Что получилось?

Что получилось?

Весь XIV век идет стремительный, неудержимый рост Московского княжества. Все остальные княжества мало и теряют, и приобретают, в целом сохраняя свои территории стабильными. А Московское ханство — я хотел сказать, Московское княжество — растет, растет и растет.

Присоединяются Коломна (1301), Переяславль-Залесский (1302), Можайск (1303), Нижний Новгород (1393). При Дмитрии Донском к Москве отходят Кострома, Солигалич, Белоозеро.

Ко времени правления Василия II Темного территория Московского княжества составляла примерно 430 тысяч квадратных километров, а население — порядка трех миллионов человек.

Это уже было самое крупное русское государство, населенное русскими, после Великого княжества Литовского.

В конце же XV, в XVI веке пошли дела покрупнее.

В 1478 присоединен к Московии Новгород. В 1485 — Тверь; в 1510 — Псков; в 1514 — Смоленск; в 1521 — Рязань.

Каждый виток завоеваний сопровождался витком «централизации», то есть улавливания последних островков свободы. Уже при Дмитрии Донском служба великому князю «без ослушания» стала совершенно обязательной. Если раньше при сборе ополчения боярин мог выбирать, с каким князем выступать в поход, теперь он («без ослушания»!) выступал с тем князем, на чьей территории находились его земли.

При Дмитрии же великий князь пытался поставить в митрополиты своего ставленника — Митяя, то есть попытался поставить церковь в прямую зависимость от великого князя (как и Андрей Боголюбский!). Попытка провалилась (как при Боголюбском!)… Но она будет иметь последствия.

Дмитрий же до конца ликвидировал остатки городского самоуправления: упразднил в Москве должность тысяцкого (1373 год). А сын последнего тысяцкого, который пытался восстановить эту должность, был казнен в 1379 году.

Как тут не вспомнить все того же Андрея Боголюбского! Он и бояр резал, и своего ставленника пытался сделать митрополитом…

Ведутся, конечно, и попытки реальной централизации: вводится единая монета, упраздняются внутренние пошлины, вводится Судебник 1497 года, утверждающий единообразие законов в княжестве. Но за каждый шаг к централизации приходится платить шагом из Европы — в Азию.

С завоеваниями на западе проявляется и еще одна черта политики московских ханов-князей, которую во всей полноте унаследуют и императоры Российской империи, и Генеральные секретари ЦК КПСС: постоянное переселение населения с запада на восток и с востока на запад.

Западные области Московии (Смоленщина, Орловщина, окрестности Москвы и других крупных городов) были не только гуще населены и обладали более развитой и современной инфраструктурой, но и более культурны. Чем дальше на восток, тем удаленнее от центров культуры, тем более изолированные и дикие начинались места. На востоке страны воспитывались люди более дикие и более преданные централизованной власти московских ханов-князей.

Ссылка из западных областей страны в восточные очень рано стала использоваться как наказание. Сознательно или нет, но московские князья и цари постоянно перемешивали население, «снимали» наиболее культурные, европейски ориентированные слои городского населения на западе своих владений и заменяли их жителями сельских районов или востока, т.е. людьми с несравненно более архаичным типом сознания. Этим не только ослаблялись и устранялись «опасные» для московского типа правления элементы, постоянно живущие на одном месте, хорошо обеспеченные, образованные люди с европейской культурной и политической ориентацией.

Этим поддерживалась однородность, одинаковость населения империи, а всякая независимая от властей позиция делалась неустойчивой и «непрестижной». Житель империи получал как наглядный пример полной зависимости всех от воли начальства, так и подтверждение тщеты всякого интенсивного труда, накопления имущества, знаний и культуры. Все это оказывалось ненужным перед лицом как природных, так и политических сил.

В петербургский период нашей истории эту эпоху — XIV—XV века — однозначно трактовали как проклятое время, когда естественное развитие Руси — самой большой и самой богатой страны Европы, было прервано татарами.

Когда Русь оторвали от Европы и она, по выражению графа А. К. Толстого, «наглоталась татарщины всласть». Писали об этом и Лев Толстой, и А. С. Пушкин.

В любом случае невольно задаешь вопрос: а так ли и впрямь «испортило» нравы монгольское нашествие? На протяжении всей истории северо-востока Руси идет сложение тяглого государства, как наиболее полно отвечающего диковатой, архаичной культуре северо-востока.

Этот генезис идет до монголов, в XI, XII веках, в начале XIII века. Он получает мощнейший толчок во время нашествия, но в самих ли монголах дело, остается как-то не очень ясным. Тот же процесс полным ходом продолжается в послемонгольское время. В то самое время, когда можно ожидать «изживания» привнесенного монголами, как раз и укрепляется тяглое государство. Если «проклятые татары» (цитирую Пушкина, а татар прошу не обижаться) испортили хороший европейский народ, то как получилось: после освобождения от ига нравы нисколько не улучшаются, а скорее продолжают портиться. Весь XV, XVI века становится все меньше политической свободы. Все свирепее сыск, уголовное право и казни. Все более дикими становятся семейные нравы (уже явно без прямого влияния татар). Монгольская Русь начала XVI века, при Василии III — страна не менее, а более азиатская, чем та же Русь в XIV веке при Иване Калите.