Глава 17. Кто и как мог «заиграть» куски секретнейшего кинодокумента?

Глава 17. Кто и как мог «заиграть» куски секретнейшего кинодокумента?

Мы уже говорили о том, что американские кинооператоры, работавшие во время второй мировой войны и после ее окончания и полагавшие, что знают в той или иной степени всех своих коллег, не сумели определить, о ком идет речь в данном случае.

Не обнаружил никакого оператора Дж.Барнетта в армейских архивах и дотошный Стэнтон Фридман, привыкший все проверять. И проверил. В центральном компьютере ВВС в разделе «1942-1952» военного оператора Джека Барнетта не оказалось. Но Р.Сантилли и не скрывал этого с самого начала! Да и было бы смешно, чтобы человек, «заигравший», вежливо говоря, тем или иным способом секретнейшие кинодокументы, фигурировал под подлинным именем! Странно, что вообще об этом ведутся разговоры.

И тем не менее продавший Р.Сантилли коробки с пленкой, кем бы он ни был, действительно участвовал в тех далеких событиях и сумел убедить покупателя в подлинности фильма и в надежности сделки. Человек, продавший фильм Рэю Сантилли, должен был также убедить покупателя в необходимости сохранения своей анонимности. Но было совершенно очевидно, что после открытой демонстрации кинодокумента всех будет интересовать история его создания, и, следовательно, требовалось заранее подготовить рассказ, в котором сочетались бы подлинные детали происшествия с элементами, уводящими дотошных исследователей в сторону от личности «заигравшего» катушки с пленкой, а затем и продавшего их. (На нашем этапе расследования мы можем также предположить, что «заигравший» и продавец — это два разных человека.) С Рэем Сантилли разговаривают Сьюзан и Филип Мэнтл:

Мэнтл: — Судя по утверждениям французского телевидения ТФ1, Джек Барнетт умер много лет назад. Существует ли в действительности кинооператор?

Сантилли: — В действительности кинооператор не звался Джеком Барнеттом. Если бы назвали его подлинное имя, весь мир устремился бы к дверям его дома. Мы выбрали (с участием оператора) имя «Джек Барнетт», считая, что это надежный способ для того, чтобы контролировать ситуацию.

Мэнтл: — Таким образом, известно, что Джек Барнетт умер. Так как же зовут в действительности оператора?

Сантилли: — В настоящее время у меня нет намерений давать эту информацию[393].

Итак, известно, что Барнетт вовсе не Барнетт (иное было бы странным), но мы не знаем определенно: был ли продавец кинодокумента кинооператором вообще? Поиски дотошных исследователей показали, что если это не рассказ оператора, как бы ни звучала его подлинная фамилия, то это, без всякого сомнения, воспоминания человека, знавшего не понаслышке людей из высшего руководства, которые, по своему положению, должны были в то время заниматься операцией по изъятию потерпевшего катастрофу корабля. И рассказчик должен был находиться среди людей, прилетевших в Розуэлл из Вашингтона и проделавших дальнейший путь на машинах. В том, что он был в курсе всего не по рассказам других, сомневаться не приходится: это от него узнали фамилию хирурга, о которой никто из исследователей и не слыхивал, и лишь последовавшая за этим проверка подтвердила, что именно этот хирург имел все права и основания по занимаемой должности проводить столь секретное вскрытие. От таинственного Джека Б. получат и описание некоторых особенностей рельефа местности и проселочной дороги, ведущей к месту катастрофы.

Так кто же? На основании известного мне думается, что таким человеком мог быть не только оператор, но и человек, стоявший над оператором, отвечавший за его работу и обеспечивавший пересылку отснятой пленки в Вашингтон.

Упоминавшиеся выше трое американских военных кинооператоров, восставшие против фильма, отмечают, что секретные киноматериалы никогда не обрабатывались в одиночку и что хотя количество кадров в стандартном ролике и хорошо известно, тем не менее его пропускают через «счетчик кадров». Но из сказанного этими операторами видно, что они никогда не интересовались историей Манхэттенского проекта, в котором никому бы не пришло в голову включать в «секрет» лишних людей только ради игры со счетчиком кадров, если любому грамотному человеку понятно, что, например, десятиметровый стандартный кусок пленки с оставленными неэкспонированными ракордами в начале и в конце и не имеющий склеек внутри содержит ровно столько кадров, сколько могло уместиться в кусок. А украсть при большом желании можно как коробку N5, содержащую, допустим, 12346 кадров, так и просто ту же коробку N5, не заботясь о количестве этих кадров. На этом стоит мир. Причем стоит давно и основательно. А весь подлинный секрет «секрета» заключается всего лишь в человеческом факторе: один думает только о выполнении своего долга, другой, долго не думая, тянет все, что плохо лежит. В случае с фильмом произошла ошибка в подборе человека... Какого? Снимавшего? Или отвечавшего на месте за секретность? Он, кстати, мог в чем-то помогать оператору в процессе работы.

