а) Усиление государственной централизации в конце VII в.

Бесконечные войны против Пэкче, Когурё и, наконец, танских армий дорого обошлись силласкому населению, измотанному бесконечными мобилизациями и «чрезвычайными» поборами. Однако для пришедшей к власти с воцарением Ким Чхунчху в 654 г. группировки Чхунчху-Юсина военная обстановка была политически полезной. Она позволяла подчинить традиционно сильную аристократию чинголь центральной власти и начать строительство централизованной конфуцианской монархии в согласии с идеалами императорского дома Тан — формального «сюзерена» Силла. Идеалом группы Чхунчху-Юсина была сильная централизованная власть, контролирующая страну через разветвленную сеть бюрократических учреждений и менее зависимая от аристократических клик (т. е. более политически автономная). Иногда южнокорейские исследователи характеризуют подобный идеал как «автократическую монархию» (чондже ванквон). Однако, употребляя этот термин, следует помнить, что речь, конечно же, не шла о неограниченном полновластии, характерном, скажем, для современных автократических диктатур в ряде стран мира. В контексте силлаской истории термин «автократия» условен, так как, сколь ни пыталась усилить себя центральная власть, покуситься на основные привилегии чинголь она себе не позволяла.

Политика утверждения централизованных бюрократических начал и конфуцианской морали опиралась на весьма узкий круг лично преданных правящему дому (т. е. Чхунчху и его потомкам) выходцев из рядов аристократии и привилегированных групп юктупхум и одупхум. Она способствовала преодолению замкнутого кланового сознания столичной знати и, тем самым, объединению разноплеменного населения Объединенного Силла вокруг кёнджуского центра. Осуществление этой политики в обстановке тотальной войны активизировало социальную мобильность среди общинников, избавленных от традиционного контроля со стороны влиятельных аристократических семей и получивших возможность продвижения «вверх» через службу в войске и военные заслуги. В то же время эта политика осуществлялась крайне жесткими методами, вызвала в обществе серьезный раскол и в итоге потерпела полное поражение, практически лишившее Силла перспективы политической эволюции в направлении более зрелой централизованной государственности. Это поражение означало неизбежность кризиса и гибели силлаской системы, не отвечавшей, с ее замкнутостью и преобладанием консервативных аристократических начал, задачам управления обширным и пестрым по составу населения государством.

В 661 г. со смертью Ким Чхунчху трон унаследовал его сын Поммин, известный под посмертным храмовым именем Мунму. Он сразу начал жестокую борьбу с потенциальными политическими противниками. Так, в 662 г. он казнил начальника Военного Ведомства (пёнбурён) и героя покорения Пэкче, знаменитого полководца Чинджу (и многих его сторонников), за «небрежение к государственным делам». Реальной причиной расправы была, по-видимому, оппозиция военачальника чрезмерно жесткой автократической политике. Раздорами в рядах силласких правящих кругов не преминули позже воспользоваться китайские политики. Они использовали в ходе танско-силлаской войны сына Чинджу, по имени Пхунхун (бывшего в Китае на учебе), в качестве проводника. Силлаская монархия также активно укрепляла себя «мягкими» методами: укреплением и расширением главной своей опоры, военных и административных институтов. В 665 г. было завершено формирование 10 провинциальных корпусов (сипчон). Они состояли из «коренных» силласцев и дислоцировались в стратегически важных пунктах завоеванных земель. В 667 г. было расширено (фактически преобразовано в два родственных ведомства) Ибанбу — центральное ведомство, отвечавшее за принятие и применение уголовного законодательства. Не забывала правящая группировка и о личном обогащении, концентрируя военные трофеи (землю и пленных) в своих руках. Так, в 663 г. Мунму-ван пожаловал своему главному политическому союзнику Ким Юсину 500 кёль земли (1 кёль в силлаский период — около 3–4 гектаров). Не забыты были и подчиненные Юсина, отличившиеся в войнах против Когурё и Пэкче. В этот период власти ограничивались уничтожением своих открытых противников в военной среде. Так, в 668 г. казнен был Пак Тою — военачальник области (чу) Хансан, обвиненный в подготовке мятежа. В 673 г. та же участь постигла некоего Тэтхо, обезглавленного за сношения с китайскими войсками.

