ЗНАКИ ОБРЕЧЕННОСТИ
ЗНАКИ ОБРЕЧЕННОСТИ
Итак, господин Галински отказался снова встретиться со мной. Конечно, это не было для меня неожиданностью.
Размышляя о том, где и как можно получить новые материалы о кровавой деятельности Курта Бехера, я вышел на оживленную Курфюрстендам, поблескивавшую витринами самых шикарных и дорогих в Западном Берлине магазинов. Неподалеку от кинотеатра, расцвеченного крикливой рекламой очередного голливудского секс-боевика, я увидел сидящего прямо на асфальте слепого музыканта с обшарпанной мандолиной в руках. Прохожим прежде всего бросалась в глаза желтая повязка на рукаве вконец обтрепанного пиджака.
Желтая повязка! Такую при Гитлере обязаны были носить не депортированные еще в лагеря смерти евреи. Вероятно, с подобным знаком обреченности бродила по закоулкам винницкого гетто накануне гибели и моя мать.
Сейчас, когда я пишу эти строки, желтая повязка напоминает мне повязки с белыми крестами — такие заставляли носить заточенных в концлагеря мирных палестинцев наиболее усердные лагерные надсмотрщики из сионистов. Мотив: "опасные" палестинцы не имеют права затеряться в толпах узников-ливанцев. Ведь палестинцев оккупанты должны чаще пытать и лишать воды под палящим солнцем, чаще натравливать на них сторожевых собак, чаще избивать женщин и детей на глазах у мужей и отцов.
В некоторых лагерях белые кресты, наоборот, стали опознавательной повязкой для ливанцев. Впрочем, совершая геноцид в Сабре и Шатиле, бегиновские выкормыши не делали никакого различия между палестинцами и ливанцами. В развалинах разрушенной интервентами Шатилы обнаружили труп исколотой штыками и заживо погребенной женщины. В беспомощно протянутой руке несчастной жертвы кровавой оргии карателей было зажато удостоверение личности гражданки Ливана. В последние минуты женщина, нетрудно догадаться, тщетно пыталась доказать выкрикивавшим угрозы по адресу бойцов палестинского Сопротивления убийцам, что она ливанка. Но в шовинистическом угаре израильская военщина при любой возможности распространяет звериную практику обезлюживания на всех арабов.
Тогда, на Курфюрстендам, желтая повязка на рукаве слепца мандолиниста еще раз властно напомнила мне о скрывающихся от справедливого возмездия преступниках, нещадно истреблявших людей с такими повязками. Кто помогает им уйти от суда и наказания?
Частично, весьма осторожно, полунамеками на этот вопрос ответил раввин из США Шиндлер. По его свидетельству, некоторым американским евреям доподлинно известны многие укрывающиеся в США нацисты, в частности те, кто зверствовал в Белоруссии. "Но хоть и знают имена, уточняет Шиндлер, — а молчат, так как их просили не называть имен". Нетрудно догадаться, что "просили", а проще говоря, заткнули рот американским евреям американские же эмиссары сионизма.
А что уж говорить об израильских сионистах, заботящихся прежде всего о получении репараций от ФРГ за истребленных фашизмом европейских евреев! И, конечно, опасающихся, как бы мировая общественность с возмущением не заговорила во всеуслышание о том, с каким преступным равнодушием во время второй мировой войны лидеры сионизма отнеслись к геноциду в варшавском, львовском, будапештском и других гетто, к массовому истреблению евреев в лагерях смерти.
Израильская разведка долго гордилась тем, что ей удалось в 1960 году обнаружить скрывавшегося в Аргентине Эйхмана и доставить в Израиль, где его казнили. Однако после этого у многих политических обозревателей небезосновательно сложилось впечатление, что, усиленно афишируя справедливую казнь Эйхмана, сионисты под прикрытием этой акции стали все больше и больше "забывать" о сообщниках обер-преступника. А ведь не одним только Эйхманом ограничивается внушительный список укрывшихся от правосудия убийц, с иезуитским усердием выполнявших гитлеровский план истребления "неполноценной расы".
— Такая странная "забывчивость", — говорил мне в Лондоне молодой журналист, — очевидно, одна из примет последовательной фашизации Израиля. Об угрозе нарастающей фашизации давно уже предостерегали прогрессивные силы Израиля во главе с коммунистической партией.
