Оплот христианства?

Оплот христианства?

Вооруженные силы ордена Госпиталя

Когда общественное мнение на Западе выражало сомнение в том, что от госпитальеров есть польза, последние ссылались на свои действия против турок и мамелюков. Однако эти военные действия чередовались с длительными перемириями. Осторожность и поиски компромисса объяснялись требованиями защиты и выживания Родоса.

Количество братьев Госпиталя, присутствующих на острове, они сами, как я сказал, добровольно ограничили 350 человеками: 300 рыцарей, 20 боевых сержантов и 30 капелланов. Остров и в самом деле не мог содержать больше. В случае угрозы мобилизовали 100 рыцарей дополнительно. Максимум, 500 рыцарей, был достигнут во время осады 1522 г. Тогда в защите города приняли участие 16 тысяч человек — боевые братья, наемники, родосские подданные, обязанные нести военную службу, туркополы (которых на острове Родос было 300–400) и всевозможные вспомогательные войска[797]. На Косе в 1391 г. было 25 боевых братьев, 10 латинских воинов (наемников) и 100 туркополов. Охрану замков обеспечивали греческие или латинские подданные либо наемники[798]. Наличие на Западе тысяч братьев не должно порождать иллюзий: они не были (или уже не были) воинами.

Вопросы безопасности и обороны Родоса и островов решались на море. Орден постоянно держал небольшой флот, к которому при необходимости добавляли реквизируемые купеческие суда; он никогда не состоял более чем из двадцати боевых единиц — один-два больших круглых нефа, орденские галеры либо (частные) галеры некоторых рыцарей, к которым можно добавить галеру держателя фьефа Нисирос или оплаченные галеры наемников. Одна галера выделялась для охраны Родоса, другая — для охраны Коса. Итак, четыре-шесть галер и несколько круглых нефов — таким был постоянный собственный флот ордена. Жан де Ластик, магистр с 1437 по 1454 г., в виде исключения заказал восемь галер. Эти корабли строились в Западной Европе, в Барселоне или Марселе; на верфи Родоса строили только маломерные суда[799]. Для совместных операций с другими флотами Родос, как правило, выделял четыре галеры — и в морскую лигу, которая в 1344 г. завоевала Смирну, и в рейд на Адалию в 1361 г., и в поход на Александрию в 1365 г. Для этой операции была также мобилизована сотня рыцарей.

Число галер волновало орден меньше, чем набор гребцов. До 1462 г. повинность servitudo marina вынуждала часть мужского населения острова служить на галерах. Адмиралу вменялось в обязанность в случае необходимости мобилизовать этих subditii marinarii [несущих матросскую повинность (лат.)] и заботиться о том, чтобы им платили жалованье. В самом деле, это была повинность, передававшаяся по наследству по женской линии. В 1462 г. ее отменили. Может быть, тогда начали прибегать к presse, к насильственной вербовке. Отметим также, что от города Линдоса во время нападения мамелюков в 1440 г. в порядке исключения потребовали экипаж[800].

Против турок

В начале XIV в. Малая Азия оказалась разделена между дюжиной независимых турецких эмиратов. Османский эмират был пока второстепенным по сравнению с береговыми эмиратами юго-западной части полуострова — Айдыном (который владел Смирной) или Ментеше, занимавшимся пиратством в Эгейском море. В союзе с Венецией или франками из княжества Ахайя госпитальеры добивались значительных успехов: в 1312 г., в 1318–1320 гг., в районе Хиоса или близ берегов Родоса. Эмират Ментеше в конце концов согласился на перемирие, что обеспечило Родосу спокойствие. Однако эмират Айдын оставался опасным, пока им правил Умур-паша (1328–1348)[801]. Морская лига, созданная под патронажем папства и включавшая Ахайю, Кипр, Венецию и Родос, в октябре 1344 г. захватила порт Смирну. Ее оборона была поручена Джованни де Бландрате, приору госпитальеров Ломбардии. Похожая лига в 1361 г. атаковала Адалию и южное побережье Малой Азии.

