b) Сила и цифры

Тем не менее цифры теперь занимают место, которого ранее не имели. По письмам Бюффона мы знаем, как он ходит по квартире, считая шаги, чтобы в дождливые дни поддерживать минимальную физическую нагрузку[797]. В записных книжках Монтескьё указывает, как он подсчитывает толчки, получаемые всадником при езде на лошади, чтобы исчислить их среднее количество на одно лье[798]. Заметки Дезаглие говорят о его поисках таких положений тела, которые позволили бы переносить самые тяжелые грузы. Сюда же относятся странные деревянные конструкции, в которые Ньютон помещает ученика, чтобы испытать воздействие строго вымеренных и возрастающих нагрузок[799]. Или бюффоновское сравнение силы человека и животного, когда он приводит пример «константинопольских крючников, переносящих грузы весом в 900 фунтов»[800]. Или вполне эмпирические подсчеты Кулона, в 1785 году установившего порог усталости в зависимости от разных условий и нагрузки[801]. Движение тела окончательно эмансипировалось от идеи ловкости и стало предметом разнообразных подсчетов.

Конечно, за этим стоит новое представление не только о точности, но и об эффективности; именно об этом пишет Руссо, когда ставит перед танцем неожиданные цели: «Если бы я был танцевальным учителем, я не проделывал бы всех обезьяньих прыжков Марселя[802], пригодных для той страны, где он их делает; вместо того чтобы вечно занимать своего воспитанника прыжками, я повел бы его к подошве скалы; там я показал бы ему, какое положение следует принимать, как держать корпус и голову, какие делать движения, как опираться то ногою, то рукою, чтобы с легкостью пробираться по утесистым, неровным и каменистым тропинкам и перескакивать с выступа на выступ, то поднимаясь, то спускаясь. Я скорее сделал бы из него соперника дикой козы, чем танцора из Оперы». Речь не только о воздействии на мускулатуру, о стремлении к ее стимуляции: меняется смысл упражнений. Теперь ставка в большей мере делается на эффективность — скорее на реализацию поставленной задачи, нежели, как это было в прошлом, на самодемонстрирование. Зрелище отходит на второй план и в практиках, связанных с поддержанием различий. Так, объектом критики становятся танцы высшего общества (и учителя танцев), направленные исключительно на показ и самопоказ. Начинается отход от системы воспитания, «стремящегося единственно к тому, чтобы отличить получивших его от простонародья»[803], в особенности от исключительного права на использование хороших манер. Это заставляет серьезно отнестись к постепенному переходу от установок, диктуемых учебниками хороших манер, к установкам, обусловленным «естественным» поведением: показатели, по которым оцениваются тела, уже не те, что раньше. Буржуазные критерии, играющие все более решающую роль во второй половине XVIII века, видимости предпочитают эффективность. Об этом среди прочего свидетельствует и обращение к цифрам.

Цифры помогают оценить успешность обучения, как это можно видеть на примере педагогической деятельности госпожи де Жанлис. В 1780–е годы воспитательница детей Орлеанского дома, преданная читательница Руссо и Тиссо, она настаивает на регулярных упражнениях, измеряя и подсчитывая все достижения своих питомцев. 16 июня 1787 года — прыжки: «герцог де Шартр — тринадцать с небольшим ступней, его брат, хотя в сапогах и кожаных коротких штанах, в первый раз прыгнул на тринадцать ступней»; лазание по деревьям: «оба забрались на два дерева высотой более десяти футов и охватом в три с половиной дюйма»[804]. Каждый результат тщательно фиксируется, чтобы лучше соразмерять силы и достижения, вес переносимых предметов, свинцовые грузила, прикрепленные к подошвам. Даже уход за садом становится поводом к расчетам: «У их ведерок двойное дно, куда, по мере умножения их сил, можно помещать свинцовые пластины»[805]. То же самое относится к постепенно тяжелеющей лебедке, установленной в детских покоях, — ее регулярно приподнимают и перенастраивают в соответствии с ростом сил мальчиков. Впервые цифры кладутся в основу обучения и измеряют его успешность. Впервые они становятся путеводной нитью и порождают комментарии, задавая как начальные условия упражнений, так и их повторение.

Но скорость здесь еще не вполне отличается от силы: «Силу можно оценивать по продолжительности исполнения упражнений и легкости движений»[806].