в) Освобождение от монгольского ига и падение династии Корё (вторая половина XIV в.)

Господство проюаньской верхушки в Корё было в итоге подорвано кризисом Юаньской династии в Китае. К кризису привели как экономические, так и социально-политические факторы (хаос и неэффективность управленческой машины, расстройство денежного обращения, массовое разорение податного населения и усиление антимонгольских настроений в результате). В 1351 г. в Китае вспыхнуло широкомасштабное восстание популярной тайной секты «Белого Лотоса», призывавшей население к изгнанию чужеземцев под лозунгами «пришествия спасителя мира — Будды Майтрейи». Многие лидеры восстания вскоре были схвачены и казнены, но подавить это движение полностью монголам не удавалось более десяти лет. Лишенная налоговых поступлений со значительной части территорий, находившихся под контролем повстанцев, монгольская империя слабела на глазах, и этим не преминули воспользоваться корёские правители.

Вступивший на престол в год начала восстания Конмин-ван (1351–1374) решительно претворил в жизнь ряд мер, направленных на восстановление независимости Корё. Были возвращены элементы домонгольской управленческой системы (1352 г.), упразднен главный орган монгольского контроля над Корё — «Ведомство по Покорению Востока» (1356 г.), силой возвращены захваченные монголами корёские пограничные территории на севере (1356 г.), уничтожены самые активные из «проюаньских элементов», прежде всего клан Ки из Хэнджу и его присные (1356 г.). Однако номинально Корё осталось вассалом Юаней и было вынуждено даже посылать войска на помощь в подавлении антимонгольских народных движений в Китае (1354 г.). Это спровоцировало два крупномасштабных похода на Корё (в 1359–1360 и 1360–1361 гг.) китайских повстанческих войск, известных по принятому у них головному убору как «красные повязки» (красный цвет — цвет Майтрейи). Во время второго похода «красным повязкам» удалось взять и разграбить корёскую столицу, заставив вана искать убежища в Покчу (совр. город Андон, пров. Сев. Кёнсан). Оба нашествия, разорившие северные и центральные районы Корё, были в итоге отбиты корёскими войсками. В ходе битв с «красными повязками», а также с японскими пиратами, которые чуть ли не ежегодно устраивали грабительские рейды на корёское побережье (а иногда даже основывали на корёской территории свои постоянные базы), значительное влияние приобрели прославившиеся победами над захватчиками полководцы, прежде всего Чхве Ён (1316–1388) и Ли Сонге (1335–1408; будущий основатель династии Чосон). Важной политической опорой реформ Конмин-вана были также «средние слои» корёского имущего класса — средние и низшие землевладельцы-чиновники (садэбу) среди которых значительной популярностью начало пользоваться неоконфуцианское учение, ортодоксальное презрение которого к «варварам» и непримиримость к «ереси» оправдывали враждебность этой группы к «дикарям»-монголам и преимущественно буддийским «проюаньским элементам». Союз этой группы с Ли Сонге и военным окружением последнего и привел в итоге к свержению Корё и основанию новой династии Чосон.

Реформы Конмин-вана наталкивались на ожесточенное сопротивление «проюаньских элементов», опасавшихся за свое имущество и положение. Сразу после разгрома «красных повязок» Конмин-ван подвергся неожиданному нападению отряда промонгольски настроенного полководца Ким Ёна (?-1363) и только чудом остался жив (1362 г.). После этого служивший Юаням корёский полководец Чхве Ю попытался, с помощью десятитысячного юаньского отряда, вторгнуться в Корё и свергнуть Конмин-вана с престола, но был разгромлен армией Чхве Ёна и казнен (1364 г.). Основой влияния проюаньской группировки, состоявшей в основном из крупных земельных собственников (квонмун седжок), было владение наследственными вотчинами (обычно несколькими в различных провинциях) с тысячами рабов и полукрепостных арендаторов, причем и земля, и рабы были во многих случаях захвачены насильственными, незаконными методами. Чтобы восстановить суверенитет Корё и окончательно вырвать власть из рук «проюаньских элементов», Конмин-вану требовалось, прежде всего, покончить с концентрацией земель и рабочей силы в руках квонмун седжок (т. е. провести крупномасштабную конфискацию земель и освобождение незаконно порабощенных янинов) и восстановить налоговую базу сильного централизованного государства — полнокровный слой мелких лично свободных земельных собственников. Провести реформу такого масштаба мог лишь политик, преданный лично Конмин-вану и не связанный с крупными землевладельцами и их интересами.

