ИЗЫСКАНИЯ СКАНДИНАВСКОЙ АРХЕОЛОГИИ ПО ГУЛЬДГУББЕРАМ

ИЗЫСКАНИЯ СКАНДИНАВСКОЙ АРХЕОЛОГИИ ПО ГУЛЬДГУББЕРАМ

Многие исследователи противопоставляют варягам скандинавов как представителей якобы совершенно другой культуры. Попробуем в этом разобраться.

В сборнике статей, подготовленных к 60-летнему юбилею Елены Александровны Мельниковой, имеется любопытное исследование, подготовленное Рудольфом Зимеком из Бонна на английском языке: «Боги, короли, жрецы или верующие? Статус фигур скандинавских “гульдгуббер” эпохи миграции» [234]. Статья небольшая; имеет смысл ее перевести и прокомментировать (перевод с английского мой. – В. Ч.). В ней говорится о находках фигурок из золотой фольги, гульдгубберов, которые рассматриваются как артефакты ранней скандинавской (германской) культуры.

«В два последних десятилетия на острове Борнхольм было открыто примерно 2500 крошечных фигурок, выдавленных на золотой фольге, что поставило материал иконографического источника в центр внимания как археологов, так и специалистов по сравнительному религиоведению. “Гулъдгубберы” (по-датски “золотые человечки”), как их обычно называют, в действительности известны в течение последних 200 лет, однако находки были относительно разрозненными и можно было полагать, что они несут особенности эпохи Переселения датчан. Дополнительные находки на складе в Джере в Юго-Восточной Норвегии восьми губберов (как считалось во время их открытия в 1899 г., они имели норвежские особенности), более 90 при раскопках в Гудме и Лундеборге на востоке острова Фюна и несколько находок в Южной Швеции, среди них 56 из Слёинга в Галланде, вместе с огромным количеством, откопанным в Борнхольме, значительно изменили некогда периферийную роль губберов как материальных источников для ранних исторических эпох.

Благодаря размещению находок в одном крупном центре, Борнхольме, и в другом крупнейшем религиозно-экономическом центре, в Гудме-Лундеборге, и 19 норвежским находкам, открытым под полом Мариинской церкви (как полагают, она стояла на месте разрушенного храма), а также погребенным в отверстии большого зала для пиров в Борге на Лофотенских островах, вскоре становится ясно, что все эти артефакты имели религиозное значение. Они не находили практического применения в качестве денежных знаков, поскольку были крайне тонки и легки и их реальная стоимость в золоте минимальна. Тот факт, что эти фигурки были тщательно отпечатаны на тонкой золотой фольге, должен, следовательно, обозначать их символическую ценность, а не исходить из дорогого материала, и было предположено, что они должны были представлять собой некий сорт сакральных денег, или символическую плату в более широком контексте хорошо организованного культа. На мой взгляд, пока еще никто не исследовал равновероятные возможности того, что они были или вотивными дарами, или даже юбилейными декоративными пластинами, произведенными для празднования определенных официальных или религиозных дат.

Однако целью данной статьи является не выяснение функций губберов в культе и, следовательно, не выявление их религиозной роли, а скорее исследование идентичности, или ранга, фигур, которые на них представлены. Ответ на этот вопрос принесет с собой и выяснение функций гульдгубберов, однако я оставлю его для последующего исследования.

Что же касается статистики, то мы знаем в настоящее время более 2800 сюжетов, однако точные копии того же самого снижают это число примерно до 600 различных отпечатков. Кроме того, существует более 85 фигур, вырезанных из золотой фольги, но не выдавленных и, следовательно, с лакунами в некоторых деталях, хотя они и подобны гульдгубберам по размеру и материалу, однако образуют отдельную группу. Существенно, что в эту группу входят пять животных, а большинство человеческих фигур не могут быть с определенностью приписаны к какому-либо полу.

В отношении собственно гульдгубберов 80% образуют одиночные фигуры, а 20% – парные. У одиночных губберов фигуры обычно показаны в профиль и редко фронтально, тогда как двойные губберы показывают в профиль мужчину и женщину с лицами, развернутыми друг к другу и в касании. Все гульдгубберы изображают одетые, в полный рост стоящие фигуры. Из 600 различных оттисков примерно 120 являются двойными губберами, 50–55 показывают одиночных женщин и 215–229 – одиночных мужчин. Остальные либо слишком фрагментарны, либо слишком повреждены для точной атрибуции и различения, однако тоже могут принадлежать к группе одиночных фигур, изображенных в танцующей позе в профиль. Они не могут быть атрибутированы по их полу с полной определенностью, но обычно рассматриваются как танцующие мужчины.

Региональное распределение внутри этих групп очень неравномерно: видимо, все находки из Норвегии являются двойными губберами, из них примерно 430 – различные отпечатки, Борнхольм насчитывает лишь 15 двойных губберов, 30 женских фигурок и более 200 мужских. Находки в Южной Швеции представляют все эти типы с сильным преобладанием двойных губберов и женских фигур, тогда как в Гудме-Линдеборге двойные губберы образуют большинство. В Скандинавии имеется лишь около 20 локализованных мест находок.

Что касается производства, то были найдены шесть бронзовых или металлических моделей, две – в Уппакре (Швеция), представлявших одиночные мужские и женские фигуры, две – в Борнхольме (Меллегард и Сюльтен), обе мужские, и еще две – в Вест-Зиланде, обе женские (Нибле). В этих находках не представлена Норвегия и двойные фигуры. Никакие из найденных в Гудме-Ландеборге фигур не были изготовлены в тех местах. Большинство гульдгубберов, которые были созданы с помощью бронзовых моделей, прямоугольны, хотя некоторые из них закруглены сверху позже, чтобы создать эффект арки, обрамляющей фигуры. Большинство из этих прямоугольных изделий имеют от 7 до 20 мм в длину и от 3 до 10 мм в ширину и, несмотря на свои миниатюрные размеры, обладают достаточным пространством для своеобразной рамки, окаймляющей фигуры в большинстве случаев, что делает общий вид более оформленным. Когда такая рамка, сделанная индивидуальным пунктиром, совпадает с округленным верхом, это приводит к округлой арке псевдоархитектурного типа, тесно примыкая к aediculum’y, известному по классической и христианской иконографии, “что сигнализирует августейшее положение фигуры к ее окружению” [234, с. 177].