После 1350 г. Османский эмират стал доминирующим. Мелкий континентальный эмират около 1300 г., он сначала подчинил своих турецких соперников на побережье Мраморного моря, а с 1354 г. закрепился в Европе. Под предводительством Мурада I османы очень глубоко проникли на Балканы, нанесли сербам поражения на Марице в 1371 г. и при Косово в 1389 г. и присоединили Болгарию. Западные крестоносцы во главе с Иоанном Бесстрашным, сыном герцога Бургундского Филиппа Храброго, в союзе с армией короля Венгрии Сигизмунда были разгромлены султаном Баязидом I при Никополе 25 сентября 1396 г.[802] Новый магистр госпитальеров Филибер де Найяк (1396–1421) вынужден был отправить флот вверх по Дунаю. Он смог спасти лишь уцелевших.

Неудачные вылазки в Грецию

Папство также уговаривало госпитальеров вмешаться в события в Греции, чтобы защитить франкское княжество Ахайю, которому угрожали турки с северо-востока, а также греки византийского деспотата Морея с юго-востока (Мистра, Монемвасия). Папа Иннокентий VI, найдя, что госпитальеры действуют против турок несколько «вяло», побуждал их вторгнуться непосредственно в Анатолию, а потом, два года спустя, внушал им мысль закрепиться в Ахайе[803]. В 1375 г. к этому плану вернулся Григорий XI: задача состояла в борьбе «с турками для частичного освобождения Греции, и император Константинополя обещал передать государю папе город Фессалоники и другой город, который бы держали братья Иерусалима и где находилась бы их резиденция»[804].

Хуан Фернандес де Эредиа, друг Григория XI, став в 1377 г. магистром ордена, принялся воплощать эти замыслы в жизнь. Он взял в аренду на пять лет княжество Ахайю у королевы Джованны Неаполитанской, которая была сеньорой княжества, и в следующем году высадился в Эпире. Но его победили и взяли в плен албанцы — первая чисто госпитальерская операция после завоевания Родоса закончилась провалом; поэтому аренду княжества Ахайи в 1382 г. не возобновили[805].

В конце XIV в. Филибер де Найяк бросил госпитальеров в бой одновременно на всех фронтах. После разгрома при Никополе он вступил в переговоры с Баязидом о выкупе взятых в плен франкских вождей. Он занял Коринф, которому тогда угрожал тот же Баязид, и купил с согласия императора Мануила II, укрывшегося в то время на Родосе, греческий деспотат Морею. Вместе с маршалом Бусико, старым крестоносным «рубакой», который тогда управлял Генуей от имени короля Франции, Найяк нанял два корабля, которые разорили Бейрут и Триполи на территории мамелюков. Венеция, всегда бдительно охранявшая свои торговые интересы, была этим очень раздосадована, и госпитальеры, опять-таки вместе с «генуэзцем» Бусико, столкнулись в 1403 г. с Венецией в сражении при Модоне.

В 1402 г. в Эгее и Турции произошли неожиданные потрясения. Монгольский вождь Тамёрлан победил турок при Анкаре и взял в плен Баязида, который в плену и умер. Османское владычество в Малой Азии рухнуло. Запад не воспользовался этим, и османы сумели удержаться на Балканах. В этом деле госпитальеры потеряли Смирну, но выиграли лет двадцать передышки в борьбе с османами. Они снова приобрели плацдарм на азиатском берегу, оккупировав Бодрум. В 1403 г. они заключили мир с египетскими мамелюками и смогли открыть консульства в Египте и Палестине, в Рамле и Иерусалиме, однако не вернули себе в последнем прежней роли защитников паломников[806]. Поскольку турки более не угрожали Пелопоннесу, госпитальеры в 1404 г. покинули греческую Морею. Впрочем, греки никогда не соглашались на их присутствие там.

Каперство

Пираты в Эгейском море появлялись то и дело. Тамошнее пиратство имело две формы: нападения на купеческие суда с их грабежом или же набеги на побережья. В этих акциях участвовали турки, генуэзцы, венецианцы и родосцы, а в числе последних братья Госпиталя, сбывая впоследствии свои трофеи на рынках Родоса, Хиоса, Негропонта (острова Эвбеи) или других. Орден Госпиталя пытался не допустить участия кораблей острова в операциях против дружественных стран, таких как эмират Ментеше. В 1403 г. возвращение Египту захваченной лодки стало исходной точкой для мирных переговоров с мамелюкской властью.