Мой собеседник, бесплодно искавший и не нашедший в Англии издательство, готовое опубликовать его изыскания о черных делах сионизма, с горечью продолжал:
— Не могу назвать хотя бы еще одного повинного в истреблении евреев крупного нациста, арестованного за последние годы с помощью сионистов. Боятся они невыгодных для себя новых разоблачений, еще как боятся! Многие, очень многие их связи с нацистами до сих пор не раскрыты до конца. Приведу в пример сионистов, орудовавших в пору войны в Чехословакии. Пока опубликованы не все сведения об их циничном содействии гитлеровским оккупантам. А ведь в Чехословакии сионисты помогли депортировать в Освенцим и Майданек тысячи "обыкновенных" евреев в обмен на вывоз из оккупированной гитлеровцами страны десятков "ценных для сионизма" избранников. Не все еще обнародовано и о рабской угодливости, с какой сионисты помогли фашистам организовать и декорировать близ Праги, в Терезине, "образцовый оазис" для нескольких тысяч обманутых евреев на территории "протектората Чехия и Моравия". Ясное дело, после того как фальшивый "оазис" помпезно продемонстрировали представителям международного Красного Креста, всех евреев из Терезина отправили в газовые камеры. О нет, не всех! Фашисты позволили уехать в нейтральные страны и, конечно, в Палестину некоторым избранникам сионистов. Чудом сохранились обрывки записей жертв депортации в лагеря смерти о предательской роли сионизма в терезинской трагедии. Совсем, однако, не чудом эти разоблачающие сионизм документы очутились в Тель-Авиве. Сразу же после войны их выкрали агенты сионизма. Были, правда, попытки рассказать правду о гнусной сионистской деятельности в Терезине. Но стоило пражскому раввину Фехеру и писателю Норберту Фриду хоть слегка приоткрыть завесу над терезинской трагедией, как их причислили к "антисемитам" и обвинили в клевете на сионизм. Вы, наверно, это знаете?
— Знаю. С Фридом я беседовал.
И, перечитывая после бейрутской трагедии записи беседы с английским журналистом, могу убежденно сказать: если сионизм всегда опасался разоблачения связанных с ним нацистов, то ныне, когда израильские каратели сами творят нацистские преступления, ему тем более не хочется ворошить тайные осиные гнезда тех, чьим гнусным продолжателем он сегодня оказался. Да, сионизм смертельно боится вытащить на публичный суд замаскировавшихся убийц: своими показаниями они могли бы предать гласности постыдные деяния многих наставников нынешнего поколения сионистов. Поколения, на чьей совести геноцид и другие тягчайшие военные преступления. А за каждым военным преступлением стоят конкретные военные преступники. И каждого неизбежно ждет свой нюрнбергский трибунал.
В числе других советских военных корреспондентов мне посчастливилось в мае 1945 года присутствовать на принесшем всему миру несказанную радость подписании акта безоговорочной капитуляции гитлеровским военным командованием. За этим неотвратимо последовал суд над главными фашистскими преступниками в Нюрнберге. И ныне, много лет спустя, именем моей матери, замученной в гитлеровском лагере смерти так же зверски, как израильские каратели убивали палестинских матерей в лагерях Сабра и Шатилы, я говорю: верю, всем сердцем верю, что ответ перед справедливым судом народов придется держать и сионистским последователям фашистов, причем не только террористу Бегину, министру смерти Шарону и их ближайшим сообщникам и восприемникам. Весьма поучительно вспомнить, что после Нюрнбергского процесса среди главных военных преступников на скамье подсудимых заслуженно оказалось и немало "второстепенных".
Есть, наконец, еще суд совести, суд памяти, суд истории, чьи приговоры человечество вечно хранит в своем сознании. Этот высший суд строго спросит и с тех, кто хоть и не приказывал бомбить Бейрут, калечить палестинских ребятишек, топтать коваными сапогами беременных палестинок, но с молчаливой покорностью выполнял варварские приказы и так же молча, с жестокостью расиста и усердием палача, творил геноцид. И не выручат тогда "молчальников" американские покровители, столь щедро снабжающие израильских вояк смертоносным оружием!..