Одиночные мужские фигуры, образуя большинство всех известных гульдгубберов, и массив находок Борнхольма изображают одетого в униформу мужчину, показанного в профиль, обычно держащего посох, рис. 196, но не менее часто и стеклянный бокал, рис. 197». Здесь я прерву повествование, чтобы проанализировать изображение, в котором я подозреваю не германское, а русское изделие. Для этого я, как обычно, увеличиваю изображение и читаю последовательно одну надпись за другой. Итак, я беру изображение на фиг. 1, а Зимека [234, с. 138], подписанное «Гульдгуббер с мужчиной в позиции принца из Сорте Мулд, Борнхольм», и читаю надписи на нем (рис. 196).

Рис. 196. Гульдгуббер из Борнхольма и мое чтение надписей

№ 91. Гульдгуббер из Борнхольма. Вначале я читаю верхнюю часть рамочки, которую обращаю в цвете. Сначала верх, где читаются слова ЯРА МОРЯКИ И МИМЫ ХРАМА ЯРА И МАКАЖИ. Затем я читаю внутреннюю часть рамочки в обращенном цвете, и тут написано примерно то же: ЯРА МОРЯ МОРЯКАМ. Существует еще линия раздела между внешней и внутренней рамочками, где можно прочитать в прямом цвете текст: МИМ ЯРА ХРАМА, МИМ ХРАМА ЯРА. Если внешняя часть рамочки передает название серии пластин, то есть того, что скандинавы называют гульдгубберами, то линия раздела дает название именно данной пластине: на ней изображен мим храма Яра. Тем самым мы получаем ответ на вопрос Зимека, вынесенный в заголовок: перед нами не король, не бог, не верующий, но и не жрец, а лицо, занимающее чуть более низкую ступень в духовной иерархии ведизма: мим. И именно мим храма Яра, который имеет роскошное и дорогое облачение.

Рассмотрим теперь лицо персонажа. В левом верхнем углу находится вязь букв, в которой можно разобрать слова ЯРА МОРЯК. Мог ли мим храма Яра быть одновременно и моряком моря Яра? Разумеется! На промежуточной полосе, отделяющей верхнюю прядь волос от средней, можно прочитать: ЯРА МОРЯКИ, а на следующей разделительной линии – слово И МАКАЖИ. Имеются в виду моря Яра (Балтийское) и Макоши (Северное). Меня также заинтересовала внутренняя прядь волос, которую я повернул на 90° вправо и обратил в цвете. На ней я прочитал слова МОРЯК ЯРА МОРЯ. Таким образом, сомнений не остается: мим храма Яра являлся одновременно и моряком моря Яра. Наконец, я решил посмотреть надпись на посохе мима. Она вполне соответствовала всем остальным, глася: МОРЯКИ МОРЯ ЯРА И МАКАЖИ.

Дальнейшие надписи можно не читать, поскольку они должны повторять уже приведенный небольшой репертуар. Таким образом, мое предположение о том, что перед нами находится русское изделие, написанное русскими буквами и передающее слова русской речи, полностью подтвердилось. В который раз приходится с сожалением констатировать, что русское наследие атрибутировано по месту позднейшей находки как чужое, в данном случае как скандинавское. Но из этого следует, что вся Скандинавия до ее заселения германцами была русской.

Правда, одного изделия для такого вывода явно недостаточно, поэтому позже я приведу исследования надписей на других артефактах, данных в качестве иллюстраций к статье Зимека. А пока продолжу перевод его статьи.

«Тип бокала археологически хорошо известен как штуцбехер франконского происхождения и производства. Этот тип изготовления стеклянного бокала (шпицбехера) имеет либо круглое, либо с углубленным вместо ножки дном и, следовательно, после опустошения может быть поставлен только в опрокинутом вверх дном виде. В Скандинавии, даже в эпоху викингов, бокалы этого типа были очень ценными импортными изделиями и, несомненно, маркировали высокий социальный статус. Однако, по сравнению с показанной на рис. 196 другой чеканкой – мужчина с посохом, мужчины с бокалом представлены в меньшинстве».

№ 92. Гульдгуббер в виде человека с бокалом. Здесь я также прерву повествование Зимека, чтобы проанализировать гульдгуббер в виде человека с бокалом (рис. 197).

Хочу обратить внимание на то, что в данном случае представлено несколько аксессуаров пьющего человека. Помимо бокала у него имеются дубина, а также кольцо и некий плоский предмет под локтем руки. Полагаю, что все эти предметы на рисунке будут подписаны.

Рис. 197. Мое чтение надписей на гульдгуббере в виде человека с бокалом

Вначале я читаю надпись на верхней части рамочки. Она гласит: ЯРА МОРЯ МОРЯКИ. Название не отличается от предыдущего и означает название серии изображений этого типа. Я бы сказал, что это и есть точный перевод датского словосочетания «гульдгуббер» на русский язык – не формальное, а смысловое.

А на надписи, образующей внутреннюю часть верхней рамочки, можно прочитать слова: ХРАМА МАРЫ ХРАНИТЕЛЬ, МОРЯК МОРЯ ЯРА ЯКО МОРЯК МАРЫ ХРАМА. Тем самым дано пояснение бокалу: это символ богини болезни и смерти Мары, поскольку этот моряк одновременно выполняет функции охранника храма Мары.

Линия носа и губ образована буквами, слагающимися в слова: ЮРКИЙ МАРЫ ХРАМА МОРЯК. Здесь воздается хвала проворству этого моряка. А на внутренней пряди волос, на линии, отделяющей ее от лица, можно прочитать: ЯРА С КАБАКА И МАРЫ ХРАМА. Иными словами, моряк не прочь выпить в кабаке Яра. А низ волос дает подтверждение данному чтению, ибо тут написано: МИМ ЯРА КАБАКА. Таким образом, моряк успевает и охранять храм Мары, и выпивать в кабаке Яра, он ЮРКИЙ. На шее висит некое украшение из букв, которое читается как МИМ ЯРА, МИМ.

