УПАДОК МАЛЫХ ЦЕРКВЕЙ

Антикатолическая и антисоцинианская кампания 1680-х гг. после 1689 г. утратила прежний напор. С 1690 г. вновь возобновилась тенденция к формированию более терпимого и свободного общества. Несмотря на это, малые Церкви все еще подвергались многочисленным ограничениям. Реформатская Церковь, при поддержке Генеральных Штатов и провинциальных, и городских властей, по-прежнему пользовалась неоспоримым превосходством над своими соперницами в общественной жизни, сфере образования, печати, благотворительности и проповедовании перед большими конгрегациями. В сложившейся ситуации тенденция к согласию с официальной Церковью оказалась сильнее, чем тенденция к отходу от нее, поощрявшаяся растущей веротерпимостью. Республика в действительности вовсе не была открытой сценой, на которой соперничавшие религии постоянно вербовали в свои ряды новых приверженцев и повышали статус. Напротив, господствующая тенденция заключалась в сведении к минимуму разнообразий и неуклонным успехам реформатской Церкви в деле конфессионализации нидерландского народа.

В отношении конфессионализации коренного нидерландского населения только реформатская Церковь и католики добились существенных результатов. Поддержка коллегиантов, квакеров и других новых «сект» временно выросла в Амстердаме и Роттердаме, но в других местностях им не удалось в какой-либо степени умножить число сторонников. «Sortez hors d'Amsterdam, de Leyden et de Rotterdam, oil il у a quelques sectaries, — отмечал Брюн, — vous en trouverez fort peu ailleurs. Dans le villages il n'y en a presque point, si que n'est quelque peu d'Anabaptistes. Pour ce qui est des Luth?riens, Borellistes et d'autres je ne crois pas que le nom у soit connu». («3a исключением Амстердама, Лейдена и Роттердама, где есть некоторое количество сектантов, вы найдете немного других. Среди деревень нет почти ни одной, где можно найти хоть нескольких анабаптистов. Что касается лютеран, бореллистов и других, то я не думаю, что само их название там известно» (фр.))^{224} Нидерландское квакерство росло медленными темпами примерно до 1700 г., а затем стало угасать^{225}.

Особенно впечатляющим был стремительный упадок ремонстрантизма. Он начался после репрессий 1618-19 гг. и уже далеко зашел к 1630-м гг. Но даже если мы опустим более раннюю фазу истории ремонстрантов, прежде чем они смогли организоваться в качестве отдельной Церкви в 1630-х гг., очевидно, что эта Церковь впоследствии не сумела сохранить, не говоря уже о том, чтобы увеличить, количество своих сторонников в нидерландском обществе^{226}. Во многих отдаленных городах и местностях, где ремонстранты некогда имели сильную поддержку в массах, оппозиция официальной Церкви в 1630-х и 1640-х гг. быстро сошла на нет. В своем поздравлении, обращенном к реформатской конгрегации в Хёсдене в августе 1634 г., Воэций замечал, что если раньше город был глубоко разделен между «арминианами» и «гомаристами», то в последние годы «чистое слово Божье» взяло верх, и многие бывшие ремонстранты стали убежденными контрремонстрантами^{227}. За пределами Голландии ремонстранты уцелели в последней трети столетия в изолированных анклавах в Кампене, Леувардене, Харлингене, Доккуме и Неймегене, а также во Фридрихштадте в Шлезвиге, но полностью исчезли где-либо еще. Хубер отмечал в 1680-х гг., что количество ремонстрантов в Доккуме особенно заметно сократилось в последние годы^{228}. Хотя ремонстрантизм еще обладал некоторой силой в Гауде, Лейдене, Гааге и одном или двух голландских городах, заверения Брюна, утверждавшего, что «Arminiens ne se trouvent qu'a Amsterdam et a Rotterdam; ailleurs le nombre en est presque imperceptible» («арминиане живут только в Амстердаме и Роттердаме; в других местах их число почти равно нулю» (фр.)), нельзя назвать далекими от истины^{229}. В Амстердаме количество ремонстрантов первоначально оставалось устойчивым, но с 1650-х гг. стала наблюдаться тенденция к его сокращению как в абсолютном, так и в относительном выражении^{230}. Воэций даже предполагал, что нидерландская веротерпимость в том виде, в каком она получила развитие в Амстердаме после 1630-х гг., обрекла ремонстрантизм на упадок, ограничив ремонстрантские богослужения всего лишь одной неприметной «скрытой церковью», тем самым позволив «выпустить пар» давления со стороны ремонстрантов за свободу отправления культа, но лишив их возможностей для увеличения своей церковной общины. Таким образом, терпимость, которой пользовались амстердамские ремонстранты после 1630-х гг., была, в известном смысле, разновидностью скрытой нетерпимости, постепенно отодвигавшей ремонстрантскую Церковь на обочину духовной жизни. Еще более впечатляющим был закат некогда крупной ремонстрантской конгрегации в Роттердаме. Здесь до 1672 г. их община осталась устойчивой, но затем, в последней четверти столетия, испытала прогрессирующий упадок^{231}. Община роттердамских ремонстрантов все еще насчитывала 7 000 человек в 1670 г., немногим больше, чем католическая, составляя фактически ¹/₆ часть населения. К 1700 г. их число сократилось примерно до 6 000 человек, менее ¹/₈ общей численности горожан, и уже заметно уступало числу роттердамских католиков.

