Глава вторая День императрицы — день двора

Глава вторая

День императрицы — день двора

Ритм жизни государя и его вкусы накладывали глубокий отпечаток на весь быт двора. А вслед за ним — столичного общества, которому, в свою очередь, подражали обитатели провинции. Не всякий монарх был столь требователен, как Павел I, и хотел, чтобы подданные вставали, обедали и отходили ко сну одновременно с ним. Тем не менее день императора служил стержнем, на который нанизывались события придворной жизни. Изучая его, можно узнать многое о нравах тогдашнего общества.

При Елизавете Петровне, например, в императорских резиденциях царил блестящий хаос, их обитатели не знали точных часов сна и отдыха, мешали день с ночью, а развлечения с богомольями. Все находилось в движении, не стояло на месте, ни в чем невозможно было найти точку опоры. «Никто никогда не знал часа, когда Ее Величеству будет угодно обедать или ужинать, — рассказывала Екатерина II о днях своей молодости. — Часто случалось, что придворные, проиграв в карты до двух часов ночи, ложились спать и только что они успевали заснуть, как их будили для того, чтобы присутствовать на ужине»[86]. Государыня имела обыкновение сидеть за столом очень долго, ее полусонные гости клевали носом, не могли связать двух слов, чем сердили хозяйку. Императрица бросала в досаде салфетку и покидала компанию.

«Она никогда не ложилась спать ранее шести часов утра, — сообщал ювелир Иеремия Позье, за которым Елизавета часто посылала ночью. — Мне иногда случалось возвратиться домой и минуту спустя быть снова потребованным к ней»[87]. После ночных бдений государыня вставала поздно, далеко за полдень, чувствовала себя усталой и неготовой принимать чиновников. Такой режим приносил большие неудобства тем должностным лицам, которые по службе обязаны были докладывать ей о делах. Часто она вовсе не допускала их к себе, приказывая передавать все бумаги фавориту И. И. Шувалову. Случалось, вельможи пускались на уловки и умоляли придворного «бриллиантщика» пронести вместе с драгоценностями в покои императрицы ту или иную важную бумагу на подпись.

Ни о какой серьезной государственной работе в таких условиях речи идти не могло. Вместе с тем Екатерина II отмечала в мемуарах, что при обширном уме, которым была наделена ее свекровь, безделье вызывало у последней скуку и раздражение. Не приучив себя трудиться, дочь Петра Великого тосковала и не могла развеяться даже среди увеселений.

Кроме того, Елизавета имела одну весьма обременительную для окружающих странность — страсть к перестройкам и перестановкам мебели. Во дворцах ни на день не прекращался ремонт — передвигались двери, строились новые лестницы, сносились и возводились на других местах стены, шла бесконечная перепланировка. Иной раз, чтобы выйти в сад, приходилось пользоваться не крыльцом и ступенями, а перекинутыми через подоконник досками, по которым, как по сходням с корабля, фрейлины спускались из покоев на улицу. Государыня никогда не спала две ночи на одном и том же месте. Исследователи связывают такое необычное поведение со страхом переворота. Захватив власть ночью, Елизавета панически боялась повторения событий 1741 года, когда жертвой могла оказаться уже она сама[88].

С Екатериной II дело обстояло иначе. Она словно задалась целью, вопреки любым внешним обстоятельствам, поддерживать размеренный образ жизни и внушить окружающим уверенность и спокойствие.