Теперь посмотрим, что означает кольцо. Я обращаю его в цвете и поворачиваю влево на 90°. Внутренняя часть кольца образует лигатуру, которую можно прочитать как слово КОЛЬЦЕ, то есть КОЛЬЦО. Однако неясно, символику какого бога оно выражает. Но верх и низ кольца дают пояснение: ВОИНА КОЛЬЦЕ НА ХРАМАХ. Вероятно, изображение кольца на храмах означает, что храм охраняется воинами.

Далее можно прочитать надпись внизу плоского предмета, который персонаж, мим, держит под правой рукой. Подпись гласит: МАСКА МИМА. А низ дубины содержит пояснение и этого атрибута: МАКАЖИ ЖРЕЦА И ХРАМА МИМ. Таким образом, становятся понятными все атрибуты: бокал – символ Мары, дубина – символ Макоши, кольцо – символ воинской охраны храма (видимо, оно укреплялось на стене храма) и, наконец, плоский предмет – маска Яра, поскольку перед нами мим Яра.

Замечу, что опять все надписи выполнены протокириллицей на русском языке. Продолжим чтение статьи.

«Небольшая группа настоящих гульдгубберов (как противоположность к не выдавленным обрезанным фигурам, упомянутым выше) представляет танцоров и более вероятно мужские фигуры, поскольку созданы без каких-либо характеристик женского пола. Из-за их осанки и форменного одеяния фигуры многих из гульдгубберов были первоначально атрибутированы как сановники или короли, образуя тип “принцев” или “парадный” тип (термин, предложенный М. Уаттом, – германская “княжеская группа”).

Некоторые из находок могут быть датированы: 64 губбера из Гудме-Лундеборга были отнесены примерно к 600-м гг. или десятилетиям после них [239, с. 123]; три из 19 предметов, найденных под церковью Мэр в норвежском Тронделаге, идентичны с одним из Гудме, поэтому я датирую эти губберы тем же самым периодом; шведские находки из Слёинге содержат восемь различных двойных губберов, с помощью дендрологии их можно было бы датировать примерно 710-ми гг. [215, с. 17, рис. 10, a–h]. Трудность датирования большого числа гульдгубберов из Борнхольма состоит в том, что места находок не передают исходных мест залегания, а скорее отражают уйму предметов, позже перемещенных, из земли поселений до эпохи викингов, где пепел, кости животных, обломки керамики, домашние предметы из дерева, железа и бронзы найдены перемешанными с небольшими вещами из золота, римскими монетами, грузилами, стеклянными бусинами, стеклянными шарами, а гульдгубберы формируют типичные остатки поселения, настоящую груду площадью примерно в 100 м². Более удивительными являются случайные находки рукояток копий, дротиков и наконечников стрел, многие из которых умышленно согнуты, и это напоминает жертвы грабителей железного века на других датских островах и в Ютландии. Даже без тщательной стратиграфии можно датировать большинство объектов поздним периодом переселения народов и ранним периодом Меровингов, что соответствует другим находкам. В таком случае гульдгубберы представляются феноменом главным образом VII в.

Результаты этих незначительных фактов могут привести нас к следующим предварительным выводам.

1. Центром производства гульдгубберов, видимо, является пространство между датскими островами Борнхольмом и Фюном и Скане в Ютландии.

2. Мужские одиночные губберы образуют подавляющее большинство находок на Борнхольме.

3. Танцоры найдены преимущественно на Борнхольме.

4. Двойные губберы чаще встречаются западнее, от острова Фюн до Норвегии.

5. Женские одиночные губберы менее привычны, но достаточно широко представлены примерно 20 находками.

Не пытаясь проследить слишком глубоко гипотетическое использование гульдгубберов в культе VII столетия, я попытаюсь проанализировать насколько можно иконографическое воплощение человеческих фигур в гульдгубберах, подобно тому, как я уже прежде писал о женских гульдгубберах [235, с. 468–479], здесь я сконцентрируюсь на мужских фигурах.

Группа наиболее часто встречающихся гульдгубберов является воплощением одиночных мужчин, но и они показывают большое разнообразие. Техника, используемая для их создания, может быть подразделена на две группы: группу гульдгубберов из прессованного металла, подобно остальным губберам, и более узкую группу вырезанных фигур с применением или отсутствием прессования. Некоторые из последних имеют либо пояс, либо закрутку вокруг шеи, показанную выгравированной линией или в виде петли из тонкой полоски металлической фольги, рис. 198. Это выглядит как декоративный орнамент или ожерелье, а не как орудие пытки».

№ 93. Гульдгуббер с обмоткой вокруг шеи. Рассмотрим теперь этот гульдгуббер (рис. 198). У меня возникло впечатление, что на нем изображен человек, повернутый к зрителю спиной, одетый в комбинезон и имеющий маску льва; голова персонажа повернута вправо. На комбинезоне имеется также небольшой хвостик, который, однако, не заканчивается обычной для льва кисточкой. Надписи гласят: на верхней части головы при повороте вправо на 90°: ЯРА ЛИК. Следовательно, перед нами – зооморфный лик Яра в виде льва, наиболее древний (позже Яр изображался в виде тура или сокола). Зооморфное изображение не предполагает никакого человеческого костюма. Чуть ниже в виде орнамента: МИР ЯРА.

Рис. 198. Гульдгуббер с обмоткой вокруг шеи и мое чтение надписей

Далее я читаю часть надписей на обмотке вокруг шеи в обращенном цвете. Тут написано: ЯРА МИМ и ЯРА МИРА МИМ. Таким образом, теперь мим передает зооморфный лик бога Яра. А в прямом цвете на нижней линии обмотки можно прочитать слова: МОРЯК ЯРА, и снова МОРЯК ЯРА на проеме между левой рукой и туловищем мима, то есть традиция рекрутировать мимов из моряков не нарушена и в данном случае.

