§ 7. Ликвидация независимости Новгородской феодальной республики в 1478 г.

§ 7. Ликвидация независимости Новгородской феодальной республики в 1478 г.

В предыдущих параграфах были рассмотрены политические взаимоотношения между Новгородской феодальной республикой и московской великокняжеской властью, подготовившие условия, в которых произошло падение независимости Великого Новгорода. Решающий поход московских вооруженных сил на Новгородскую землю в конце 1477 г. был организован Иваном III в соответствии с постановлением боярской Думы («…братии своее думою, и боар своих, и князей, и воевод») и с санкции представителей высшей церковной иерархии (митрополита Геронтия, «архиепископ и епископ и всего священничьскаго чина…»). Тем самым поход на Новгород получал характер мероприятия особой политической важности, осуществляемого в интересах формирующегося единого государства и поэтому одобренного всеми светскими и церковными властями.

В качестве причины начала войны с Новгородом московское правительство указывало на нарушение новгородцами присяги («преступление крестнаго целованиа»), на их отказ от признания Ивана III государем, признания, сделанного в свое время по собственной инициативе. Особенно подчеркивалось, что новгородцы сначала по доброй воле вошли в состав единого Русского государства, а затем взяли назад свое обещание подданства московской великокняжеской власти. «И с чем присылали сами, чего и не хотел у них государьства, и они того запрелися, а на нас лжу положили», — так передают московские летописи слова Ивана III, сказанные им якобы митрополиту Геронтию. За клятвопреступление новгородцев московский великий князь решил «казнити их войною»[2490] — такова версия московского летописания по вопросу о причинах нападения московских войск на Новгородскую землю в конце 1477 г.

Начиная войну с Новгородом, Иван III обратился за военной помощью к тверскому великому князю Михаилу Борисовичу. Тот выставил против Новгорода рать во главе с князем М. Ф. Микулинским.

30 сентября Иван III послал в Новгород «складную грамоту» (объявление войны), а 9 октября выступил из Москвы вместе со своим братом Андреем Меньшим во главе вооруженных сил, собранных для посылки в Новгородскую землю. Несколько раньше Ивана III из Москвы отправился через Клин и Тверь в Торжок царевич Даньяр. Иван III шел к Торжку через Волоколамск и Микулин; князь Андрей Васильевич Меньшой — через Старицу.

Новгородское правительство посылало к Ивану III гонцов с просьбой «о опасе», т. е. о выдаче охранной грамоты новгородским послам, которые должны были приехать к Ивану III для переговоров. Но эта просьба была пока оставлена Иваном III без внимания. Гонцы были задержаны в Торжке.

19 октября Иван III прибыл в Торжок. Туда явились к нему новгородские бояре Лука и Иван Климентьевы и «били челом в службу». Из Торжка Иван III направился к Новгороду. Туда же разными дорогами пошли царевич Даньяр и другие московские воеводы, возглавлявшие отдельные полки. В походе на Новгород участвовали рати, прибывшие из разных городов (Москвы, Радонежа, Коломны, Звенигорода, Можайска, Волоколамска, Дмитрова, Рузы, Серпухова, Хотуни, Калуги, Алексина, Переяславля, Углича, Ярославля, Ростова, Владимира, Суздаля, Юрьева, Костромы, Кашина, Бежецкого Верха, Торжка и пр.).

У Волочка Словенского 26 или 27 октября московского великого князя встретил новгородский посадник Григорий Михайлович Тучин, который «бил челом» ему «в службу». 28 октября с таким же челобитьем обратился к Ивану III житий человек Андриан Савельев.

4 ноября к великокняжеской рати присоединились тверские полки. 8–11 ноября Иван III вел переговоры с новгородскими гонцами (двумя, взятыми им с собою из Торжка, и третьим, прибывшим из Новгорода), после чего выдал опасную грамоту новгородскому архиепископу Феофилу. Великий князь назначил также специального пристава, который должен был охранять новгородских послов. 19 ноября Иван III, подступая к Новгороду, произвел наряд полкам, указав каждому полку и каждому воеводе их место. Тогда же великий князь велел специально выделенным воеводам с военными силами занять монастыри и городища, с тем чтобы новгородское население их не сожгло.