Каперство (course) — это не пиратство. Каперы действовали с разрешения государства и под его контролем.

Родос начал каперскую войну, чтобы защитить свои территориальные воды, то есть зону, простиравшуюся от Хиоса (который находился в руках генуэзцев) до острова Кастеллорицо. Родосское каперство отчасти возникло из нападений на тех, кто вторгался в это пространство. В XV в. Родосу удалось сделать эту зону почти неприступной[807].

Первый документ, недвусмысленно свидетельствующий о родосском corso, — разрешение, выданное в 1413 г. лейтенантом Филибера де Найяка двум госпитальерам языка Франции, владельцам галиота, заниматься каперством при условии, что они будут нападать только на врагов христианской веры[808]. В XV в. орден поощрял инициативу тех из своих членов, кто имел собственные корабли; в конце века насчитывалось 53 рыцаря, владеющих судами, в основном небольшого размера[809]. В 1503 г. орден заключил сделку с одним корсаром — он обязался принять участие в расходах на снаряжение корабля и поставить часть экипажа, за что должен был получать треть добычи[810]. Corso и в самом деле предоставлял средства родосскому государству, и в 1521 г. эти средства якобы составляли половину финансовых доходов острова[811]. Обычно корсары Госпиталя нападали на малые суда, главным образом на те, которые перевозили зерно. Но порой атаковали и большие нефы, как произошло в 1507 г. с большим генуэзским нефом, имевшим на борту 600 выходцев из Магриба, в том числе и богатых купцов. Добыча оказалась исключительной[812]. Родосские корсары не должны были нападать на христианские суда, но разве в этом случае нельзя было сказать, что генуэзское судно поощряло торговлю с неверными? Удобное оправдание! Но и такого не было, когда в 1460 и 1464 гг. атаке подверглись венецианские суда. Корсары также не должны были захватывать христианских рабов, и, однако, греки и христиане понтийских областей были не редкостью на родосском рынке, тогдашнем центре работорговли. Родосская экономика отчасти функционировала за счет рабского труда, и с 1481 г. — все в большей степени. Госпитальеры, ведя переговоры с турками и мамелюками об освобождении рабов-христиан, предлагали обмены. Одной из миссий гарнизона замка Святого Петра в Бодруме был прием беглых рабов-христиан из Турции[813].

Каперство было доказательством верности ордена своей миссии, которое он предъявлял Западу. У госпитальеров не было средств для ведения непрерывной наступательной войны со своими противниками. Папство хорошо это знало и давало ордену право заключать с неверными перемирия и торговать с ними, но не разрешало выдавать неверным христиан и платить им дань. Так, магистр ордена отказался платить дань, которую в 1454 г. потребовал султан Мехмед II, потому что, по его словам, «их земля принадлежит папе, который им запрещает платить дань». За счет военно-морских сил и corso, за счет смекалки и умения использовать благоприятный случай госпитальерам до 1522 г. удавалось сдерживать своих противников.

Три осады и случай с Джемом

Османы понемногу оправились от серьезного удара, нанесенного им в 1402 г. Тамерланом. Они восстановили контроль над Малой Азией только при Мураде II (1421–1451); впоследствии тот занялся в основном отношениями с Персией и азиатским Востоком и ослабил нажим на Родос. Но именно тогда мамелюки попытались захватить в 1426 г. Кипр, а потом, в сентябре 1440 г., Родос. Египетский флот атаковал Кастеллорицо, но был отбит, а потом частично разорил Кос. В августе 1444 г. мамелюки вновь перешли в наступление и высадились на Родосе. Население успело укрыться за крепостными стенами. Сельская местность была разграблена, но город Родос держался стойко, и мамелюкам пришлось уйти. В 1445 г. был восстановлен мир.

К тому времени отношения с османами начали портиться. Новый султан Мехмед II начал наступление на Византийскую империю, чтобы ее окончательно уничтожить, и 29 мая 1453 г. пал Константинополь. Мехмед II тотчас потребовал подчинения Родоса и выплаты дани, в чем, как я говорил, магистр отказал. Султан в ответ разграбил остров в 1455–1456 гг. После захвата в 1471–1472 гг. острова Негропонт (Эвбея) Родос стал приоритетной целью турок.