Справа на морде льва написано снизу вверх: ЛЕВ, что подтверждает мою атрибуцию. А на правом плече написано пояснение: МАСКА МИМА. На правой штанине слева имеется еще одна надпись: МИМ ЯРА. На правом ботинке вблизи подметки можно прочитать нечто новое, МАРЫ МИМ. Иными словами, мим Яра одновременно является и мимом Мары. Наконец, на левом ботинке читается надпись МИР ЯРА.

Итак, еще один гульдгуббер имеет чисто русское происхождение.

№ 94. Гульдгуббер типа принца. Этот гульдгуббер я также хотел бы рассмотреть весьма тщательно. Для удобства описания я пронумеровал надписи (рис. 199).

Рис. 199. «Обнаженный» гульдгуббер и мое чтение надписей

Надписи № 1-4: ОТ СЛАВЯН СТРАНЫ ЯРА СКАНДИНАВОВ, надписи № 5-7: К СЛАВЯНАМ СТРАНЫ ЯРА К ВАРЯГАМ. Это – весьма интересное название послания, говорящее о том, что в страну Яра или в Русь Яра, что одно и то же, поскольку слово Русь в таких контекстах как раз и означает СТРАНА, одинаково входила как страна варягов, или Вагрия, так и страна скандинавов, или Скандия. Поэтому Рюрик, получив в управление всю Ярову Русь, становился правителем не только Вагрии, но и Скандии.

Надпись № 8 гласит: ХРАМА ЯРА ЯРА МАЯК. Несмотря на свою краткость, эта надпись имеет особую ценность, ибо передает назначение гульдгубберов, которые являлись указателями на близость храма Яра. Поскольку моряки как Вагрии, так и Скандии занимались морским пиратством и грабили корабли других народов, денег у них было очень много, так что они могли себе позволить изготавливать маяки не из камня, а из чистого золота. Но небольшие, и только из тонкой фольги.

Надпись № 9 тоже важна, ибо не оставляет сомнения в источнике производства гульдгубберов: МАСТЕРСКАЯ ЯРА. Таким образом, в отличие от храмов Арконы, которые производили изображения богов, богослужебные предметы, а также карикатуры на местную светскую власть, храмы Яра Скандии штамповали маяки Яра из золота.

Надписи № 10, 11 отражают девиз: ОТ ЯРА РУСИ КА МИРУ ЯРА НА МОРЕ ЯРА. Я его понимаю так: на Балтийском море Русью Яра покрывалось не все пространство суши, поскольку существовали еще и другие народы, например германцы. Желанием русских было превратить этот уголок планеты в русскую часть света, верящую в бога Яра. Реальная история, однако, пошла в противоположном направлении.

Весьма интересны надписи № 12, 13: К ЯРУ УПЛЫЛИ ПОМОРЫ, ОНИ СКАНДИИ СКАНДИНАВЫ. Из них мы узнаем, что в Скандии издавна жили поморы – русские, заселявшие эти берега. Они-??, видимо, и были «сканды». Употребление термина «скандинавы» указывает на то, что в данный период уже появляются и иные народы. Современной параллелью этим словам являются слова: «русские», предполагающее единый этнос, и «россияне» – любые жители территории Руси. Следовательно, «скандинавы» – любые жители территории Скандии. Замечание, что поморы уплыли к Яру, свидетельствует о том, что они переместились на юг, поближе к Арконе и острову Яра. Так что по мере германского продвижения на север русские сканды уходили на юг, к территории Вагрии.

Надписи № 14, 15: МАКОЖЬ РУСИ ИМ МИЛА ЛИКОМ. Из этой фразы можно понять, что когда-то поморы Скандии не очень-то жаловали русскую ведическую религию, особенно в отношении Макоши. Теперь, по мере натиска германцев, даже Макошь им стала «мила ликом». Однако, возможно, тут имеет место иносказание, и под Макошью в действительности понимается «море Макоши», то есть Северное море, которое им теперь тоже стало родным.

Надписи № 16-19: ПАРНИ НАШИ ЯКО МИМЫ МАКОЖИ ЯНЫЯ, МОЛОДЫЯ ЯРА МОРЯ МЕЖИ ЖИТЕЛИ. Из них можно понять, что наибольшим почетом и уважением пользовались мимы, на которых во всех гульдгубберах равняются моряки, иногда становясь мимами. Заметим, что наиболее юными (ЯНЫМИ) были мимы храма Макоши. Нынешняя Дания понимается как «межа моря Яра», ибо морской пролив действительно отделяет море Яра (Балтийское) от моря Макоши (Северного).

Все надписи, которые я желал прочитать, справа от изображения на полях не уместились, поэтому я вынес их на рис. 200.

Рис. 200. Продолжение чтения надписей на предыдущем изображении

Надписи № 20-23: МОРЯ ЯРА МОРЯКИ, ЯРА МАЯКИ, ВЛАДЕЮТЬ МОРЯМИ У ХРАМА ЯРА НА СКАЛАХ И ХРАМАМИ НА МОРЯХ ХРАМЪЯНЫХЪ. Весьма важные сведения: они показывают, что на период создания гульдгубберов, в VII–VIII вв. н. э., русские поморы полностью владели Северным и Балтийским морями. Им же принадлежали и основной храм Яра, и все прочие храмы Яра на побережье. У германцев, следовательно, в этот период никакой крупной морской силы не было.

Надписи № 24, 25: МАКАЖИ И МАРЫ ХРАМА МОРЯ МИМ РОДА. Эти надписи называют персонажа, изображенного на гульдгуббере: это мим бога Рода. Но принадлежит он объединенному храму Макоши и Мары.

Надписи № 26, 27: ЯР НОНЕ МИМ И РУНОВА МИРА И МОРЯ. Пожалуй, с точки зрения автора данного текста на гульдгуббере, он написал наиболее гордое заключение: моряки моря Яра, поморы, достигли теперь берегов нынешней Франции (во времена палеолита она называлась Рунова Русь) и овладели не только морем, но и территорией Франции. Вероятно, это были как раз те «даны», которые высадились на севере Франции, в Нормандии, и позже получили имя норманнов. Если это предположение верно, то и норманны по происхождению – русские.