Выбор вана пал на его личного наставника в буддийском законе (с 1365 г.), выходца из низших слоев населения (сына монастырской рабыни), монаха Синдона (?-1371). В 1366 г. Синдон был назначен начальником Управления по Упорядочению Земель и Податного Люда (Чонмин Пёнджон Тогам) с чрезвычайными полномочиями. Синдон решительно отбирал у крупных землевладельцев незаконно присвоенные земли и освобождал из рабства насильственно порабощенных янинов, восстанавливая разрушавшийся с конца XII в. слой лично свободных крестьян и уничтожая социально-экономическую базу промонгольской группы. Одновременно восстанавливалась конфуцианская образовательная система, устанавливались отношения с изгнавшей монголов из Китая новой династией Мин (1368–1369 гг.), проводились — в основном силами войск Ли Сонге — военные экспедиции против монгольских цитаделей за Амнокканом. Решительная политика Синдона по восстановлению централизованной государственности и ликвидации зависимости от монголов была популярна в широких слоях населения (в народе Синдона называли «совершенномудрым»), но встречала яростное сопротивление верхушки правящего класса. В 1371 г. Синдон был обвинен в антигосударственном заговоре, сослан и вскоре казнен; пришедшая к власти промонгольская группировка Ли Инима (?-1388), Лим Гёнми (?-1388) и Ём Хынбана (?-1388) отстранила Конмин-вана от реального участия в политике и в итоге убила государя-реформатора (1374 г.).

В результате падения Синдона и прихода к власти клики Ли-Лима-Ёма были прекращены конфискации земель у крупных вотчинников, возобновились захваты и коррупция и произошел переход от односторонней поддержки династии Мин к балансированию между Минами и их соперниками, бежавшими за пустыню Гоби остатками монгольского двора (режим Северной Юань). В результате двор постепенно лишился как поддержки средних и мелких землевладельцев-конфуцианцев (садэбу) так и популярности в крестьянских массах; были испорчены и отношения с Минами, начавшими, как наследники Юаней, выдвигать претензии на некогда контролировавшиеся монголами северные пограничные земли Корё.

С восхождением на трон ставленника группировки Ли-Лима-Ёма, малолетнего государя У-вана (1374–1388; по некоторым источникам, незаконного сына Синдона от рабыни) Корё вступило в полосу острого внешне- и внутриполитического кризиса. На его северных границах продолжалась борьба новой династии Мин с монголами: обе стороны пытались привлечь Корё на свою сторону, и корёскому режиму стоило немалых трудов сохранить нейтралитет и отстраниться от прямого вмешательства в вооруженную борьбу за рубежом. В конце концов, в 1384–1385 гг. выбор в целом был сделан в пользу явного победителя, Минской династии, но отношения осложнялись претензиями минского двора на северное корёское пограничье. В южных и центральных районах страны шла постоянная ожесточенная борьба с японскими пиратами, которые опустошали побережье и парализовали транспортировку риса в столицу. В боях против японцев ряд побед одержали войска Чхве Ёна и Ли Сонге, использовавшие огнестрельное оружие (1377, 1378, 1380 гг.). Атмосфера внешнеполитического кризиса и постоянных боев с захватчиками способствовала укреплению влияния популярных военачальников — Чхве Ёна, которого назначили ответственным за оборону побережья (1380 г.) и Ли Сонге, ставшего военным губернатором северо-востока (1384 г.). Однако, несмотря на усиление реформаторски настроенной военной элиты (ее поддерживали широкие слои садэбу и она была популярна в народе), клика Ли-Лима-Ёма сохраняла влияние при дворе и использовала любые возможности для обогащения за счет захвата крестьянских земель и беззастенчивой коррупции. Владениями временщиков оказывались целые уезды; их доверенные рабы и слуги также занимались вымогательством, за несколько лет сколачивая крупные состояния. Часто подпись на документах о продаже земли клике Ли-Лима-Ёма и ее присным вымогалась пытками, в которых использовались ясеневые палки: в народе такие документы с горькой иронией именовали «ясеневыми купчими». Предел произволу был положен в 1388 г., когда Чхве Ён казнил Ли, Лима и Ёма и конфисковал все их имущество. Поводом к этому стало возмущение народа поведением Ём Хынбана, который арестовал и пытал среднего землевладельца, давшего отпор слуге Ёма, когда последний пытался захватить его надел. Защищаясь, землевладелец совершил убийство, после чего и был арестован Ёмом.

Меры Чхве Ёна были популярны в уставшей от произвола стране («народ от радости пел и танцевал на улицах»), но для того, чтобы окончательно покончить с хаосом и концентрацией земельных владений в руках нескольких кланов, нужны были коренные реформы. Однако осуществить их при зависимом и слабовольном У-ване было невозможно. Историческая миссия ликвидации отжившего свое режима выпала на долю полководца Ли Сонге, тесно связанного с неоконфуцианскими идеологами из среды мелкого и среднего чиновничества. Возможность для этого ему представилась в 1388 г., когда Чхве Ён покончил с произволом клики Ли — Лима — Ёма.

