Пажи
Пажи
Школу царских пажей основал Филипп II. Квинт Курций (VIII, 6, 2–6) и Арриан (IV, 13, 1) почти одинаковыми словами сообщают нам, как был устроен этот питомник военачальников и наместников. В обычае македонской аристократии было посылать ко двору своих сыновей в возрасте тринадцати-пятнадцати лет — как заложников, телохранителей и аспирантов[24] в одно и то же время. В конце 331 года еще пятьдесят таких мальчиков под предводительством Аминты прибыло в Вавилон. Поначалу их служба напоминала службу простых слуг: они прислуживали царю за столом, в бане, помогали одеваться и отходить ко сну; они тайком приводили наложниц через тот вход, где не стояла стража. Но они также посменно стояли каждую ночь часовыми у дверей царской спальни. Они принимали лошадей из рук конюхов, подводили их к царю и, за отсутствием стремян, помогали ему сесть верхом, подставив руки. Также они сопровождали царя на охоте, преследуя и забивая дичь с его позволения. Они пользовались привилегией есть сидя в присутствии царя. В случае серьезного проступка их публично секли. Они привыкали к войне, следуя в сражении за командирами. Они изучали искусство выездки. Кроме того, они получали достойное свободного человека образование: изучали искусство, литературу, науки, философию, политику. Не постояв перед расходами, Филипп II пригласил в Миезу (город, расположенный близ современной Левкадии, между Верией и Эдессой) самого знаменитого среди ученых своего времени, Аристотеля, сына врача Никомаха, и предоставил в его распоряжение подобие института или высшей школы с нимфеем, то есть парком, посвященным нимфам. Аристотель должен был учить царевича и его юных соучеников всем существовавшим тогда наукам. Во время Азиатского похода интеллектуальным и моральным образованием пажей занимался Каллисфен из Олинфа, сын двоюродной сестры Аристотеля, философ, оратор и историк. Привлеченный к ответственности за дурные умонастроения, царившие среди юных придворных в Самарканде зимой 328/27 года, он был отстранен от должности, затем арестован, закован в кандалы и, вероятно, несколько месяцев спустя казнен. Образованные люди, никогда не любившие водить дружбу с военными, считали его вторым Сократом, осужденным на смерть за то, что прививал свободу людям, того не желавшим.