Таковы исключительно интересные надписи на этом золотом миме Рода.

Обсуждение. Рассмотрев четыре изображения гульдгубберов, принадлежавших датчанам и южным скандинавам, можно понять, что все они являются изделиями русских мастеров и принадлежат русским морякам Руси Яра. Никакого отношения к германцам: немцам, голландцам, датчанам, шведам или норвежцам – они не имеют. И это понятно, поскольку двумя составными частями Руси Яра были Вагрия и Скандия. А Русь Яра представляла собой, вероятно, конфедерацию этих государств.

Наиболее активными, видимо, были русские поморы на территории современной Дании (МЕЖИ МОРЯ ЯРОВА), которые в VII в. смогли овладеть Северным морем вплоть до самого его юга, современной Северной Франции.

Самой почетной храмовой должностью, скорее всего, являлась должность мима. Именно поэтому гульдгубберы изображают различных мимов, а германские исследователи отмечают, что одежды на них – явно королевские. Но в мимы шли не монахи, а моряки, которые одновременно исполняли функции хранителей храмов. Именно поэтому современные исследователи никак не поймут характер изображенных на гульдгубберах персонажей – считать ли их королями, принцами, богами или верующими. Смущает весьма нарядная одежда персонажей, а также материал гульдгубберов – золото. Однако моряки являлись пиратами, и отсюда – их богатая одежда.

Теперь становится ясным, что Рюрик, став князем Руси Яра, то есть Вагрии и Скандии, оказался наиболее могущественным из монархов, поскольку в его распоряжении оказался весь пиратский флот этих двух стран, приносящий баснословные богатства. Ясно и то, что его вполне могли сопровождать дружины не только варягов, но и скандов, также говорящих на русском языке. Правда, это случилось не в победоносном VII в., а чуть позже, в IX в., когда германцы, возможно, уже заняли какую-то часть русской территории, но и тогда Ярова Русь оставалась весьма могущественной.

И только по сравнению с богатой, процветающей Яровой Русью новгородцы, кривичи, чудь и весь могли считаться тихой провинцией с племенным строем. Заметим, что скромность местных чертогов настолько не устроила Рюрика, что он сразу велел срубить (построить) для себя новый город – Ладогу.

Продолжение статьи Зимека и комментария к ней. «Наибольшее число, по крайней мере с открытия находок в Сорте-Мулд на острове Борнхольм, принадлежит типам “парада” и “принца”. Они обычно показывают богато одетого мужчину в плаще, с волосами до плеч, изображенного в профиль, который иногда держит своего рода посох, см. рис. 195, и/или стеклянный бокал, см. рис. 191».

Гульдгуббер с бокалом мы уже рассматривали, теперь попытаемся прочитать надписи на изображении с посохом.

№ 95. Гульдгуббер в виде человека с посохом. На рис. 201, видимо, изображен моряк. На нем надета шапочка, на которой я читаю слова: наверху – ЯРА МОРЯКИ, на поперечных складках – МИМЫ, МОРСКИЯ АСЫ, РАБЫ ИЗ МАВРОВ, и на нижней кромке – ХРАМОВ ЯРА. Очевидно, что на этом гульдгуббере перечисляются все лица, которых было принято изображать на данной серии золотых пластин. Примечательно, что русскому языку было известно немецкое слово АС и что в русских храмах бывали и рабы ИЗ МАВРОВ, то есть арабы. Если речь идет о VII–VIII вв., то это были века крупных арабских завоеваний, так что арабы представляли собой весьма внушительную силу. Но лишь на юге. И их труд использовался русскими не в быту, а в храмах Яра.

Рис. 201. Мужчина с посохом и мое чтение надписей

На промежутках, отделяющих пряди волос персонажа друг от друга, можно прочитать ряд одинаковых надписей МОРЯКИ ЯРА, из которых я воспроизвожу только одну. На нижней кромке волос мы видим некоторое отличие: ЯРА МОРЯ КОРСАРЫ. И еще некоторое отличие возникает при чтении фрагмента между лицом и посохом персонажа в обращенном цвете: ЯРА МОРЯ КОРАБЛИ. А на складке между плечом и левой рукой можно прочитать слова: МОРЯ ЯРА ХРАМОВЫЯ ЯРА МОРЯ МОРЯКИ, то есть моряки моря Яра охраняли храмы Яра.

Внизу левой руки и вверху правой можно прочитать одно слово: СКАНДИЯ, а на верхней части левой руки – слова СМЕЛЫЯ МОРЯКИ (приятно видеть воспевание смелости русских моряков). На верхней части правой руки от локтя до кисти написано: А ИМ СКАЛЫ ЯРА НУЖНЫ. Слова СКАЛЫ ЯРА повторяются дважды и на нижней части правой руки выше локтя, тогда как ниже локтя читается текст: НА СКАЛАХ И СТОЯТЬ ИХ ХРАМЫ. Между прочим, это пояснение помогает понять, почему храм Арконы стоял на таком месте, где его постепенно поглотило море. Это была, видимо, тоже скала, которую за много веков смог подточить морской прибой.

А надписи за правой ногой и между левой и правой ногами гласят: ЯНЫЯ КМЕТЫ ЯРА, ЯРА МОРЯКИ, то есть ЮНЫЕ ВОИНЫ ЯРА, ЯРА МОРЯКИ. Так что здесь мы видим еще один маяк Яра, воспевающий доблесть юных русских моряков моря Яра.

№ 96. Гульдгуббер с женщиной. В связи со сказанным было бы крайне любопытно рассмотреть гульдгуббер с одиночной женщиной: уж женщина-то никак не могла быть моряком! Для этого рассмотрим изображение на рис. 202.