С середины 670-х гг., с исчезновением непосредственной внешней угрозы, политика властей стала жестче. Из обороны монархия перешла в наступление на позиции знати. Даже недонесение о «изменнических намерениях» (а в реальности — просто о недовольстве государственной политикой) стало считаться преступлением. В 677–681 гг. было основано состоявшее из двух подведомств новое важное центральное учреждение — Сарокса, или Ведомство Пожалований. По-видимому, задачей этой организации было упорядочение земельных владений аристократии. Выводя земли и крестьян из-под контроля знати, власть хотела укрепить свои налоговые ресурсы. Решающий момент в неизбежном противостоянии монархии со знатью настал после смерти Мунму-вана в 681 г. В своем завещании, обильно иллюстрированном конфуцианскими и буддийскими поучениями, ван призывал наследника (известен под посмертным храмовым именем Синмун; 681–692) отменить «ненужные» налоги (т. е. в преддверии конфликта со знатью улучшить отношения с основной массой подданных) и «переплавить оружие в окраинных округах на сельскохозяйственные орудия» (т. е. демобилизовать внушавшие опасения части на пограничных территориях). Очень скоро Синмун-ван показал себя достойным продолжателем политики предшественников. Смерть властного и жесткого Мунму вселила в аристократов надежду на некоторое смягчение режима, но она оказалась напрасной. Сразу после прихода к власти Синмун обвинил в «подготовке мятежа» и казнил некоторых видных представителей чинголь, в том числе собственного тестя, знаменитого полководца и героя войны против Когурё Ким Хымдоля, вместе со множеством родственников и сторонников. Казнен был и бывший некоторое время до этого Председателем Совета Знати (сандэдыном) начальник Военного ведомства (пёнбурён) Ким Кунгван, вся вина которого заключалась в том, что он не донес вовремя о «изменнических умыслах» группы Хымдоля. Супругу Синмуна, как «дочь изменника», изгнали из дворца, а следующей женой вана стала дочь героически погибшего в боях против Пэкче хварана Ким Хымуна, влиятельных знатных родственников не имевшая.

Сравнительно короткое правление Синмун-вана было временем окончательного оформления военных, административных и идеологических структур Объединенного Силла. Сразу же после расправы над Ким Хымдолем и его сторонниками была укреплена преданная вану дворцовая гвардия, Сивибу (в ней служило до 180 кадровых офицеров). В 682 г., была, по образцу танского Китая, основана Высшая Государственная Школа (Кукхак), где лояльные двору интеллектуалы, в основном выходцы из сословий юктупхум и одупхум, преподавали будущим чиновникам основы конфуцианской классики, китайской литературы и стихосложения. В Кукхак принимали студентов в возрасте от 15 до 30 лет. Им предоставлялось право учиться в течение 9 лет, после чего позволялось сдавать экзамены трех уровней сложности. Вскоре в филиал этой школы была превращена и организация хваран. С окончанием периода войн и конфуцианизацией традиционных силласких культов это объединение молодежи, ранее делавшее упор на обучение местным ритуалам и воспитание воинских добродетелей, переродилось в дополнительный орган конфуцианского образования. В 686 г. из Китая была дополнительно выписана литература по ритуалам, ставшая теперь основой конфуцианизированного миропорядка в Силла. Неудивительно, что в этой новой ритуальной системе — в соответствии с концепцией «сыновней почтительности» — главными объектами государственного культа предков ванской семьи стали прямые предки самого Синмун-вана, прежде всего дед (Ким Чхунчху) и отец (Мунму-ван), к которым государь теперь обращался, скажем, за защитой от природных бедствий.

Важнейшим мероприятием Синмун-вана было завершение реорганизации системы местного управления. Вся территория страны была разделена на девять областей (чу). Это делалось в соответствии с конфуцианской традицией, приписывавшей деление Китая на девять административных районов мифическому «совершенно мудрому императору» Великому Юю. Три области лежали в пределах коренных силласких (и каяских) земель, три представляли собой бывшую территорию Пэкче и еще три включали южные земли бывшего Когурё (в том числе долину Хангана). Каждая область включала в себя около 10 округов (кун) и 20–40 уездов (хён). Всего в 685 г. в Силла насчитывалось 105 округов и 281 уезд. Кроме того, были выделены пять «малых столиц» (согён) — центров культурного и административного влияния Силла на местах, куда обычно переселялись чиновники и ремесленники из центральных районов. Всеми областями, округами и уездами управляли присланные из столицы чиновники, обладавшие на местах всей полнотой власти. Сепаратизм и самоуправство пресекали цензоры (весаджон), которых направляли в каждую область (по двое) и округ (по одному). Символом достоинства местных администраторов были бронзовые печатки (выдавались с 675 г.), а реальной опорой их власти служили расквартированные в каждой области воинские части (включавшие специальные подразделения, вооруженные катапультами и стрелометами). В мирное время главной функцией системы местного управления было наблюдение за состоянием крестьянских хозяйств (подробнейшие отчеты на эту тему составлялись регулярно, раз в три года), сбор налогов и податей и мобилизация населения на воинскую службу и трудовые работы. Местная администрация была реальной основой власти Мунму-вана и его потомков.

