельдмаршала Никиты Юрьевича Трубецкого, того самого сенатора, «что хорошохонько месил грязь на плацу» и которому принадлежало имение «Нескучное» – о нем рассказывалось в предыдущих главах. Сын князя Петра Сергеевича Трубецкого от первого брака со светлейшей княжной Дарьей Александровной Грузинской.
Родился князь Трубецкой Сергей Петрович в Нижнем Новгороде в 1790 году.
Первоначальное образование получил домашнее – его учителями были приглашенные преподаватели нижегородской гимназии, а также немецкий, английский и французский учителя. В шестнадцать лет переехал в Москву, слушал лекции в университете, одновременно с этим проходил на дому курсы математики и фортификации. Образование продолжил в Париже.
Начал службу в чине подпрапорщика Семеновского полка, через два года произведен в прапорщики, в 1812 году в поручики. Участвовал в сражениях при Бородине, Малоярославце, Люцене, Бауцене, Кульме. В сражении под Лейпцигом ранен в ногу. Во время войн с Наполеоном обратил на себя внимание своей храбростью.
По возвращении из-за границы Трубецкой вступил в масонскую ложу «Трех добродетелей», в 1818–1819 годах был в ней Наместным мастером, затем почетным членом. Трубецкой вместе с Александром и Никитой Муравьевыми, И. Д. Якушкиным, С. И. и М. И. Муравьевыми-Апостолами пришли в 1816 году к мысли о необходимости образования тайного общества, которое и составилось в феврале 1816 года под названием «Союз спасения», устав его написал Павел Пестель. Пока еще это общество выглядит вполне масонским.
Вскоре (в конце 1817 года) «Союз спасения» был преобразован и получил название «Союз благоденствия», первая часть устава которого была составлена Александром и Михаилом Муравьевыми, П. Колошиным и князем Трубецким.
Происхождение, личные качества, успехи на службе, многочисленное влиятельное родство открывали перед Трубецким блестящую карьеру. Его положение еще более укрепилось после венчания 5 мая 1821 года, в русской церкви Париже, на Екатерине Ивановне Лаваль, старшей дочери управляющего 3-й экспедиции Коллегии иностранных дел, действительного тайного советника, камергера и церемониймейстера двора, графа Жана-Франсуа (Ивана Степановича) Лаваля.
В 1824 году, по обязанностям службы, Трубецкой переехал в Киев. Являясь одним из организаторов и руководителей «Северного общества» декабристов, проявлял политическую умеренность: Трубецкой был противником гражданской войны, считая, что «с восстанием крестьян неминуемо соединены будут ужасы, которых никакое воображение представить не может, и государство сделается жертвою раздоров и, может быть, добычею честолюбцев». Полагал, что для России благом будет введение конституционной монархии и освобождение крестьян с небольшими земельными наделами.
В октябре 1825 года Трубецкой взял отпуск, и 7 ноября 1825 года чета Трубецких покинула Киев и выехала в Петербург. Трубецкой приехал в Петербург около 10 ноября, познакомил «Северное общество» с привезенным от «южан» планом, который и был Думой принят. Согласно плану, инициаторами выступления, назначенного на 1826 год, во время майского смотра войск 2-й армии должны были стать «южане», а «северяне» обязывались их поддержать. Однако, в силу изменившейся ситуации, вызванной неожиданной смертью в Таганроге императора Александра I и началом междуцарствия, сразу же возникла необходимость разработки и принятия нового плана, так как в создавшейся обстановке центр восстания перемещался в Петербург.
Трубецкой согласился стать «диктатором» восстания в Петербурге 14 декабря 1825 года, надеясь на переговоры с правительством, но на Сенатскую площадь не пришел, по некоторым предположениям, из-за потери веры в успех предприятия.
История декабристов, их союзов и обществ, «Северного» и «Южного», сама по себе является темой для огромного исследования и отдельного издания. Со школьной скамьи мы помним штампы из учебников «…декабристы разбудили Герцена…» и ему подобные. Советские историки обвиняли Трубецкого в предательстве за неявку на Сенатскую площадь, постсоветские – в государственной измене присяге, царю и Отечеству. Однако сын одного из декабристов, Якушкина, так писал о Трубецком: «Про Трубецкого сочинили несколько возмутительных рассказов, но когда-нибудь откроется, что в них нет ни слова правды…
Поведение его 14 декабря, для нас не совсем ясное, не вызвало никаких обвинений против Трубецкого среди его товарищей. Среди декабристов и после 14 декабря Трубецкой сохранил общую любовь и уважение; не от ошибочности действий Трубецкого в этот день зависела неудача восстания».