Рис. 202. Гульдгуббер с одиночной женщиной и мое чтение надписей

Здесь мы видим женщину в профиль с крупной головой и пучком волос в качестве прически. Надпись над пучком в прямом и обращенном цвете гласит: МАРЫ МИМА, между пучком и головой – МАРЫ МИМА, на правом глазу – МИМА МАРЫ. Итак, перед нами изображен мим женского рода – мима, носящая маску Мары. Таких надписей здесь еще несколько, они многократно повторяются.

На нижней кромке изображения в обращенном цвете можно прочитать слова: МАРЫ И МАКАЖИ ХРАМА. Следовательно, местом обитания данной мимы служил объединенный храм Мары и Макоши.

Наконец, на левой боковине внизу в прямом и обращенном цвете читаются слова: МАСКА МИМЫ, МАСКА. Тоже понятно: так выглядит мима, когда она изображает богиню болезни и смерти Мару.

№ 97. Гульдгуббер с двумя персонажами. Наконец, попробуем рассмотреть также гульдгуббер с двумя персонажами (рис. 203).

Рис. 203. Гульдгуббер с изображением двух персонажей

Можно почти безошибочно предположить, что тут мы встретим изображения двух мимов: Яра и Мары, или Яра и Макоши.

Обратив в цвете верхнюю часть рамочки, можно прочитать надпись: МАРЫ И МАКАЖИ ЯРА В МОРЕ, то есть МАРЫ И МАКОШИ В МОРЕ ЯРА. Здесь перечисляются храмы моря Яра, среди которых, разумеется, существовал и объединенный храм Мары-Макоши. Чуть ниже, слева, под самым верхом рамочки можно прочитать слово ХРАМ. Речь идет о храмах Мары и Макоши.

Далее информация содержится под пучком в прическе женщины, в виде столбца, идущего вертикально вниз. Первое слово тут – МАЯКИ. Нам оно уже встречалось; оно означает, что каждый гульдгуббер привлекает внимание зрителей. Чуть ниже можно прочитать слова ЯРА ХРАМА. Иначе говоря, по ним узнавали близость храма Яра.

На правой части рамочки при повороте ее на 90° влево и обращении в цвете читаются слова МОРЯ ЯРА. А под пучком мимы Мары, левее от темного столбца, находится светлый, при обращении которого в цвете можно прочитать слова ЯРА МОРЯ ХРАМЫ. В необращенном цвете здесь можно прочесть то же самое: ЯРА МОРЯ.

На диагональных полосах в месте соединения мужчины и женщины видны слова МАРЫ-МАКАЖИ, а чуть выше нижней рамочки, слева, можно прочитать слова, которые характеризуют персонажей: ЯРА МИМ, МАРЫ МИМ. Это именно то, что мы надеялись прочитать. На самой нижней рамочке опять написано: МОРЯ ЯРА.

Таким образом, на гульдгубберах с двумя персонажами представлены два мима: мим Яра и мима Мары.

Однако продолжим цитирование статьи Р. Зимека: «… или своеобразный продолговатый трубчатый объект, рис. 191, шпагу или резак, рис. 198. На некоторых выдавливаниях вроде бы показано кольцо, которое не носят, однако оно интегрировано с рисунком, рис 191. Большинство из этих объектов хорошо известно из археологических находок: стеклянные бокалы типа штуцбехеров, которые были импортированы из Франконии в Скандинавию, начиная с эпохи переселения народов и до эпохи викингов; особенно много образцов найдено в Швеции. Шпаги относятся к хорошо известному типу шпаг с кольцом, отметим и широкое использование резака с одной кромкой. Являлось ли кольцо перстнем или обмоткой, решить невозможно, поскольку многие фигуры показаны с тем и другим». Замечу, что надпись на кольце была прочитана мною, как КОЛЬЦО ВОИНА НА ХРАМЕ, то есть оно служило неким символом, удостоверяющим, что данный храм охраняется, причем охрана состоит из воинов, моряков Яра. Естественно, поскольку исследователи даже не предполагают существование поясняющих надписей, они не могут догадаться и о назначении кольца.

«Сложнее для объяснения такой предмет, как посох, традиционно интерпретируемый как “длинный скипетр” или “трубчатый объект с выступом у низкого конца”». Замечу, что и здесь объяснение было дано: «скипетр» – это символ моряков моря Яра, охраняющих храм Макоши, а трубчатый объект с выступом у низкого конца – это маска мима.

№ 98. Гульдгубберы из Сорте-Мулд. Поскольку более подробного обсуждения этих двух изображений Рудольф Зимек не приводит, постараемся прочитать на них надписи.

На рис. 204 изображен персонаж в зооморфной маске, отдаленно напоминающей голову льва, повернутую в профиль вправо. Если изображение волос повернуть вправо на 90°, можно прочитать надпись: ЯРА МОРЯ МИМ. В обращенном цвете чтение будет таким же: ЯРА МОРЯ МИМ, ЯРА МИМ, МИМ. Зато на строке, отделяющей голову от шеи, при ее повороте на 90° влево можно прочитать несколько иные слова: СЕ Я, МОРЯК ЯКО МИМ, то есть ВОТ Я, МОРЯК КАК МИМ. Таким образом данный гульдгуббер по своему содержанию ничем не отличается от предыдущих.

Рис. 204. Гульдгуббер из Сорте-Мулд, Борнхольм

На нижней строке руки возле пояса написано: МОРЯК МОРЯ ЯРА, МИМ, на нижнем канте камзола: МОРЯК, а в обращенном цвете – МИМ, МОРЯК. Наконец, на правой руке между плечом и локтем можно прочитать немного новых слов: ПОМОРЬЯ ЯРА МИМ. Иными словами, поморья Скандии.

№ 99. Второй гульдгуббер из Сорте-Мулд. Еще один гульдгуббер (рис. 205) изображает мужчину с непонятным предметом. Надпись на его глазе гласит: МАКАЖИ МИМ, МОРЯК. Так что в данном случае перед нами не мим Яра и не мим Мары, но мим Макоши. Слова МИМ, МОРЯК читаются на некой дуге перед носом персонажа. А на верхней правой стороне непонятного предмета можно прочитать почти аналогичные слова: ЯРА КРАЯ МОРЯК.

