Украинные земли после Люблинской унии

В предыдущих главах уже сказано, что по Люблинской унии 1569 года три южных воеводства ВКЛ с левой стороны Днепра — Киевское, Волынское и Подольское — перешли в состав Польского королевства («Короны»).[219] При заключении унии представители правящей верхушки названных воеводств поддержали данное решение, оговорив сохранение за собой всех своих прав и привилегий.

После присоединения к Польше этих украинных воеводств Литвы туда переселилось довольно много безземельных и малоземельных польских шляхтичей.[220] Одни получали во владение пустующие земли, где заводили хозяйства, другие поступали на службу к крупным магнатам. Среди последних преобладали коренные «фамилии». Например, такие, как Вишневецкие, Заславские, Збаражские, Ивановичи, Корецкие, Острожские и другие.

Князья и другие магнаты постоянно расширяли свои владения, не только осваивая пустующие земли пограничья, но также скупая по дешевке соседние имения мелкой и даже средней шляхты. Кроме того, очень часто они были одновременно и представителями государственной власти на местах. Выступая в этой роли, они принуждали шляхту, горожан и крестьян к выполнению различных повинностей в пользу «замков», т. е. местной администрации.

Вплоть до середины XVII века, посты воевод, старост и каштелянов в Киевском, Волынском и Подольском воеводствах занимали, за редкими исключениями, местные аристократы. Независимые как от королевской власти, так и от шляхетских судов, магнаты чувствовали себя удельными владыками и фактически были ими. Кстати, все они имели собственные войска (иногда численностью до нескольких тысяч человек), которые использовали не только для отражения нападений крымских татар, но и в междоусобных столкновениях.

Магнатов и шляхтичей этих воеводств по этническому происхождению можно с равными основаниями назвать и «литвинами», и «украинцами». Но следует учесть, что после 1569 года в новых землях Короны быстрыми темпами происходила добровольная полонизация местной знати. Так, почти все здешние магнаты и большинство шляхтичей перешли в католичество либо в униатство, переняли польский язык и польские обычаи.

В то же время крестьяне, большинство горожан и довольно значительная часть мелкой шляхты всех трех воеводств оставались православными.

* * *

Почти до конца 1640-х годов в Украине (далее мы будем называть украинные земли Литвы и Польши этим привычным термином) царил мир. Не случайно период с 1569 по 1647 годы мемуаристы позже называли «золотым веком». Продолжалось освоение пустующих земель «Дикого Поля», со всех сторон туда стекались крестьяне, как переселенцы, таки беглые (среди последних преобладали выходцы из юго-западных земель Московии).

В тот период на украинных землях существовали магнатские латифундии, по своим размерам не уступавшие многим герцогствам и княжествам Западной Европы. Не случайно крупнейших украинских магнатов прозвали польским словом «крулевята» (корольки). Они владели десятками городов и городков, сотнями сел, деревень и хуторов.[221] Надо подчеркнуть, что выходцы из Польши, сделавшие в Украине огромные состояния (Конецпольские, Любомирские, Потоцкие, еще две-три фамилии) составляли среди них незначительное меньшинство. Уже только поэтому тезис об «освободительной войне украинского народа против польского ига», придуманный историками большевистской ориентации, является абсолютной ложью.

Колонизация проистекала преимущественно на магнатских землях. Могущественные феодалы, владевшие огромными пустынными территориями, передавали поселенцам земли с освобождением от повинностей на значительный срок. Но к 1640-м годам время «полной свободы», обычно составлявшее 10–15 — 20 лет, у большинства крестьян завершилось. На смену прежним льготам пришли многочисленные повинности, с годами все более усиливавшиеся. Разумеется, это вызвало серьезное недовольство крестьянства. Приведем в данной связи мнение канадского историка украинского происхождения Ореста Субтельного:

«На земледельцах-магнатах лежит огромная доля ответственности за напряженность и нестабильность, ставшие хроническими болезнями украинского общества…

Склонность магнатов к применению грубой силы ярче всего проявлялась в их отношении к крестьянству… На первом этапе освоения целинной степи землевладельцы заманивали к себе крестьян, учреждая на определенный срок свободные от повинностей слободы. Но когда все сроки истекли, магнаты набросились на крестьян, как голодные звери, отвечая на малейшие попытки сопротивления жестким насилием и все больше зверея по мере того, как им удалось гасить очаги крестьянских волнений…

Пахари новоосвоенных земель, еще не забывшие вкус свободы, отныне должны были трижды или четырежды в неделю работать «на пана». А в придачу землевладельцы выдумывали все новые и новые службы и повинности, к тому же и королевская казна требовала уплату за дом, скотину и хозяйство».

Субтельный О. Украина. История. Киев, 1994, с. 160

Роптали и мелкие шляхтичи, самостоятельно обрабатывавшие землю (так называемые «застенковые»), ибо они тоже часто становились жертвами произвола магнатов.

* * *

Одной из важнейших причин острого конфликта украинских «низов» с властями стал еврейский вопрос. В основе его, как всегда и везде, лежали экономические причины. В Украине XVII века именно евреи были наиболее ненавистными эксплуататорами крестьянства. Вот что пишет об этом Субтельный:

«Хуже всего приходилось крестьянину, когда магнат сдавал свои владения в аренду — а к этому ненавидимому крестьянами способу управлять своими землями украинские помещики прибегали довольно часто. Условия аренды заключались в следующем: арендатор регулярно выплачивал землевладельцу твердо установленную сумму, а все, что удавалось выжать из крестьян сверх того, забирал себе…

К 1646 году более половины принадлежавших польской короне украинских земель были арендованы евреями. У одних только князей Острожских было 4 тысячи евреев-арендаторов. Вкладывая собственные деньги в арендуй получая ее всего на два-три года, они были заинтересованы в получении за столь короткий срок максимальной прибыли, а потому нещадно эксплуатировали земли и крестьян, вовсе не интересуясь последствиями. Нередко арендатор требовал, чтобы крестьяне работали «на пана» уже не три-четыре, а шесть или даже все дни недели, и челядь магната силой выгоняла их в панское поле.

