РОЖДЕНИЕ ПАКТА ГИТЛЕРА — СТАЛИНА 21—23 АВГУСТА 1939 ГОДА
РОЖДЕНИЕ ПАКТА ГИТЛЕРА — СТАЛИНА 21—23 АВГУСТА 1939 ГОДА
Беспокойство, испытанное послом в ночь с 20 на 21 августа, имело под собой веские основание: передав советский проект пакта о ненападении, он при самых неблагоприятных обстоятельствах сделал возможным оживление политики Рапалло. Тем самым Шуленбург выполнил задачу, которую он унаследовал от своего предшественника и поставил перед собой. Дипломатическая инициатива достигла своей цели. Дальнейшие действия германской стороны должны были теперь состоять, собственно, лишь в осуществлении технического аспекта заключения договора, а за это ответственны были прежде всего эксперты по международному праву и, наконец, сам министр иностранных дел. Фактически, как отмечал, не преувеличивая значимости проделанного, Риббентроп, «дипломатически подготовленным мероприятием было заключение пакта о ненападении между двумя странами»[1105]. Этого, однако, было недостаточно для беспрепятственного осуществления планов Гитлера. Для действенной изоляции Польши требовалось молчаливое согласие Сталина. Поэтому Гитлер в последний момент лично вмешался в события: не считаясь с проделанной дипломатами подготовительной работой, он разыграл свой главный козырь.
Полученное по телеграфу сообщение статс-секретаря о том, что в ближайшее время «предстоит передать Сталину важное послание Гитлера», предвещало столь же нетрадиционный, сколь и ненужный и опасный с позиций германской дипломатии шаг, который мог нанести ущерб проделанной дипломатической подготовке: ведь речь шла о «конкурентной скачке с англичанами за русскую благосклонность»![1106]
Посол, который в течение многих трудных месяцев искусно плел нити, ведущие к заключению пакта о ненападении, не без оснований опасался, что личное вмешательство Гитлера в последнюю минуту испортит дело, в конечном счете столь благоприятно складывавшееся. «В этот драматический момент мировой истории, когда судьба указывала человечеству новое направление развития, — писал впоследствии военный атташе Эрнст Кёстринг, — произошло событие, разом все решившее: это было личное послание Гитлера Сталину. Послание это показалось мне тогда ударом Александра по гордиеву узлу. Разумеется, в данном случае... ударом меча узел не был развязан, а лишь силой разрублен»[1107].