23 ноября, когда Иван III находился в погосте Сытино, к нему прибыли новгородские послы: архиепископ Феофил, посадники, бояре, житьи люди, один купец. Начались переговоры. Послы упрекали великого князя в том, что его «мечь» и «огнь ходит по Новгородцкои земли», в результате чего «кровь христианская льется». Послы просили Ивана III прекратить войну. Ставили они вопрос и о возврате в Новгород бояр, отправленных великим князем в заточение в 1476 г. В обращении к великому князю послы употребляли выражение «отчина твоя, мужи волныи». Эта формула, отличающаяся двойственным и противоречивым характером, должна была означать, что признавая верховную власть московского правительства, Новгородская республика не хотела отказываться от присущих ей издавна политических прав. Об этих правах ставил вопрос посадник Лука Федоров. Он считал нормальным, чтобы суд в Новгороде производился посадником вместе с великокняжеским наместником, а сам великий князь приезжал бы в Новгород для судопроизводства только раз в четыре года («а чего не возмогут управити наместник да и посадник, ино бы тому государь князь великии сам управу учинил, приехав на четвертой год»). Послы настаивали на том, чтобы княжеские наместники не вмешивались в судебную компетенцию посадника и архиепископа и чтобы великий князь не вызывал жителей Новгородской земли для суда в Москву[2491].

Иван III соблюдал в обращении с новгородскими послами все формы дипломатического ритуала. Послы были на приеме у самого великого князя и у его бояр. В честь послов Иван III дал обед. Но ни к каким реальным результатам московско-новгородские переговоры не привели. 25 ноября великий князь велел своему приставу проводить новгородских послов, а 27 ноября московские войска подвинулись к городу. Новгород был окружен со всех сторон и оказался в крепких тисках блокады. К Новгороду подходили все новые и новые полки. Так, к Ивану III пришла военная помощь из Пскова.

С 4 декабря в великокняжеский стан стали непрерывно приходить послы из Новгорода. Иван III поставил перед послами ребром вопрос о том, что в Новгороде должно быть введено такое же административное устройство, как и во всех других городах, входящих в состав Московского княжества («…мы, великии князи, хотим государьства своего, как есмы на Москве, так хотим быти на отчине своей, Великом Новегороде»)[2492].

7 декабря к великому князю явилось посольство в расширенном составе: не только архиепископ, посадники, житьи люди, но и 5 человек черных людей — представителей новгородских кондов. Послы старались добиться сохранения в Новгородской земле старинных порядков. Особенно настаивали они на том, чтобы великокняжеский наместник судил вместе с посадником, чтобы великий князь не вызывал жителей Новгорода «в Низовскую землю» для суда и на службу, не переселял их в другие области Русского государства, не подвергал конфискации вотчины новгородских бояр.

Иван III в переговорах с послами принимал все более директивный тон. Еще раз подчеркнув, что он настаивает на полноте власти в пределах Новгородской земли («…хотим государьства на своей отчине Великом Новегороде такова, как нашо государьство в Низовскои земли на Москве»), великий князь протестовал против того, что новгородцы ставят ему свои условия. «И вы нынеча сами указываете мне, а чините урок нашему государьству быти: ино то которое мое государьство?» Новгородские послы дипломатично ответили: «Мы своим государем великим князем урока не чиним их государьству». Но они просили Ивана III уточнить характер той «низовской пошлины», которая должна отныне распространяться на Новгород. Тогда Иван III уже открыто сказал послам, что вопрос идет о ликвидации политической независимости Новгородской республики, об упразднении существовавших там доселе органов верховной власти: «вечю колоколу в отчине нашей и в Новегороде не быти, посаднику не быти, а государьство свое нам дръжати; ино на чем великим князем быти в своей отчине, волостем быти, селом быти, как у нас в Низовской земли; а которые земли наши великих князей за вами, а то бы было наше»[2493]. Иван III соглашался лишь не устраивать «вывода» жителей Новгородской земли в Низовскую землю и «не вступаться» в боярские вотчины.

Московско-новгородские переговоры продолжались, но участь Новгорода уже была решена.

28 декабря «сложил целование» Новгороду и принес присягу Ивану III князь Василий Васильевич Шуйский.