Рис. 205. Другой гульдгуббер из Сорте-Мулд, Борнхольм

Строка внизу камзола слева, перед сапогом, при повороте ее на 90° влево содержит текст: МОРЯКИ ХРАМА МАКАЖИ. Из такого рода текстов возникает впечатление, что храмы русских богов были не только религиозными центрами, но и военно-административными пунктами, обладавшими собственными военно-морскими силами.

На подошве сапога слева я читаю: ЯРА ХРАМА МАКАЖИ МИМ, а на строках между пальцами мима: МАКАЖИ ЯРА ХРАМ. РУНА ЯРА. Иными словами, храм Макоши входил в святилище Яра, как обычно, а надписи делались рунами Рода, которые позже стали называться рунами Яра. На передней кромке другого сапога можно прочитать слова: ЯРА МОРЯ МОРЯК ЯРА. Наконец, на перетяжке неизвестного инструмента написаны слова МОРЯК ЯРА МАКАЖИ ХРАМА.

Если верх неизвестного инструмента обратить в цвете (рис. 206), получится надпись А В ПЛЯС. Так что не исключено, что неизвестный инструмент может быть музыкальным.

Рис. 206. Мое чтение слов верха инструмента в обращенном цвете

Окончание статьи Р. Зимека. «Посох обычно такой же высоты или выше, чем его держатель, заканчивается не острием, а скорее тупым концом, поясняющим, что это не означает копье или дротик. Однако не существует деталей, показывающих на то, что могло бы облегчить решение, является ли он действительно некоторым типом длинного скипетра, который указывает на определенный вид украшений, или он мог бы быть некоторым типом предшественника металлического посоха времен эпохи переселения, известного по тем или иным находкам эпохи викингов и обычно интерпретируемого как магический зонд. И все же ряд экземпляров эпохи викингов значительно короче (менее 1 м, обычно 70 см), и, следовательно, подобная атрибуция не вполне точна. Также можно было бы спросить, есть ли некая связь его с другими упоминавшимися предметами, а именно с возможным плоским продолговатым предметом, который держат диагонально те же самые фигуры типа принцев, поскольку иногда кажется, что он имеет утолщенную часть, а иногда – что нет.

Видимо, трубчатый и часто с утолщением предмет на нескольких борнхольмских губберах очень сложно интерпретировать. Если предмет интерпретировать как трубчатый, он, должно быть, изображает короткий пульт (он слишком короток для весла), хотя это не имеет смысла для случая, когда внизу отсутствует расширение, и то же самое справедливо для восприятия его как деревянной доски, которая никак не вяжется с тем, что ее держит фигура принца. Предмет отдаленно напоминает гобой или даже английский рожок, однако не существует абсолютно никаких указаний на то, что перед нами находится музыкальный инструмент. Довольно интересно, что этот предмет обычно держат диагонально (в этом измерении он превышает 1 м) и, как показано, в соединении с сосудом. В моем сознании не хранится никакой предмет, чтобы понять это, и единственным объяснением, которое я могу дать, так это принять его за некий инструмент для разливания вина (или чего-то жидкого) из бака. Обычно он изображен в сопровождении полного бокала, который держит другая рука фигуры, однако до тех пор, пока такой предмет не будет извлечен из земли, это, конечно, невозможно доказать.

Следует отметить, что сосуд, рис. 191, и более длинный контейнер, показанный на рис. 198, имеют один или два “язычка”, тянущиеся от них в виде брызг. Хаук интерпретировал протуберанцы от длинного контейнера как арку корабля “скизблазнир”, давая нечто вроде далекого объяснения, которое зависит от атрибуции мужской фигуры в качестве бога Фрейра, и полностью игнорируя “брызги” на стеклянном кубке, к несчастью, не являющемся закругленным кораблем (я же вовсе не могу выявить “символ волн” Хаука, которым он подкрепляет данную интерпретацию). Более вероятно, что “язычки” или “брызги” на обоих типах контейнеров помещены для одного и того же сообщения, а именно: контейнер полон или даже переполнен жидкостью.

Можно также принять, что мы не знаем, какая жидкость была действительно налита в бокалы и контейнеры. Доказательства из литературных параллелей к держащим горны женщинам на гульдгубберах и аналогичные представления заставляют нас думать, что в контейнерах находится мед. Хотя пиво и эль также разливались в горны, вероятно, именно вино наливалось в бокалы; вино импортировалось из Франконии, так что и бокалы, и вино были предметами роскоши и не только использовались по прямому назначению, но также обладали связанным с ними социальным престижем. Мы избежали отсутствия упоминаний в прежних интерпретациях того, что гульдгубберы, которые были найдены в Халланде и Борге на Лофотене (центральная колонна большого зала) вместе с некоторым количеством стеклянных изделий, могли служить той же функции, что и бокалы, изображенные на губберах. Источник большинства находок гульдгубберов – Сорте-Мульд на Борнхольме – содержал также наиболее важную находку из всех стеклянных предметов эпохи миграции в Северной Европе, так что как в Хельге, так и в Экеторпе на Еланде высокая концентрация импортных стеклянных вещей сопровождала гульдгубберы. В Лундеборге стеклянные бусы и масса других стеклянных предметов были найдены на месте 1 (датировано как 200–400 гг.) так же, как на месте 2, восходящих к эпохе переселения народов [240, с. 333, 335]. Следовательно, мы можем предположить, что во многих случаях мужская фигура держит стеклянный бокал, а не горн, и этот факт исключительно важен, даже если мы не имеем ключа для выяснения роли стеклянных предметов в данном культовом контексте. (Выше я дал возможную интерпретацию предметов, находящихся в руках у персонажей, и она не совпадает с трактовкой Р. Зимека. – В. Ч.)

Была ли фигура, держащая бокал, человеческой или божественной, наполненный стеклянный сосуд приводит к выводу о том, что ею передавалась идея полноты жизни и богатства. Соответствующее чувство передано в 23-м псалме: “Вы готовите для меня стол на глазах у врагов; вы умащиваете мою голову маслом; мой сосуд переполнен”.

