Порошок и порох
Порошок и порох
Жан де Ту со злым презрением утверждал, что до появления аркебузы испанцы имели обыкновение смазывать болты своих арбалетов черной чемерицей (морозником), которую они собирали в горах Кастилии. Это растение даже получило название «арбалетной травы». Рассказывал он и об использовании в Гренаде токсичного минерала реальгара (моносульфида мышьяка). В данном случае яд становился дополнением к боевому оружию. С появлением огнестрельного оружия такое его применение начинало осмысливаться по-новому.
В 1482 г. Венеция осаждала крепость Фикароло, которую защищал герцог Феррары. Какой-то венецианец предложил Сенату порошок, при горении испускавший ядовитый дым. Власти как будто бы отказались по причинам технического свойства. Тем не менее данный пример весьма показателен. Распространение огнестрельного оружия поставило вопрос о яде на войне. Он затрагивал, конечно, в большей мере техническую и медицинскую сферы, чем политику, но при этом напоминал известную контроверзу XII в., связанную с арбалетом, который сочли неэтичным в честном бою. Огнестрельное оружие не только убивало на расстоянии; многие полагали, что оно убивает, потому что порох токсичен. По-видимому, такой амальгаме способствовало то, что порошок и порох обозначались одним и тем же словом – poudre. В XV–XVI вв. этот сюжет являлся предметом многочисленных дискуссий. Согласно Жаку Гревену, по-видимому мыслившему по аналогии с отравленной стрелой, солдаты смазывали пули огнестрельного оружия ядом. В 1514 г. медик Юлия II Джованни де Виго в трактате Practica copiosa in cirurgia утверждал, что раны от выстрелов аркебуз отравлены. В то же время специалисты по быстро развивавшейся военной медицине стали оспаривать суждения о токсичности огнестрельного оружия.
Итак, яд мог по-разному помогать в военном деле. Он становился полезным во время трудных или неумело осуществлявшихся кампаний. С ядовитым порошком вначале путали порох, но в конце концов разобрались в этом вопросе. Сегодня мало кто знает, что в прежние времена именно эта путаница заставляла некоторые правительства запрещать огнестрельное оружие. Его использование повинуется другой логике.