в) Южнокорейские племенные группы чинхан и пёнхан и проблема ранних Силла (Capo) и Кая (I–III вв.)

Подобно тому, как Керубу объединило когурёские, а Пэкче — маханские племена, объединителем племенной группы чинхан на юго-востоке полуострова (современная пров. Сев. Кёнсан), стало сложное вождество Capo (более поздняя форма этого топонима — Силла). Оно контролировало плодородную Кёнджускую равнину по берегам р. Хёнсанган. К середине I в. до н. э. эту долину делили между собой шесть небольших вождеств, знать которых включала некоторое количество переселенцев из Чосона. Переселенцы с севера принесли как развитую культуру железа и навыки коневодства, так и чосонские мифологемы. Как и чосонские правители, знать вождеств Кёнджуской долины провозглашала своих предков «сыновьями Неба», якобы спустившимися с Неба на священные горы в окрестностях этой долины.

Где-то в середине или конце I в. до н. э. (традиционная дата — 57 г. до н. э.) вождества Кёнджуской долины были объединены в сложное вождество Capo. Согласно позднейшим мифам, инициаторами объединения выступили все шесть вождей Кёнджуской долины. Они собрались недалеко от священных гор Намсан в центре долины и начали молиться Небу о «даровании» им «государя». Далее, согласно мифу, Небо откликнулось на молитву. Свыше спустилась лошадь, даровавшая вождям яйцо, из которого родился божественный младенец Пак Хёккосе. Он и стал позже государем Capo. Женой рожденного Небом Пак Хёккосе была, согласно мифу, божественная девица Арён, рожденная похожим на курицу драконом из священного колодца. Как видно, по своей структуре этот миф соотносим с чосонскими и когурёскими мифами, связывавшими основание государства с браком Небесного и Земного/Водного божеств. «Основатель» Пак Хёккосе был, по-видимому, обожествленным предком клана Пак — влиятельного местного рода. Этот род контролировал священные места центральной части Кёнджуской долины и, инициировав объединение шести вождеств, некоторое время выдвигал из своей среды верховных вождей.

Как можно понять уже по имени Хёккосе («Освещающий Мир»), верховные вожди из клана Пак долгое время совмещали и верховные жреческие функции, отвечая за отправление культа главного божества чинханцев — Неба/Света. В то же время, как ясно видно из мифа, объединение шести вождеств было основано, скорее, не на военной силе клана Пак, а на консенсусе в среде племенной знати долины. Знать Capo желала, по-видимому, институциализировать и укрепить таким образом свое привилегированное положение. Гегемония клана Пак сильно зависела от поддержки со стороны других влиятельных кланов и не была неоспоримой. В I–III вв. на «троне» Capo попеременно находились также представители сильных кланов Ким и Сок, и к 356 г. он был окончательно «монополизирован» кланом Ким. В целом, Capo в I–III вв. управлялось племенной олигархией в значительной мере на консенсуальной основе и сохраняло сильные элементы синтеза между светской и духовной властью, вообще характерные для ранней государственности протокорейских племен.

Рост и развитие сложного вождества Capo проходили в процессе непрестанных военных столкновений как с соседними вождествами (прежде всего пёнханцами и маханцами), так и с китайскими поселенцами Лолана и протояпонскими племенами. В войнах против «внешних» племен Capo старалось выступать как защитник интересов всех чинханцев, тем самым привлекая на свою сторону и постепенно подчиняя себе соседние чинханские вождества. К концу II в. под контролем Capo уже оказалась значительная часть южных и центральных районов современной пров. Сев. Кёнсан (уезды Чхондо, Кёнсан, Кимчхон, Кунви, Ыйсон, и др.). К середине III в. владения Capo достигли на северо-западе района современного уезда Санджу, соприкоснувшись со сферой влияния Пэкче. Подчиняя чинханские вождества, Capo старалось привлекать местную знать на свою сторону, сохраняя в большинстве случаев ее привилегированные позиции, гарантируя ей права на ее прежние территории. Capo требовало лишь сохранять верность центру в военно-политическом отношении, посылать дань и выставлять дружины и ополчения в случае серьезной войны. В этом смысле контроль Capo над районом расселения чинхан сохранял к концу III в. сильный конфедеративный характер.