Желая прочнее привязать новых подданных к силласкому трону, Синмун-ван осуществил по отношению к ним ряд ассимиляционных мер. Прежде всего, были сформированы новые воинские части, так называемые «девять клятвенных корпусов» (кусоджон; название связано с приносившейся солдатами клятвой верности трону). Они состояли как из коренных силласцев (три корпуса), так и из когурёсцев, пэкчесцев и кочевников мохэ. Каждый корпус отличался по цвету нашивок (кым) форменного костюма — зеленый и багровый у силласцев, черный с красным у мохэ, белый с синим у пэкчесцев, и т. д. По мнению некоторых южнокорейских историков, эти новые корпуса являлись также противовесом традиционным воинским формированиям, которые в некоторых случаях могли возглавлять потенциальные противники Синмун-вана из числа знати чинголь. Возможен был также переход бывших когурёских (с 686 г.) и пэкческих (с 673 г.) чиновников на силласкую службу, но со значительным понижением в ранге. Все эти меры были эффективны только отчасти. Скажем, несмотря на то, что Ансыну, главе бывших когурёских подданных, вошедших в союз с Силла против Китая и переселенных на бывшие пэкческие земли, было пожаловано достоинство чинголь и государева фамилия Ким, когурёские переселенцы подняли в 684 г. мятеж, подавление которого стоило значительных жертв. Довольно долго и после Объединения бывшие пэкческие чиновники продолжали, наряду с силласкими, упоминать в вотивных надписях на предметах буддийского культа и старые, пэкческие, ранги и чины. Военное насилие помогло Силла решить политическую задачу объединения, по крайней мере, части протокорейских земель, но не привело к полному слиянию всех протокорейских обществ в единую этнокультурную группу.

Одним из главных направлений политики Синмун-вана были меры по дальнейшей концентрации экономической власти в руках центрального аппарата. В 687 г. государство начало, по примеру танского Китая, распределять земельные наделы чиновникам. Они получали не право собственности на землю, а лишь фиксированную часть урожая с надела. Обработка чиновных наделов была еще одной повинностью для окрестных крестьян. Таким образом, экономически усилилась главная опора монархии: состоявший прежде всего из представителей юктупхум и одупхум административно-чиновный аппарат. Следующий шаг был предпринят в 689 г., когда у чиновников (высший слой которых, очевидно, принадлежал к чинголь) были изъяты «кормления» (ногып) — территории, урожай с которых шел им в качестве жалованья. Многие южно-корейские ученые также предполагают, что до 689 г. высшее чиновничество из чинголь могло осуществлять значительный контроль над населением и ресурсами своих ногып. Если это предположение обоснованно, то тогда «кормления» в какой-то степени можно сравнить с феодальными вотчинами. Их изъятие говорило о стремлении власти «под корень» подрубить потенциальные ростки феодализма в стране. Взамен «кормлений» аристократам стали выдавать «годовое жалование» (седжо), что ставило их в экономическую зависимость от монархии. В реальности, конечно, земли, рабы и слуги, столичные усадьбы и другие виды крупной наследственной собственности у аристократов все равно сохранилась, несмотря на все ограничения.

В какой-то мере реформы Синмун-вана позволили создать режим с достаточной степенью внутренней прочности. Скажем, государь был достаточно уверен в себе для того, чтобы в 692 г. гордо отвергнуть требование Тан изменить посмертное храмовое имя Ким Чхунчху, в которое входил компонент «Тхэджон» (кит. Тайцзун; «Великий Предок»), совпадавший с посмертным титулом второго императора Тан. «Мой дед, объединивший Три государства, вполне достоин подобного титула», — без излишней скромности заверял китайцев Синмун. Но в то же время планировавшийся на 689 г. перенос столицы из Кёнджу в центр полуострова, на место нынешнего г. Тэгу, осуществить не удалось, и прежде всего из-за противодействия столичной аристократии, которая опасалась потерять свое влияние. Силла по-прежнему оставалось прежде всего аристократическим обществом, и на ядро традиционной системы, исключительное право чинголь на высшие пять должностных рангов (а, соответственно, и высшие чины и должности), Синмун покуситься не посмел.