(В эпизоде «В палатке» видна спина человека, роль которого трудно определить. А при съемке обломков, что происходило, судя по всему, на месте катастрофы, мы видим человека (голова за кадром), поворачивающего предметы перед камерой. Этим персонажем вполне мог быть наш гипотетический гарант гостайны. Ибо предположить, что на месте катастрофы оказались люди, которым просто нечего было делать, как только вертеть обломки перед объективом или толкаться в маленькой палатке, могут только упоминавшиеся кинооператоры, привыкшие, как показывает их послужной список, действовать в окружении ребят «на подхвате».)

***

Так кто же этот загадочный продавец? И почему мы думаем, что фильм продал оператор? Потому что нам это внушили.

В истории, предложенной Рэем Сантилли и продавцом кинодокумента, все вроде на месте, но что-то мешает. Мешает, потому что нет логики.

Рассмотрим лежащие на поверхности варианты.

Первый. Некто, похитивший с места работы нечто очень ценное, не станет рассказывать, продавая похищенное, о своей работе в ограбленном им же магазине (складе, научном институте, лаборатории), указывая к тому же конкретную дату.

Если только нам преподнесли подлинный рассказ подлинного кинооператора, проводившего съемки, «заигравшего» кинодокумент, продавшего катушки с пленкой, принадлежащей американскому правительству, и при этом намеревающегося спокойно дожить свой век в Соединенных Штатах, то после появления в газетах информации о сделке с фильмом о вскрытии продавец мог бы любоваться солнцем Флориды ровно столько минут, сколько потребовалось бы на дорогу ближайшему к его дому агенту спецслужбы. Потому что найти адрес человека, проводившего уникальную по уровню секретности съемку, а затем и поговорить по душам (даже если он будет орать о правах человека) для сотрудников АHБ, ЦРУ, ФБР или еще чего-нибудь специального и покруче — это дело минут.

Возможное возражение: арест оператора равносилен признанию подлинности кинодокумента. В громком скандале не заинтересованы те, кто проморгал операцию.

Контрвозражение. Громкого скандала и не было бы. Никто не стал бы арестовывать оператора — дело уже сделано, — однако полученные за фильм деньги имеют смысл только в том случае, если ими можно воспользоваться. В данном случае продавец (предатель, с точки зрения его родины) лишился бы этого смысла на счет раз-два. Потому что иногда случается куча неприятностей — происходят, например, несчастные случаи со смертельным исходом со всеми, входящими в цепочку, близкую к деньгам, начиная с самого продавца. И при просчете может получиться, что это деньги не на свадьбу внучке, как рассказывал продавец, а на похороны, в том числе и внучки с ее женихом.

Продавец, судя по рассказу Рэя Сантилли, сам понимает это лучше, чем кто-либо. И такой ошибки не совершил бы.

Второй. Подлинный оператор утаил куски фильма, но боялся продать их. Чувствуя близкий конец, он рассказал кому-то из членов семьи историю катушек со вскрытием. После его смерти наследники продали фильм и поменяли место жительства (страну, континент и документы, почему бы нет?). И теперь наследники начали свой бизнес.

Возражения: в предложенной нам истории оператора слишком много деталей, исходящих, похоже, из первых рук. В дальнейшем мы увидим, что еще в 1995 году Р.Сантилли связывался по телефону с продавцом для уточнения некоторых деталей маршрута, по которому тот следовал в 1947 году от Розуэлла до места катастрофы. Полученные ответы были настолько точны, что приходится признать реальность очевидца событий полувековой давности. Но люди, которым Сантилли позволял поговорить по телефону с продавцом, не могут знать, где в действительности живет тот, чей голос они слышали. Он может находиться во Флориде точно так же, как и на одном из островов Фиджи или в доме по соседству с лондонским офисом Сантилли. Приходится признать реальность очевидца. Но кто сказал, что очевидец, он же продавец фильма, должен быть именно оператором? До сих пор поиски возможного кинодокументалиста через еще живущих военных операторов той эпохи успехом не увенчались.

Похоже, что ищем не в том направлении. Продавцом может быть человек, некий «господин Икс», очень хорошо знавший подлинного оператора, или даже ехавший в одной с ним группе из Розуэлла до места катастрофы, имевший в дальнейшем какое-то отношение к соблюдению режима секретности при съемке вскрытий и при отправке проявленной пленки в Вашингтон и сумевший на определенном этапе каким-то образом воспользоваться сложной ситуацией и оставить у себя катушки с пленкой, требовавшей, по мнению оператора, отдельной обработки и запоздавшей по этой причине к отправке основной партии.