В процессе постепенного развития протогосударственных начал в Capo укреплялась гегемония знати Кёнджуской долины, и прежде всего привилегированных кланов Ким, Пак и Сок. Коллективным выразителем воли привилегированной верхушки был Совет Знати. Решениям этого Совета должен был подчиняться и верховный вождь — правитель Capo. Помощники верховного вождя — носители должностей каккана (высшая), ичхана и пхаджинчхана — назначались вождем и Советом Знати обычно из числа членов кланов Ким, Пак и Сок. Они обладали большими полномочиями в решении государственных дел и распоряжении воинскими силами, сохранявшими характер клановых дружин и племенных ополчений. Правитель, опиравшийся прежде всего на свой клан и его дружины, исполнял властные функции (ритуальные, юридические, общественные и военные) в совокупности в ходе церемониальных объездов страны («полюдье» — сунхэн), считавшихся важнейшим символом общеплеменной верховной власти. Во время «полюдья» взималась дань, собиралась информация о положении хозяйства общинников, оказывалась (из общеплеменного фонда) помощь нуждающимся, и, что очень важно, справлялись ритуалы жертвоприношений Горам и Морю, от которых, по представлениям чинхан, зависело плодородие земли. С течением времени, по мере активизации экспансионистской политики Capo, «полюдье» все более акцентирует военные функции — смотр дружин и укреплений на беспокойных окраинах. Как заместители правителя, обряд «полюдья» могли выполнять его личные подчиненные — «посланники» (саджа). Зачатки постоянной администрации в провинциях, в виде военачальников с дружинами, постоянно контролировавшими периферийную территорию из местного центра, появились у Capo лишь к концу II в.

Переломным пунктом в развитии раннегосударственных начал стал для Capo (как и для Пэкче) конец III в. В это время правители Capo значительно усилили свой авторитет, завязав торгово-дипломатические связи с китайской династией Цзинь и получив возможность перераспределять престижные китайские товары среди чинханских вождей. Связи с ослабевающим под ударами Когурё и Пэкче Лоланом теряют значение для чинханской знати, и Capo укрепляет свою позицию регионального лидера. Попытка знати юго-западного района Чинхана, во главе которой стояли потомки правителей присоединенного к Capo в конце II в. вождества Исо (уезд Чхондо пров. Сев. Кёнсан), напасть на центр Capo и ослабить сароское влияние на чинханскую периферию не увенчалась успехом (297 г.). После разгрома этого выступления гегемония Capo над племенами чинхан стала неоспоримой. Примерно с этого времени правители Capo начинают возводить себе громадные насыпные каменные курганы с деревянными гробами внутри. Этот тип могил, неизвестный доселе периферийной чинханской знати, внушал ей страх перед могуществом Capo и его верховных вождей. Раннее государство, основы которого были заложены к концу III в., еще более укрепилось позже, в IV в., с дальнейшим развитием внешних связей Capo и эскалацией межгосударственных войн на полуострове.

Рис. 31. Уткообразный сосуд (апхён тхоги) III в. Обнаружен на территории Кёнджуской долины (квартал Кёдон г. Кёнджу). Высота — 34,4 см. Обожжен при температуре 800–900 градусов, что сообщало глине прочность, сравнимую с прочностью черепицы. Отсюда и укоренившееся в южнокорейской науке название такой керамики — ваджиль тхоги, или «черепицеобразная керамика». Сосуды этого типа часто обнаруживают в чинханских и пёнханских погребениях. Видимо, они имели ритуальной значение и были как-то связаны с распространенным среди южнокорейских племен культом птиц.

В то время, как Capo стремилось к объединению чинханских племен, населявшие долину р. Нактонган (в основном современная провинция Юж. Кёнсан) племена пёнхан (или пёнджин), близкие родственники чинхан, по-прежнему оставались раздробленными. Но это вовсе не означает, что по интенсивности контактов с внешним миром (прежде всего китайскими округами) и развитию материальной культуры они отставали от чинхан. Скорее наоборот — ряд районов обитания пёнхан, и прежде всего устье р. Нактонган (современный город Кимхэ), издавна славились месторождениями железной руды. Уже в I–II вв. сильное вождество этого района, Куя (или Южная Кая), стало поставщиком железа для Лолана и протояпонских племен. Через гавани Куя проходил морской путь из Лолана на Японские острова, и вожди Куя активно использовали это обстоятельство для развития посреднической торговли и накопления богатств. Могилы вождей Куя конца II — начала III вв., раскопанные в поселке Яндонни под городом Кимхэ в 1990–1996 гг., показывают, что местную знать хоронили в роскошных деревянных склепах лоланского типа и клали ей в могилы китайские бронзовые зеркала, железные сабли, яшмовые бусы, и т. д. По уровню богатства элита Куя I–II вв. вполне могла соперничать с Capo. Однако, в отличие от Чинхана, другие пёнханские вождества, также разбогатевшие на посреднической торговле, были способны отстоять свою независимость от гегемонистских претензий Куя. В какой-то степени, Куя смогла объединить Пёнхан в подобие региональной конфедерации, но к началу III в. позиции этого вождества значительно ослабли, возможно, в связи с нестабильностью в отношениях с Лоланом. Идеологической базой для вождей Куя был миф о рождении основателя этой политии, Суро, верховным божеством Неба и Горой-Черепахой. Он схож по структуре с чосонскими, когурёскими и сароскими мифами об основании государства в результате брачных связей небесных и земных/водных божеств. Как и у чинханцев, у пёнханцев был сильно развит культ птиц. По их верованиям, в птицу превращалась душа человека после смерти. Умение исполнять обряды, частью которых было ритуальное «превращение в птицу», считалось важным для жреца или вождя.