29 декабря Иван III потребовал от новгородских послов передачи ему ряда «волостей» и «сел» из числа земель архиепископа, монастырских, боярских. Начались переговоры о количестве передаваемых в великокняжеское ведение земель, состав которых был определен к началу января. Иван III договорился с послами о норме обложения земельных владений данью. Великий князь согласился не посылать в отведенные ему волости писцов и данщиков и собирать дань в соответствии с теми сведениями, которые он получит в Новгороде.

10 января великий князь потребовал от послов, чтобы ему «очистили» в Новгороде Ярославов двор и послал в Новгород для предъявления на вече список тех условий, на которых он согласен принять присягу новгородцев. 13 января великий князь, находившийся в селе Паозерье, близ Новгорода, вызвал к себе новгородского архиепископа, бояр, житьих людей, купцов. Архиепископ подписал и заверил своею печатью крестоцеловальную запись. К ней были приложены также печати пяти новгородских концов. А затем состоялась процедура крестоцелования.

15 января Иван III послал в Новгород своих бояр и детей боярских для привода к присяге новгородцев. Так совершилось падение независимости Великого Новгорода. 22 января в Новгороде появились великокняжеские наместники[2494].

Имеются ли данные о каких-либо волнениях в Новгороде в связи со включением его в состав Русского централизованного государства или же присоединение было добровольным? Из источников ясно, что новгородскому населению было очень трудно сопротивляться крупным московским военным силам. Часть их сконцентрировалась под самым Новгородом, часть рассредоточилась по всей Новгородской земле. В Псковской летописи указано, что Иван III «распусти многыя своя силы по всемь Новгородскым волостем». Московские войска «плениша и пожгоша вся страны от Заволочья от въсточныя страны и до литовского и до псковского рубежа, и в Немецькую землю за Норову реку шедше, много повоеваша». Псковский летописец говорит, что Новгородской земле «велми тогда притужно бяше». Великий князь решил добиться от Новгорода покорности, взяв его в кольцо блокады и не отступая от него до тех пор, пока население не сдастся: «князь же великои под Новым городом такы стал статьем на выстояние»[2495]. В Ермолинской и Типографской летописях имеются указания, что по приказу Ивана III Новгород обстреливали из пушек. Скоро в городе начались эпидемия и голод («мор и глад силен»)[2496].

Как вело себя новгородское население в осаде? В Псковской третьей летописи говорится, что сначала ожидали, что Иван III или снимет осаду или согласится заключить договор с новгородским правительством «по… старинам по прежним». Поэтому новгородцы решили терпеть все тягости осады, но не сдаваться. Когда осажденным стало ясно, что великий князь желает «над ными всю свою волю ужати», среди них начались раздоры: одни хотели вступить в бой с великокняжеской ратью, другие — сдаться. Последних оказалось больше, чем первых. «А людем мятущимся в осаде городе, иныа хотящи битися с князем великим, а инии за великого князя хотяще задати, а тех болши, котори задатися хотять за князя великого».

Из Псковской второй летописи ясно, что борьба в Новгороде во время осады имела социальные основы. Новгородцы, читаем в летописи, «въсколебашася аки пьяни, и бяше в них непословича и многыа брани, мнози бо велможи и бояре перевет имеаху князю великому, и того ради не изволиша в единомыслии быти, и въсташа чернь на бояр и бояри на чернь»[2497]. Совершенно очевидно, что политика бояр, склонявшихся к мысли о передаче Новгорода Ивану III и заведших с ним по этому поводу сношения, вызвала народное волнение. А народное волнение побудило бояр скорее спешить с передачей города. Новгородский князь Василий Васильевич Шуйский, «видев неустроение их [новгородцев] и великои мятежь», «сложил» присягу Новгороду, «выеде вонь из града» и «челом бил и крест целовал» Ивану III.

Пожалуй, ни в одной из русских земель в момент их включения в состав единого Русского государства не было такой острой социальной борьбы, как в Новгороде; нигде не волновалось так «черное» население. Это объясняется, вероятно, остротой классовых противоречий, вообще присущей Новгороду, и тем, что там были наиболее развитые формы вечевого строя. А вече, несмотря на все засилие на нем боярской аристократии, являлось органом, через который хоть в какой-то мере проявлялось участие демократических элементов в политической жизни города[2498].