Меннониты также пребывали в упадке^{232}. Их Церковь была более старой, чем ремонстрантская, и длительное время охватывала существенную часть населения в Голландии, Утрехте, Фрисландии и Гронингене. Анабаптисты были в других провинциях, в частности, у них имелось существенное число сторонников в северо-западной части Оверэйссела, в Блокзейле и Гетхорне и вокруг них. Хотя после 1673 г. меннонитская Церковь во Фрисландии пользовалась официальной веротерпимостью и оказалась в более выгодном положении в Голландии, чем остальные, в своей деятельности она по-прежнему сталкивалась с немалыми затруднениями. Особой проблемой анабаптистов была их зависимость от проповедников и религиозных наставлений внутри Республики. В отличие от католиков, лютеран и евреев, они не имели крупных центров власти и обучения за пределами Республики, из которых они могли бы получать поддержку. Также они имели ограниченный доступ к сфере образования и прессе, и сталкивались с определенными трудностями при основании новых конгрегаций там, где их прежде не существовало, из-за сопротивления официальной Церкви и местных властей. Усилия анабаптистов по расширению своего присутствия в Оверэйсселе в 1660-х гг., особенно в областях Энсхеде и Хенгело, встречали яростное противодействие.

Как правило, нидерландский анабаптизм так и не смог упрочить свои позиции в XVII в. в тех местностях, где его последователям не удалось приобрести точку опоры веком ранее. В то же время во второй половине XVII в. наблюдалась отчетливая тенденция к ослаблению анабаптистских общин, даже в их главных центрах. В Харлеме, одном из основных центров меннонитского вероучения в Голландии, их насчитывалось в 1620 г. около 15% городского населения. С подавлением ремонстрантизма после 1619 г. в ряды меннонитов (а также католиков и лютеран) влились бывшие ремонстранты^{233}. Но ближе к концу века их численность начала сокращаться, составив менее 11% городского населения к 1707 г.^{234}

Во Фрисландии анабаптисты потеряли влияние и в городах, и в сельской местности. В конце XVI в. число анабаптистов доходило до 20% от общей численности населения. В 1666 г. во Фрисландии было примерно 20 000 анабаптистов, проживавших в 72 общинах, что составляло около 13% населения. В средних десятилетиях XVII в. анабаптисты все еще превосходили по численности фрисландских католиков^{235}. Но, несмотря на то, что католической Церкви так и не удалось умножить свою паству во Фрисландии, сокращение числа меннонитов привело, в конечном счете, около середины XVIII в., к тому, что католики сменили их в качестве второй по числу прихожан Церкви в провинции.

Характерной чертой нидерландской конфессиональной сцены в конце XVII в. была неизменная неудача, преследовавшая лютеранскую Церковь в попытке оказать сколько-нибудь реальное воздействие на нидерландское население, несмотря на близость лютеранских государств в Германии и большое количество немецких и скандинавских иммигрантов, исповедовавших лютеранство. Враждебность официальных властей также играла значительную роль, особенно за пределами крупных городов Голландии. В Зютфене лютеране, в основном солдаты и офицеры гарнизона, в 1650-х гг. устраивали тайные молитвенные собрания, но не имели разрешения приглашать лютеранских проповедников извне для проведения формальных богослужений. Больше всего raad опасался, как бы лютеране не стали проповедовать свое вероучение среди больших масс местного населения. В июле 1668 г. немецким офицерам в Зютфене было разрешено организовать церковную службу, пригласив на нее лютеранского проповедника со стороны, при условии, что она не будет иметь публичного характера, и без допуска на нее «кого-либо из местных жителей»^{236}. Только в период французской оккупации в 1672 г. лютеране Зютфена смогли беспрепятственно организовать свою общину, и только в 1681 г. у них появился первый постоянный проповедник. В Гронингене обстановка была похожей. После 1672 г. лютеранские молитвенные собрания в городе больше не подвергались преследованиям, но только в 1687 г. raad, наконец, узаконил отправление лютеранского культа^{237}. Первые лютеранские церкви были построены в Зютфене только в 1693 г., а в Гронингене — в 1696 г. В Оверэйсселе только Зволле был сравнительно терпим к лютеранам (как и к католикам), позволив им образовать свою конгрегацию в 1649 г.^{238} В Девентере лютеранские богослужения находились под запретом до 1672 г., но после учреждения лютеранской общины во время мюнстерской оккупации, с 1674 г. культ был разрешен.

