Яд на вооружении «темных сил»

Яд на вооружении «темных сил»

Запад боялся и других угроз. Злобный враг – евреи и колдуны – вследствие своей природы не мог пользоваться силой и отвергал обычное оружие, но прибегал к яду и вел, как считалось, тайную сатанинскую войну. Страх перед прокаженными 1321 г. получил в 1348 г. психологическое продолжение. Началась страшная эпидемия чумы, и опасность, которой едва смогли избежать двадцать семь лет назад, была перенесена на универсальный уровень: происки «проклятого еврейства». Евреев стали обвинять, что это они сеют черную смерть, высыпая в источники и реки порошки, привезенные с островов Ява, Суматра и Борнео. В знаменитой «Книге чудес света», опубликованной в середине XIV в. и полной небылиц о далеких землях, повествователь, Жан де Мандевиль, описывал острова, которые он якобы посетил. Он рассказывал о «деревьях, которые приносят муку, и деревьях, которые приносят яд». Именно туда, согласно «Книге», отправлялись евреи, чтобы добыть яд для отравления христиан и установления своего «господства над всеми». Катастрофа 1348 г. породила модель представлений, свидетельствовавшую о навязчивом страхе перед ядом. Она появилась раньше, чем восторжествовали естественные (зараженный воздух) или провиденциальные (Божья кара) объяснения эпидемии, и распространялась, несмотря на то что оспаривалась многими врачами и правителями государств. В этом отравлении колодцев материализовался великий антихристианский заговор, в котором коварные поборники Магомета уступили место внешне безоружным армиям «иудейской секты», с давних времен считавшейся пособником Дьявола. Так, в некоторых версиях знаменитого средневекового миракля «Чудо о Теофиле» XIII в. посредником между Теофилом и Сатаной служил еврей.

Тот же ментальный источник порождал заговоры колдунов и ведьм. Итальянский историк Карло Гинцбург в книге «Шабаш ведьм» (1992) провел параллель между обвинениями 1321 и 1348 гг., с одной стороны, и коллективными обвинениями в ведовстве, которые множились в XV в., с другой. На место прокаженных или приспешников султанов пришли ведьмы и колдуны, приспешники Сатаны, причем все они вели одну и ту же тайную войну за торжество Врага рода человеческого, т. е. Дьявола. Эта война не предполагала использования «нормального» оружия. Таким образом, «колдовство заговора» (в отличие от того, что совершалось в личных целях) совершенно логично включало в себя яд.

Согласно не слишком надежному источнику, в 1335 г. неких пастухов в районе Каркассона обвиняли в отравлении воды. При этом их подозревали в том, что проклятые порошки они получили от падшего ангела. В 1390 г. следователи парижского суда Шатле высказывали серьезное подозрение, что отравители проводили на колодцах и источниках магические линии, которые заражали воду. Таким образом, они объявляли себя скорее прислужниками Дьявола, чем англичан и фламандцев. В ведовских процессах XV в. достаточно часто фигурировали небольшие коробочки с порошками и мазями, изготовленные по наущению демонов или данные самим Дьяволом во время шабаша. Следователи искали такие коробочки, чтобы использовать их в качестве «улик». В сочинениях о «водериях в Аррасе»[10] также упоминалось, что Сатана предоставлял смертоносные порошки для колодцев и источников.

Возвращения чумы в XVI в. порождали новые приступы страха перед сатанинским заговором против христианского мира. Исследование распространения эпидемии в Альпийском регионе показало устойчивость суеверных представлений о подрывной деятельности Дьявола, занимавшегося отравлением добрых христиан. Кальвинистские власти Швейцарии развернули в 1530, 1545, а затем в 1567 и в 1572 гг. вокруг Женевы преследование так называемых «намазывателей». Преступники якобы обмазывали двери своих жертв содержавшей заразу мазью. Вначале злодеяния объясняли лишь корыстными мотивами: желанием присвоить имущество отравленных. Постепенно, и особенно с 1570 г., за ними стали усматривать дьявольские цели; Жак Гревен в «Трактате о яде» указывал именно на них.

В других местах приспешники Дьявола, травившие население, выглядели по-своему. В 1564–1577 гг. в Лионе обвиняли гугенотов, в 1575 г. в Граце – иезуитов. В 1564 г. правительница Нидерландов Маргарита Пармская предупреждала города Дуэ, Лилль и Орши: какие-то лица планировали якобы «отравлять дома и людей некими ядами, с оной целью приготовляемыми».

Разумеется, существует большая разница между ядом, подсыпаемым полководцу, дабы без боя воспрепятствовать продвижению его войск, и дьявольскими порошками, призванными уничтожить христианский мир. Реальность и вымысел, искренняя убежденность и пропагандистские приемы причудливо перемешивались в пространстве между этими двумя пониманиями отравления. Так же как и во внутренней политике, токсические вещества, вероятно, совсем мало использовались в отношениях между странами. Однако в мире воображаемого складывалась своя геополитика, в которой яд играл куда более существенную роль.