В 1479 г. османы снова высадились на острове и 4 декабря начали осаду города. Однако госпитальеры сохраняли господство в море до прихода в мае 1480 г. большого турецкого флота. Именно этот момент изображают прекрасные миниатюры из книги, которую посвятил осаде канцлер ордена Вильгельм Каурсин[814]. Сопротивление госпитальеров вынудило турок, обескураженных постоянными неудачами в штурмах и значительными потерями, 17 августа 1480 г. снять осаду. В следующем году сильное землетрясение окончательно разрушило город и его укрепления. Пьер д’Обюссон (магистр с 1476 по 1503 г.) отстроил его.

После этого Родос вновь воспользовался долгой передышкой. Со смертью Мехмеда II в 1481 г. два его сына, Баязид II (1481–1512) и Джем, заспорили о власти. Побежденный Джем 29 июля 1482 г. укрылся на Родосе[815]. Пьер д’Обюссон отправил его во Францию. Магистр был родом из Марша и поселил Джема в своей провинции, в Бурганёфе, где еще можно видеть башню Зизим. С разрешения папы орден 2 декабря 1482 г. заключил соглашение с Баязидом: магистр обязуется охранять Джема, на содержание которого Баязид платит ежегодную пенсию. Впоследствии Джем был переправлен в Рим, где в 1496 г. умер. Кончина Джема не сразу изменила отношения Родоса с Баязидом II. Султан тогда боролся с Венецией. Но когда папа Александр VI призвал к созданию христианской лиги в помощь Венеции (1501–1503), госпитальеры, хоть это им было не с руки, были вынуждены в нее войти. Они повели двойную игру, афишируя твердую приверженность крестоносному делу, с одной стороны, но не слишком активно участвуя в военных операциях лиги с другой. Венецианцы возмущались «друзьями турок», и Баязид II тоже им не доверял. Равновесие, созданное в 1481 г., тогда было нарушено, и началась каперская война — почти война, но не война!

Потом османы в 1516–1517 гг. поочередно разбили персидских Сефевидов и империю мамелюков. А взятие Белграда в 1521 г. ознаменовало их внезапное наступление в Европе.

Оставался Родос[816].

Новый султан Сулейман собрал внушительный флот численностью в 130–180 кораблей. Заранее приготовившись к неизбежному, Родос усилил свои укрепления, вызвал боевых братьев с Запада и мобилизовал жителей острова. 26 июня 1522 г. турецкий флот высадил бесчисленные войска (говорят о 200 тысячах человек!). Турецкий лагерь разбили к северу от города, напротив дворца великого магистра и порта Мандраки. Турки не сумели блокировать главный порт, так что защитники города сохранили возможность использовать свои морские коммуникации. Осада продлилась пять месяцев и была отмечена артиллерийскими перестрелками и попытками использовать подкоп и мины. Мощь артиллерийского огня госпитальеров, которым Запад не оказывал поддержки, начала снижаться. Измена канцлера ордена Андреа д’Амараля, завидовавшего магистру Филиппу де Вилье де Лиль-Адану, и его казнь вызвали напряженность в ордене и среди населения. 20 декабря Сулейман принял капитуляцию госпитальеров и предоставил им десять дней на уход; жители острова, желавшие последовать за рыцарями, получали трехлетнюю отсрочку, чтобы удалиться со своим имуществом.

2 января 1523 г. флот в пятьдесят парусов, покинувший остров и направляющийся к Криту, попал в шторм; потом он достиг Мессины и наконец в июле 1523 г. нашел порт приписки в Чивитавеккии. 25 января 1524 г. папа отдал сановникам ордена в пользование Витербо. Эпидемия чумы, а потом грабеж Рима войсками Карла V в 1527 г. убедили госпитальеров, что селиться надо в другом месте. Укрыв свой флот сначала в Вильфранше, а потом (в ноябре 1527 г.) в Ницце, они наконец приняли предложения того же Карла V. В самом деле, еще в 1523 г. начались переговоры с императором на предмет Мальты; они провалились из-за того, что госпитальеры требовали полного суверенитета. Соглашение было окончательно достигнуто 24 марта 1530 г. Тогда магистр Филипп де Вилье смог высадить всех своих на Мальте. Население Родоса, последовавшее за братьями, на долгие годы получило привилегии[817].