Назидательные сцены
Назидательные сцены
История похода Александра, рассмотренная сквозь призму рассказов Клитарха, полна воспоминаний удивленных, растроганных, признательных воинов. Вот один из десятка знаменитых анекдотов, когда рассказчик помещает место действия в разнообразные пустыни, окружающие Персию, от современного Узбекистана до современного Белуджистана. Я привожу здесь лишь самый взвешенный рассказ, что вовсе не означает самый правдивый, поскольку легенда слишком рано возобладала над историей: «Погоня (за сатрапом Бессом) была тягостной и длительной: за одиннадцать дней они проехали верхом 3300 стадиев (650 километров), многие воины были изнурены до предела, главным образом из-за отсутствия воды. В этих местах Александр однажды встретил каких-то македонян, возивших на мулах мехи с водой из реки. Увидев Александра, страдавшего от жажды (был уже полдень), они быстро наполнили водой шлем и поднесли его царю. Александр спросил их, кому везут они воду, и македоняне ответили: "Нашим сыновьям; но если ты будешь жить, мы родим других детей, пусть даже и потеряем этих". Услышав это, Александр взял в руки шлем, но, оглянувшись и увидев, что все окружавшие его всадники обернулись и смотрят на воду, он возвратил шлем, не отхлебнув ни глотка. Похвалив тех, кто принес ему воду, он сказал: "Если я стану пить один, они падут духом". Видя самообладание и великодушие царя, всадники, хлестнув коней, воскликнули, чтобы он не колеблясь вел их дальше, ибо они не могут чувствовать усталости, не могут испытывать жажду и даже смертными считать себя не могут, пока имеют такого царя» (Плутарх «Жизнь», 42, 6–10).
Вот еще одна история, не столь известная, но не менее поучительная. Местом действия, как предполагается, был горный массив Загрос, высотой 3 тысячи метров, к северо-востоку от Персеполя весной 330 года: «Сам он с тысячью всадников и отрядом легковооруженных воинов устремился во внутренние области Персиды, расположенные под созвездием Плеяды (6–7 апреля), и, несмотря на сильные ливни и почти непереносимые бури, продолжал продвигаться в избранном направлении. Подошел он и к отрезку пути, засыпанному вечными снегами, сильный холод сковал их льдом. Пустынность и грозный вид этих мест устрашили утомленных воинов, которым казалось, что они видят край света. Они озирались, пораженные зрелищем пустынных мест без каких-либо следов пребывания человека, и требовали возвращения, пока они не лишились еще и света, и обзора. Царь считал излишним наказывать напуганных, вместо этого он соскочил с коня и пешком пошел по снегу и льду. Постыдились не следовать за ним сначала его друзья, потом командиры, наконец остальные воины. Идя первым, царь топором пробивал себе путь во льдах; примеру царя следовали и остальные. Наконец, преодолев также почти бездорожную лесную чащу, они встретили редкие следы человеческого жилья и повсюду блуждающий мелкий скот…» (Квинт Курций, V, 6, 12–15). Неважно, что Арриан (III, 24, 1–3) отодвигает то же бегство от смерти на пять месяцев позже и на тысячу метров выше, в массив Демавенд на берегу Каспийского моря. Главное — это созданный старыми рубаками образ неустрашимого полководца, живший долго после его смерти.