Другой формой аренды стало приобретение монопольного права на производство и продажу табака и алкоголя. Монополист-арендатор мог требовать с крестьян любую плату за эти столь высоко ценимые ими товары — и надо ли говорить, что это не прибавляло ему популярности…

По выражению английского историка Нормана Дейвича, именно участие евреев в эксплуатации украинского крестьянства польской шляхтой «было главной причиной той страшной расплаты, что не единожды ожидала их в будущем»».

Субтельный О. III т. Соч., с. 161

А вот для примера типовой договор украинского феодала с евреем-арендатором:

«Дали мы, князь Коширский, лист жиду Абрамку Шмойловичу. По этому арендному листу имеет он, жид, право владеть нашими имениями, брать себе всякие доходы и пользоваться ими, судить и рядить бояр путных, даже всех крестьян виновных и непослушных наказывать денежными пенями и смертию».

Яворницкий Д. И. История запорожских казаков. Киев, 1990, том 1, с. 371

Согласно летописи середины XVII века, процитированной украинским историком XIX века Величко, украинские магнаты и их арендаторы-евреи взимали следующие подати:

«Дуды, повивачное, огородщизна, подымное, поголовщина, очковое, ставщина, сухотельщизна, пороговщизна, пересуды и аренды, а сверхтого от всякого скота и от пчел девятая часть, от рыбных ловель урочное… По толкованию самого летописца, каждая их этих даней означала: дани, взимаемые жидами, были следующие — от играния на дудке, свирели, скрепке и прочее; от детей новорожденных за повияч 200, от всяких садовых и огородных плодов 200,-от каждой хаты 5, подушный оклад 10, от вступления в брак, от улья пчел 2, от рыболовни, из стодола 10, от ветряных мельниц и жерновов 20, судные посулы, т. е. позов для судящих 29; особо за откуп жидами церквей Божиих, а также и всяких питейных статей; пороговщина от каждого рога волового; от рога коровьего — девятая доля».

Величко С. Летопись событии в юго-западной России в XVII веке. Киев, 1864, том IV, с. 301

* * *

Еще одной из предпосылок конфликта явилось положение православной церкви в Украине. Брестскую унию 1596 года заключили церковные иерархи, не спрашивая мнения паствы. В результате возник раскол среди верующих и священников. В землях право-бережной Украины явно преобладали сторонники унии, но полевому берегу Днепра основная масса населения упорно держалась веры своих отцов и дедов.

Правда, межконфессиональный конфликт заметно смягчился после вступления на престол короля Владислава IV. В 1632 году он официально признал вновь появившихся к тому времени православных иерархов Украины, утвердил киевским митрополитом Петр Могилу (выходца из знатной православной шляхты), передал православной церкви ряд униатских церквей и монастырей. Соответственно, в 1634 году новый митрополит благословил королевские войска, отправлявшиеся в поход под Смоленск.[222]

Заинтересованный в поддержке казачеством своих планов войны с Турцией, Владислав IV добился признания сеймом равноправия униатов и православных. Но дальнейшие уступки, особенно выполнение требования об отмене унии, были невозможны.

* * *

Общественно-политическая ситуация в левобережной Украине постепенно накалялась. Время от времени здесь вспыхивали отдельные восстания, небольшие конфликты местного значения порой превращались в крупные выступления. Но обилие пустующих земель и реальная возможность ухода крестьян в случае усиления повинностей заставляли местных феодалов умерять свои аппетиты.

При этом, несмотря на многочисленные конфликты, стратегические интересы всех слоев украинского общества долгое время совпадали. Крестьянин мог роптать на пана, православные бранили ксендзов и униатов, мелкая шляхта, попавшая в зависимость к «крулевятам», безуспешно искала управу на них в шляхетских судах или у короля, казачество добивалось уравнения в правах со шляхтой, горожане были недовольны всевластием магнатов и привилегиями шляхты. Но эти противоречия отступали на дальний план всякий раз, когда происходил очередной татарский набег. Возвращаясь в Крым, конные разбойники угоняли тысячи, а иногда десятки тысяч людей для продажи в рабство на стамбульских рынках, не обращая ни малейшего внимания на их веру, сословие и взаимоотношения друг с другом.

Однако к 40-м «годам XVII века различные противоречия в трех указанных воеводствах (т. е. во всей левобережной Украине) тесно переплелись между собой и достигли значительной силы. Социальный взрыв стал неизбежным. Его специфика заключалась в том, что он приобрел ярко выраженную национальную и религиозную окраску: «русские» против «поляков» (хотя реально те и другие являлись, в основном, этническими украинцами), а также против евреев; православные против католиков, униатов и иудеев.

Главными выразителями протеста народных масс Украины были казаки. Вследствие особенностей своего социального положения, именно они оказались движущей силой всех выступлений против существовавших экономических отношений. В них же видели свою опору и противники церковной унии, несмотря на то, что сами казаки до поры, до времени были почти безразличны к этой проблеме.