Это чувство определенно может быть сохранено посредством идеи о неком защитнике, но оно не отвечает на вопрос, является ли изображенное существо защищающим, подающим богом, или же стороной, принимающей эти дары. Богатые одежды предполагают, что в любом случае перед нами – не простой верующий, как можно было бы подумать, но, возможно, король или высокопоставленный священник. Не следует забывать, хотя это не тема данной статьи, что большинство одиночных мужских гульдгубберов происходит из фактического или предполагаемого культового центра в Борнхольме, тогда как двойные гульдгубберы и даже одиночные, но женские губберы разбросаны гораздо сильнее.

На сегодня все три интерпретации положения и действительных имен мужских фигур на гульдгубберах предложены Карлом Хауком. В одной из ранних статей он предположил, что одиночные мужские фигуры гульдгубберов были изображениями Одина; основана эта теория была на действительно поразительном соответствии между “зовущим” жестом двух губберов из Сорте-Мулд, Борнхольм [206, с. 543], с рядом золотых брактеатов, персонаж которых давно был идентифицирован им как Один. Эти фигуры, у которых левая рука поднята ко рту во время зова или крика, поразительно отличаются от других мужских губберов, изображающих обнаженных (или полуобнаженных) мужчин в некой динамичной позе, как бы идущих вперед, крича и поднимая правую руку либо до уровня груди, либо до уровня посоха. Кажется, что эти фигуры вплотную примыкают к “танцующему” типу одиночных губберов и таким образом, несмотря на разительное сходство с брактеатами, по моему мнению, изображают простых верующих (или их представителей – священников), вовлеченных в танец, чтобы умилостивить богов; в этом случае зовущий жест следует интерпретировать как имитацию мифологического воздействия на бога (в данном случае – исцеляющего). Также можно предположить, что жест означает приветствие или принесение клятвы, хотя я думаю, что найденная Хауком связь с подобным жестом на брактеате безупречна.

В той же самой статье Хаук предложил идентификацию мужчины на двойном губбере как Фрейра, далеко идущую теорию, с которой я имел дело в другом месте и которую он позже распространил в другой статье до такой степени, что бог с горизонтально расположенным сосудом для питья у него стал упомянутым Фрейром, а сосуд в качестве контейнера питья – кораблем “скизблазниром”. Как идентификация сомнительной фигуры в качестве Фрейра, так и расширительные свойства корабля “скизблазнира” – литературное дополнение XIII в. – полностью неприемлемы.

Третья интерпретация, предложенная Хауком, имеет дело с одиночным губбером типа “принца”, обычно держащего посох. Используя свидетельства Адама Бременского, описывавшего храм предположительно в Уппсале (написано около 1070 г.), он идентифицировал фигуру со скипетром как Тора, поскольку Адам приравнивает Тора к Юпитеру и описывает его как держащего скипетр. Идентификация в качестве Тора держателя посоха на первый взгляд кажется наиболее правдоподобной из всех трех атрибуций Хаука, сделанных до сих пор, однако даже здесь мы должны спросить, можно ли описание XI столетия так легко переносить на гульдгуббер, использовавшийся в VII столетии, и это предполагает, что посох не обязательно был скипетром, а мог быть чем-то иным. Кроме того, Тор во всей иконографии эпохи викингов показан с молотком, а не с посохом, что делает всю последующую атрибуцию только по Адаму весьма нежелательной.

Таким образом, Хаук приходит к нескольким богам, изображенным на гульдгубберах, а именно к Фрейру на двойных губберах и некоторых одиночных губберах, Одину на двух редких одиночных губберах и Тору на большинстве одиночных губберов в “парадном” виде. Смысл, лежащий в основе его попыток увидеть на фигурах богов, заключен в гипотезе, которую я отказываюсь принять: “Только боги и обожествленные аристократы были достойны воплощения во времена переселения народов и времена Меровингов”. Я считаю полностью неприемлемым положение, что только боги и обожествленные аристократы были достойными отображения, поскольку другие иконографические источники, такие, как камни с рисунками Готланда и даже чуть более поздние ковры эпохи викингов, рунические камни и произвольные предметы (подобные Франкскому контейнеру) служат доказательством этого. По крайней мере, каждый должен отдавать себе отчет в том, что мифологические сцены даже тогда достойны иконографии, когда они содержат иные фигуры, кроме богов и полубогов, например, посвященных, его последователей и, возможно, даже представителей тех или иных ролей (включая фигур героической поэзии).

Однако Хаук правильно указывает на один из аспектов культа в VII столетии, который выявляется в основной области распространения гульдгубберов: в Гудме-Лундеборге власть (что отразилось в необычно длинных (до 47 м) домах поселения гавани) и богатство (представленное в огромной массе золота и других драгоценностей, найденных в этой области) указывают вместе с именами мест (Gudme < *gudheimr, Gudbjerg < *gudberg, Albjerg < *al?erg, Galdbjerg < *gjaldberg, Gurann < *gudrann, Guaaker < *gudakr) [186, с. 41–55] вокруг комплекса Гудме и Лундеборга на двойные религиозно-политические функции правителей Фюна. Чтобы описать их как “королей-магов в качестве господ, приносящих жертвы”, должно прозвучать нечто грандиозное, однако то, что эти господа исполняли двойные функции правителей и священников (или, по крайней мере, организаторов и наблюдателей культа, предшественников богов, godar), представляется вполне допустимым. Открытие огромного зала в Борге на острове Лофотен длиной в 74 м указывает на подобную социальную структуру. Мелкие правители, кажется, должны были править независимо также и на Борнхольме (согласно англо-саксонской хронике Вульфстана IX столетия), и в религиозном центре вокруг Гудхайма, который с 300 по 900 г. был доминирующим поселением Борнхольма. Правители Хельге так же, как и руководители Слеинге на Халланде (аттестованные терминами “ферма магната и культовые места”), вероятно, должны были наслаждаться независимостью внутри Шведского королевства. Из находок в этих поселениях становится ясно, что они были богаты, а гульдгубберы и брактеаты говорят о том, что их правители принимали участие в культе и были заинтересованы в этом.