Это сын того самого Якушкина, настроенного крайне решительно, о котором Пушкин писал:
Читал свои ноэли Пушкин,
Меланхолический Якушкин,
Казалось, молча обнажал
Цареубийственный кинжал.
Сейчас сложно сказать, что послужило причиной неявки на Сенатскую площадь – страх за близких и боязнь кровопролития, нерешительность характера вообще, о которой, кстати, неоднократно упоминал друг, поэт и тоже декабрист Иван Пущин. Его блестящий послужной список, участие в войне не позволяют упрекать князя Трубецкого в трусости.
Арестован С. П. Трубецкой был в ночь с 14 на 15 декабря в квартире своего родственника, австрийского посла. Доставлен в Петропавловскую крепость («Трубецкого, при сем присылаемого, посадить в Алексеевский равелин. За ним всех строже смотреть, особенно не позволять никуда не выходить и ни с кем не видеться») в № 7 Алексеевского равелина.
Царь был в бешенстве от самого заговора, пролившейся крови на Сенатской площади, вспомните, был смертельно ранен Милорадович Михаил Андреевич – генерал, один из предводителей русской армии в войне 1812 года. Милорадович явился при полном параде на площадь убеждать войска, уже присягнувшие Константину, переприсягнуть Николаю. В более чем пятидесяти сражениях счастливо избежавший ранения, он получил в тот день две раны, одна из которых оказалась смертельной, от революционеров-заговорщиков: одну, пулевую, от Каховского (выстрелом в спину) и вторую – штыковую, от Оболенского.
Кроме того, замешан, да еще и на главных ролях член такой знатной фамилии, состоявший в свойстве с французским посланником! Но ни фамилия, ни знатность, ни боевые заслуги не спасли Трубецкого от кары. Его судили, судили строго, по 1-му разряду, как государственного преступника, и приговорили к смертной казни, которую заменили вечной каторгой, но полгода в Алексеевских казематах, сырых и промозглых даже летом, князь провел в ожидании смертной казни.
Каторгу он отбывал в Нерчинских рудниках и на Петровском заводе. Дворянин, боевой офицер «отправлен закованным в Сибирь – 23.7.1826. Приметы: рост 2 аршина 11 1/4 вершков, лицом чист, глаза карие, нос большой, длинный, горбоватый, волосы на голове и бороде темно-русые, усы бреет, подбородок острый, сухощав, талии стройной, на правой ляжке выше колена имеет рану от ядра».
Жена его, Екатерина Ивановна Трубецкая, урожденная Лаваль, выказала желание следовать за супругом в Сибирь. Император с супругой пытались отговорить ее от столь опрометчивого поступка, но Катишь, таково было ее домашнее имя, осталась непреклонна и последовала за опальным супругом.
Жены и подруги декабристов, их подвиг, а это был действительно подвиг, будоражили и будоражат умы просвещенных людей. Достаточно вспомнить Н. А. Некрасова и его поэму «Русские женщины», а из современных – фильм Владимира Мотыля «Звезда пленительного счастья». Не стоит искать в художественных произведениях абсолютного историзма и детального соответствия произошедшим событиям. Можно изменить политические акценты, но нельзя отменить самого события – восстание, казни, каторга, поражение в правах, лишение гражданских прав всех детей, рожденных в период ссылки, чудовищные условия содержания ссыльных.
И еще один удивительный факт приведем в завершение рассказа о князе Трубецком. До ссылки у богатых и родовитых супругов, купавшихся в роскоши и не знавших никаких лишений, не было детей. Они появятся только в Сибири.
После ряда указов, сокративших Трубецкому срок заключения, с 1839 года он смог жить на поселении в местечке под название Оёк в Иркутской губернии. Причем муж и жена с детьми раздельно, только со временем князю разрешили кратковременные визиты.
Жена Трубецкого умерла в Иркутске в 1854 году. В воспоминаниях ссыльных декабристов есть такие строки о ней: «Это была олицетворенная доброта, окруженная обожанием не только товарищей по ссылке, но и всего оёкского населения, находившего всегда у ней помощь словом и делом».
По амнистии императора Александра II 1856 года года, Трубецкой был восстановлен в правах дворянства (через 25 лет!), но без княжеского титула; только его дети по указу от 30 августа 1856 года могли пользоваться княжеским титулом.
19 (31) августа 1859 года Трубецкому разрешили переезд на жительство в Москву. Жил он тихо, очень замкнуто, не желая ни с кем поддерживать общения, кроме близких родственников и старых знакомых. В Москве же он и скончался. Удивительная судьба удивительного человека, память о жизни и подвиге супруги которого будет долго жить в сердцах просвещенных людей.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.