В середине-второй половине III в. (примерно тогда же, когда Пэкче утвердило гегемонию над северным и центральным Маханом, a Capo — над большей частью Чинхана) в культурной и политической жизни Куя наступает резкий перелом. Появляется новый тип керамики — прочные (обжигавшиеся при температуре 1200 градусов) сосуды с двумя ручками, низеньким горлышком и круглым донышком, часто с подставкой. Этот стиль явно испытал цзиньское влияние. Погребения вождей (раскопанные, в частности, в районе Тэсондон г. Кимхэ, пров. Юж. Кёнсан) становятся несравненно богаче, чем прежде. В потустороннюю жизнь вождя сопровождают теперь по нескольку умерщевленных на похоронах (или совершивших самоубийство) слуг или дружинников. Такой же обычай существовал и в Capo, но там он возник позже, чем в Куя. В могилах начинают в массовом порядке встречаться предметы типично «северного» обихода — бронзовые котлы (чхондонбок) ордосского стиля, доспехи всадника и конские доспехи, связанные с развитой культурой металла и наездничества. Весьма возможно, что эти изменения в культуре были связаны с проникновением в пёнханский регион пуёских или когурёских групп, бежавших от опустошительных вэйских и сяньбийских нашествий III — начала IV вв.

Примерно с этого времени у Куя появились новые названия — Кымгван («Страна железа»), или Пон-Кая («Основная Кая»). Этнотопоним Кая стал все активнее вытеснять прежнее наименование пёнхан. Кымгван сумело к концу III в. институциализировать гегемонию над каяским регионом. Остальные вождества сохранили внутреннюю автономию, но вынуждены были смириться с определенной монополизацией кымгванцами внешних сношений и торговли. В это время Кымгван начало приобретать определенные черты раннего государства — унифицированную систему рангов и должностей для племенной знати, зачатки административных структур на местах, и т. д. Расширяется и география внешних связей Кымгван. Устанавливаются активные контакты с протояпонскими политиями центра о. Хонсю (Кинай), на развитие которых каяские эмигранты оказали значительное влияние. В следующем, IV столетии, ставшем временем расцвета Кымгван, этому раннему государству было суждено сыграть значительную роль в развитии межгосударственных отношений на полуострове.

Рис. 32. Латы (доспех)? защищавшие тяжеловооруженного кавалериста Кымгван. Обнаружены при раскопках в поселении Тхверэри под городом Кимхэ, датируются приблизительно началом IV в. Высота — 64,8 см. Обычно украшались птичьими перьями, что было связано с представлениями о птицах как символе Неба и посмертного существования.

В целом, в ходе многообразных контактов с внешним миром и активного внутреннего развития, к концу III в. у двух северных протокорейских племен — пуё и когурё — ранняя государственность достигла достаточно высокого уровня. Менее развитые гегемоны южнокорейских племен махан, чинхан и пёнхан — Пэкче, Capo и Куя (Кымгван) соответственно — сумели, сохранив сильные элементы племенного строя, заложить основы ран негосударственных институтов. Как мы видим, можно говорить, по крайней мере, о пяти очагах ранней государственности в протокорейской племенной среде. Однако в итоге, ко времени объединения полуострова (середина VII в.) лишь три государства — Когурё, Пэкче и Силла (более позднее наименование Capo) — оспаривали роль объединителя. Пуё, как уже говорилось, рухнуло в результате сяньбийских набегов, а Кымгван было присоединено к Силла в 532 г. Этот факт побудил традиционную корейскую историографию присвоить всему периоду I–VII в… наименование «эпохи Трех государств». Пуё и каяские ранние государства оказались, таким образом, исключены из «большой» древнекорейской истории. Значение истории пуё и пёнхан/Кая для понимания корейской древности в целом вполне осознается историками сегодня. Тем не менее, большинство историков предпочитает придерживаться традиционного наименования «Трех государств», прежде всего из соображений научной преемственности. Это наименование, при всей его условности, используется и здесь.

Источники и литература