Еще одной провинцией, где веротерпимость к лютеранам проходила медленный и долгий процесс становления, была Фрисландия. Петиция о свободе отправления культа, поданная «сенату» Франекерского университета в 1650 г. тридцать одним немецким и скандинавским студентом, была отклонена. Около 1660 г. лютеранские духовные общины были созданы в Харлингене, где они поддерживали тесные связи с Норвегией и странами Балтики, и Леувардене. Но петиция лютеран Леувардена о разрешении на строительство церкви в 1668 г. была отвергнута^{239}. Первая лютеранская церковь, построенная во Фрисландии, была завершена в Харлингене только в 1669 г. Город Леуварден формально распространил веротерпимость на лютеран только в 1681 г.

В Голландии основным ограничением был введенный в 1624 г. Штатами запрет лютеранства в сельской местности. В общем и целом, за исключением Бодегравена и Заандама, запрет оставался в силе. Заандам стал интересным примером ограниченного характера нидерландской веротерпимости в Золотой Век, так как он был не только передовой промышленной зоной, но и, вследствие своей обширной торговли строевым лесом, поддерживал связи с лютеранскими государствами. Заандамские лютеране, однако, столкнулись с упорным противодействием. Когда они начали строить церковь и школу в Западном Заандаме в 1644 г., классис Харлема пожаловался на это Hof'у Фрисландии, что побудило Штаты повторно издать свой общий указ, запрещавший лютеранский культ в сельской местности^{240}. Общий запрет был повторно обнародован, с особым упоминанием Заандама, в 1655 г. Жалобы продолжали поступать до конца 1680-х гг. Напротив, большинство голландских городов с начала XVII в. терпимо относились к отправлению лютеранского культа, но даже здесь встречались исключения. Дордрехт, ведущий торговлю по Рейну, отказывался дать разрешение на строительство лютеранской церкви до самого 1689 г.

Как и у лютеран, количество евреев в Республике росло вследствие иммиграции, происходившей — опять-таки подобно лютеранам — преимущественно из Германии. Община сефардов (португальских евреев) в Амстердаме быстро росла в период 1647-72 гг., когда трансокеанская торговая система достигла своего наивысшего расцвета, но после этого почти не увеличивалась. Более того, хотя она продолжала играть более значительную роль в финансах и заморской торговле, чем община немецких евреев, она была сравнительно небольшой, насчитывая в конце XVII в. максимум около 3 000 человек. Напротив, намного более бедная община немецких евреев начала быстро расти с последней четверти XVII в., как в Амстердаме, так и в Республике в целом.

К 1672 г. общины немецких евреев прочно укоренились в Роттердаме, Амерсфорте и Леувардене, так же как и в Амстердаме. Небольшие общины сефардов также имелись в Мидделбурге, Роттердаме, Амерсфорте, Марсене, Нейкерке, Гааге и Алкмаре. Но многие города и сельские территории в Республике продолжали отказывать немецким евреям и сефардам в разрешении селиться в них. Город Гронинген окончательно снял свой запрет на создание еврейской общины только в 1761 г., Утрехт — в 1789 г., а в Девентере этого пришлось ждать до 1790-х гг.^{241} Среди городов Гелдерланда только Неймеген разрешил евреям селиться в нем в конце XVII в., Арнем дал аналогичное разрешение только после того, как город стал более либеральным в конфессиональном отношении, в 1720-х гг. В Лейдене, Харлеме и Делфте евреям не разрешалось селиться до 1720-х-1730-х гг. В Амстердаме численность португальской и немецкой еврейских общин к 1700 г. была приблизительно равной и составляла в общей сложности около 6 000 человек, или около 3% городского населения. Еврейское население Соединенных Провинций после 1648 г. постоянно росло, но только в немногих местностях, и даже там — часто в условиях строгих ограничений.