Притязания нового «сюзерена» Корё — династии Мин — на северное корёское пограничье раскололи взявший после уничтожения группы Ли-Лима-Ёма реальную власть дуумвират Чхве Ёна — Ли Сонге. Чхве Ён считал необходимым нанести военный удар по владениям Минов на Ляодуне, показать китайской династии боевые возможности корёской армии и навсегда покончить с китайскими претензиями. Ли Сонге не верил в возможность победы над минским войском и предлагая решить проблему дипломатическим путем. Однако при дворе победило мнение Чхве Ёна, назначенного верховным главнокомандующим. Ли Сонге и другой полководец, Чо Минсу (?-1390), были с 50-тысячной армией отправлены в беспрецедентный со времен Объединенного Силла поход на Китай. Однако, дойдя до пограничной реки Амноккан, Ли Сонге призвал офицеров и солдат повернуть обратно, выдвинув пять причин, по которым поход на Минов не представлялся возможным (невозможность выступления против «старшего государства», опасность японских пиратских нападений в тылу и т. д.). Поворот войск обратно на столицу практически означал мятеж, однако Ли Сонге получил поддержку как коллеги-полководца Чо Минсу, так и большинства офицеров, недовольных диктаторскими замашками Чхве Ёна.

Войско во главе с Ли Сонге вошло в столицу, свергло с престола У-вана (он вскоре был убит в ссылке), уничтожило его ближайших сторонников (прежде всего главного соперника Ли Сонге, верховного главнокомандующего Чхве Ёна) и посадило на престол поддержанного Чо Минсу сына У-вана, известного как Чхан-ван (1388–1389). Впрочем, уже в следующем году Чо Минсу был отстранен от власти (и вскоре погиб), а Чхан-ван — свергнут с престола и заменен безвластной креатурой Ли Сонге — Конъян-ваном (1389–1392). Вся власть была сосредоточена в руках Ли Сонге и его группировки реформистски настроенных неоконфуцианцев — выразителей интересов средних и мелких землевладельцев-чиновников (садэбу). Разделавшись в 1389 г. с гнездом японских пиратов — островом Цусима (корёский отряд под командованием Пак Ви напал на этот остров и сжег там более 300 пиратских судов) и тем обезопасив налоговые поступления из провинций в столицу, группировка Ли Сонге приступила, наконец, к кардинально важной для судеб государства земельной реформе.

Официально декларированной целью земельной реформы было восстановление идеального (но неосуществимого на практике) конфуцианского порядка, при котором всей землей владеет и распоряжается государство, распределяющее участки и служебные наделы крестьянам и чиновникам. В реальности Ли Сонге вовсе не собирался бороться за осуществление конфуцианской утопии. Собираясь уже с конца 1380-х гг. покончить с династией Корё и основать свою собственную, он желал отобрать у олигархической элиты основу ее статуса — крупные земельные владения — и распределить «освободившуюся» землю в качестве служебных наделов между своими сторонниками. Речь шла, по сути, о более равномерном (и политически целесообразном для группы Ли Сонге) перераспределении той части земельного фонда, что была присвоена промонгольской олигархией. Первым делом предлагалось перераспределить землю в столичной провинции, т. е. соблюдался принцип выделения чиновничьих наделов в окрестностях столицы, установленный еще в раннем Корё. Конфисковать мелкую и среднюю земельную собственность «средних слоев» (садэбу, «местных чиновников», и т. д.) государство не собиралось. Право частного владения землей в принципе сомнению не подвергалось.

Реформа началась в 1388 г. с возврата государеву дому многочисленных поместий, ранее пожалованных буддийским храмам, и с проверки владельческих прав на землю по всей стране, имевшей целью выявление присвоенных олигархией участков. На основе земельной ревизии к 1390 г. был составлен новый поземельный кадастр (весьма неполный — его пришлось несколько раз дополнять позднее), а старые земельные документы — торжественно сожжены на улицах столицы. В 1391 г. был введен в силу новый Закон о ранговых наделах (кваджон). Не касаясь крестьянского землевладения, новый закон восстанавливал раннекорёский принцип выдачи служебных наделов в столичной провинции всем чиновникам действительной службы, с различиями по девяти рангам и восемнадцати степеням. В то же время закон сужал круг тех, кому давалось право на надел, а также сводил надельные земли к пахотной площади (в раннем Корё выдавались также и лесистые горные участки «на топливо»). В принципе, надел выдавался лишь на одно поколение (т. е. сын чиновника должен был, поступив на службу, получать новый надел), но закон оставлял достаточно «лазеек» для постепенного превращения наделов в наследственную собственность (специальная система «пенсионных наделов» для вдов и несовершеннолетних детей и т. д.). На практике служебный надел чиновника был наследственным владением (реально собственностью) тех крестьян, что его обрабатывали; чиновнику выплачивалась лишь фиксированная налоговая ставка (10 % урожая — в среднем 30 ту риса с каждого кёль; 1 ту — примерно 10 литров зерна), которую крестьянин в любом случае платил государству. По получении налога со служебного надела чиновник был обязан отдать часть (2 ту с каждого кёль) государству как верховному собственнику всех земель.

