ПОДВЕДЕНИЕ ИТОГОВ

ПОДВЕДЕНИЕ ИТОГОВ

На основании приведенных в этой части данных можно сделать несколько выводов.

Прежде всего, скандинавы, с которыми часто отождествляют варягов, – это тоже русские, проживавшие в Скандинавии. И варяги, и скандинавы входили в единство, называемое Ярова Русь. Тем самым они вовсе не отличались основной культурой от варягов (хотя у них, возможно, существовали небольшие отличия типа диалектных, то есть была своя территориальная субкультура). Так что когда Рюрик брал в свою дружину скандинавов, он брал людей своей культуры и своего, русского языка.

Далее, варяги в год призвания Рюрика уже имели своего хана, который одновременно был и племенным вождем – жупаном. Им являлся Николай Кродо, хан Вагрии, о котором мы более подробно говорили выше. Таким образом, Рюрик не мог быть призван в качестве хана Вагрии на уже занятое место. Поэтому его призвали как князя всей Яровой Руси, так что Николай Кродо становился его наместником в Вагрии.

Новым в нашем рассмотрении оказалось то, что Рюрик был призван на княжение не в Русь Славян, то есть не на территорию нынешней России, о чем обычно повествуют учебники истории, а в Ярову Русь, что существенно меняет понимание всего начального эпизода с призванием князя. В Яровой Руси Рюрика прекрасно знали сначала как удачливого пирата, позже – как сборщика дани в пользу Вагрии и зависящей от нее Хазарии, так что это не было, как гласит русская поговорка, «призванием варягов» (заморских чужаков). Сами варяги, отчасти его же собственные моряки, и попросили его принять руководство Яровой Русью, имея на то все основания. А на Руси Славян он оказался в определенном смысле слова случайно, его сюда никто не звал, но, судя по раскопкам Ладоги, у него тут и до призвания было созданное скандинавами жилище, которым можно было вполне воспользоваться для отсидки. Согласно летописям, Рюрик имел обыкновение после некоторых известных всем публичных дел, например после сбора дани, отдыхать в каких-то малоизвестных местах.

Путаница в историографии произошла по двум причинам: в летописях Русь Славян и Ярова Русь не различались, называясь одним словом «Русь», а современные исследователи под варягами и скандинавами понимали не жителей этих стран IX–XI вв., а более поздних поселенцев – германцев. Усугубили путаницу и отечественные археологи, которые не стали относить найденные ими в Ладоге и Гнёздове изделия, напоминавшие скандинавские, к ладожской или гнёздовской культурам, а сразу же стали утверждать, что данные изделия являются германскими, хотя на поверку они оказались русскими.

Археология, когда-то бывшая вспомогательной исторической дисциплиной, теперь заслуженно претендует на то, чтобы решать многие запутанные проблемы историографии. Однако она берет на себя слишком много, не подозревая, что вместо этнической атрибуции находок часто дает только географическую. Этническую может дать микроэпиграфика, однако она для археологии слишком нова и непонятна, а потому пока археология ее просто не замечает.

Наконец, германские языки показывают слишком большое сходство со славянскими (из-за чего лингвисты в XIX в. даже признавали некий общий германо-славянский праязык), что нельзя объяснить иначе, как проживанием народов – носителей этих языков – на единой территории. Но поскольку надписи на археологических находках в Вагрии, Скандинавии и на севере России сделаны протокириллицей и по-русски, а не германскими рунами по-германски, приходится заключить, что именно немцы пришли на русские территории, а не наоборот. Поэтому тюркам, чтобы стать немцами, пришлось перейти на русский язык, пока эти территории оставались русскими. Позже их завоевали германцы, а усвоенный тюрками русский язык стал новым, общегерманским. Так что русские помогли тюркам стать германцами.