Новый закон, при акценте на принцип государственного контроля над земельным массивом, освящал вместе с тем существование многочисленных категорий наследственных частных земель («поля заслуженных сановников» и т. д.) и признавал существование фонда наследственных земель (обрабатывавшихся арендаторами, платившими хозяину половину урожая) у мелкого и среднего чиновничества. Возвращая поземельные отношения, с некоторыми усовершенствованиями и поправками, к временам раннего Корё и ликвидируя расцветшую при монголах систему олигархических латифундий, новый закон в то же время упорядочивал и укреплял частное землевладение (прежде всего мелкое и среднее) как систему. Именно гарантированное право наследственного владения (практически собственности) на обрабатываемую арендаторами землю должно было стать экономической базой для мелкого и среднего конфуцианского чиновничества — социальной опоры новой династии, которую Ли Сонге предстояло основать.

Конфискация и перераспределение крупных поместий в 1388–1391 гг. подорвали экономическую базу противников Ли Сонге. На ключевых постах — прежде всего в армии и Государственном Цензорате — оказались сторонники Ли Сонге, а частью и члены его семьи; особенно активен был пятый сын, Ли Банвон (1367–1422). Устранению подвергались не только противники реформ, но и те умеренные реформаторы, что, выступая за ликвидацию олигархического землевладения, противились свержению династии Корё (как, скажем, убитый по приказу Ли Банвона в 1392 г. неоконфуцианец Чон Монджу). На первые роли вышли преданные Ли Сонге и его семье радикальные реформаторы из среды мелкого и среднего провинциального чиновничества — такие, как неоконфуцианский философ Чон Доджон (?-1398). Они считали, что клан Ли Сонге имеет право («Небесный Мандат») свергнуть дискредитированную династию Корё и основать новую династию на четких неоконфуцианских принципах. В конце концов, 17 июля 1392 г. (лунный календарь) группа влиятельных придворных — неоконфуцианских ученых и военных — официально «пригласила» Ли Сонге на престол (по конфуцианским стандартам, основателя новой династии на престол формально «возводили» приближенные, сам же он должен был скромно отказываться), покончив с династией Корё. Новая династия еще более полугода продолжала использовать старое имя — Корё; новое имя, Чосон, было окончательно утверждено лишь в феврале 1393 г. Обещав управлять страной в согласии с правилами и обычаями предыдущей династии, Ли Сонге в то же время безжалостно расправился с большей частью членов корёского государева клана Ван (в том числе и бывшим государем Конъян-ваном) и тем устранил всякую возможность реставрации. «Управление в согласии с корёскими прецедентами» длилось очень недолго: уже через несколько лет новая династия начала вырабатывать собственные законы, оформляя новое общество, весьма непохожее на корёское.

Источники и литература:

А) Первоисточники:

1. Lee, P. Н. and de Вагу, Wm. Т. (eds.). Sourcebook of Korean Tradition. New York: Columbia Un-ty Press, 1997, Vol. 1, pp. 205–216, 225–258.

2. Rosen, S. «Korea in Mongolian Sources», — In Bouchez, D., Provine, R. C., and Whitfield R. (eds.). Twenty Papers on Korean Studies Offered to Professor W.E. Skillend. Paris: Centre d'etudes Coreennes, College de France, 1989. [Cahiers d'etudes Coreennes, Vol. 5 (1989)]

Б) Литература:

1. Ванин Ю. В. Феодальная Корея в XIII–XIV вв. М., 1962.

2. Волков С. В. «Корейское чиновничество периода Корё» // Социальные группы традиционных обществ Востока. Ч. 1. М., 1985.

3. Duncan, J. В. The Origins of the Choson Dynasty. Seattle: University of Washington Press, 2000.

4. Min, Hyon-ku. «Koryo Politics under the Mongol Control: Dynastic Continuity during the Period of Royal Absence» // International Journal of Korean History. Vol. 1,2000, pp. 17–38.

5. Yi, Song-mu. «Kwago System and Its Characteristics: Centering on the Koryo and Early Choson Periods» 11 Korea Journal, Vol. 21, Issue 7, 1981, pp. 4-17.