Программные вопросы: сотрудничество с интервьюируемым. Категории респондентов

Программные вопросы: сотрудничество с интервьюируемым. Категории респондентов

Переход к основным вопросам должен быть понятен опрашиваемому. Интервьюеры могут выделить их фразой: «Позвольте перейти к наиболее важным вопросам».

Существуют общие советы по использованию заготовленных вопросов. Начинать надо, как уже говорилось, с самых общих вопросов, особенно если неизвестно, какой информацией располагает потенциальный рассказчик. Чтобы определиться с тем, на какие темы лучше развернуть интервью с конкретным рассказчиком, целесообразно использовать наводящие вопросы. Например, вы спрашиваете о повседневных условиях жизни и труда в период образования колхозов, желая получить достаточно полную информацию о бытовой и социальной обстановке того времени, и получаете однозначный ответ, что «жили бедно». В таком случае можно через уточнение, с помощью конкретизирующих вопросов, получить жизненный материал конкретного респондента, принадлежащего к социальной группе колхозников, к профессиональной группе скотников, конюхов или трактористов. Например: сколько было кроватей в доме? На чем спали? Сколько было обуви у детей? Какие продукты питания были самыми распространенными? Что ели на завтрак? Как часто кушали? Когда в доме появился телевизор? Машина? И т. п. Поэтому вопросник должен идти от общих вопросов к частным и предусматривать и наводящие, и конкретизирующие вопросы, которые помогут охватить все аспекты изучаемой проблемы.

Вопросник может быть нужен для того, чтобы быть готовым к любой ситуации, возникающей в ходе интервьюирования, и разворачивать вопросы в соответствии с ней. Вообще интервьюер должен быть хорошим психологом, который, ситуативно используя вопросник, хорошо чувствует состояние рассказчика, предугадывает его поведение и видит причины не удовлетворяющих его ответов. Так, например, неопределенный ответ на конкретный вопрос часто свидетельствует о том, что собеседник просто не считает тему важной, а не о том, что он мало знает. Особенно это касается вопросов о повседневной, будничной жизни, которая, в представлении интервьюируемых, всем хорошо известна и вроде бы не имеет общественной ценности — «всё как у всех». В советском идеологически заряженном обществе формировался стереотип историчности прошлого только как героического, яркого, связанного с какими-то эпохальными событиями и с выдающими личностями. Поэтому бывшему колхознику часто непонятно, что интересного может быть для исследователя в его прошлой повседневной трудовой и будничной жизни, что здесь может представлять интерес для истории. Именно поэтому и нужно составить конкретный вопросник под конкретную тему и создать ситуацию успеха для рассказчика.

Использование вопросника также поможет и начинающему, и опытному исследователю при отступлениях, монологах, полумонологах рассказчиков следовать плану исследования, выбранной проблеме, идти к цели опроса. При этом необходимо понимать ценность всех возможных отступлений рассказчика от изучаемой темы. Многие из них так или иначе могут быть использованы для характеристики эпохи и определения роли человеческого фактора. Но исследователь вместе с тем не должен отходить от заданного курса.

При использовании вопросников желательно избегать слишком большой упорядоченности вопросов. Как правило, опытный интервьюер не следует вопроснику буквально, не держит его перед глазами. Вообще невозможно вести интервью, выстраивая его в виде допроса. Логика вопросника позволяет контролировать ситуацию и в зависимости от того, как ведет себя рассказчик, владеет или нет логикой, образностью изложения или отвечает скупо, кратко, корректировать общение, добиваясь своей цели. С одними рассказчиками невозможно обойтись без множества вопросов, детализирующих воспоминания и вынуждающих развертывать ответы, с другими лучше не вмешиваться в процесс воспоминаний, так как им важен сам контакт и внимательный слушатель, и в процессе их спонтанных воспоминаний лучше молчать и лишь при удобном случае выводить на интересующие вопросы.

Таким образом, приемлемы все варианты: интервьюер может пользоваться и вопросником, и перечнем вопросов, и планом беседы, и даже подготовленным заранее справочным материалом (основные даты, факты, имена) или вспомогательными предметами (фотографии, газетные вырезки, предметы и т. п.), чтобы не упустить каких-либо существенных деталей. Вместе с тем необходимо помнить, что излишне подробный план или список вопросов могут сузить рамки интервью, ограничить процесс воспоминаний о прошлом. Интервьюер должен уметь легко и свободно направлять диалог с помощью возникающих по ходу беседы вопросов.

Существует мнение, что все люди по манере говорить и восприятию информации делятся на три категории. Визуалы воспринимают окружающий мир через органы зрения. Для них характерны быстрый темп речи, высокий голос, жестикуляция руками выше плеч. Они обладают большой скоростью реакции и мыслят образами. Такие респонденты оценивают собеседника по внешним проявлениям. Чтобы они раскрылись и не упускали в рассказах важные исследователю сюжеты, надо быть заинтересованным слушателем и проявлять интерес ко всему, что говорится; можно использовать и «язык тела» — кивать, хмуриться, улыбаться, смотреть в глаза, не отвлекаться. Аудиалы воспринимают все через слух, говорят размеренно и монотонно. Ход их рассуждений и раздумий строго упорядочен, поэтому их легко сбить, перебив рассказ. Как правило, они смотрят не прямо на собеседника, а чуть в сторону, им достаточно голоса интервьюера. И не надо прилагать усилий, чтобы обратить их внимание на себя: им это не поможет, а только помешает. Кинетики воспринимают окружающий мир через осязание. Для них важны близкие контакты с собеседником, во время беседы они садятся как можно ближе, могут касаться руки, говорят медленно.

Желательно учить интервьюеров распознавать типы рассказчиков и работать с ними индивидуально, так как они различаются способами изложения своего рассказа, привлекая разные методы донесения информации до слушателя. То, что «визуал» будет «показывать», «аудиал» будет рассказывать, а «кинестик» — «излагать». При этом визуал может «упустить из виду», аудиал — «прослушать», кинестик — «пропустить».

Есть и другие неформальные классификации собеседников, которые также выделяют категории «хороших рассказчиков», от природы или в силу их профессиональной деятельности умеющих выбирать из памяти наиболее существенное и интересное, и «трудных» рассказчиков. Среди последних выделяются, например, «попрыгунчики», не умеющие отделять главное от второстепенного, как правило, по причине художественного ассоциативного стиля мышления. Они часто перескакивают с одной мысли на другую, не могут сконцентрироваться. Их надо постоянно мобилизовывать вопросом: «Погодите, а вот мы говорили об этом…». Для них это привычно. Другой трудной категорией являются так называемые «фантазеры», которые во время интервью могут приходить в состояние экстаза и уже не контролировать свою фантазию, приукрашивая, присочиняя, выдавая за действительность свои мечты или чужую историю. Наконец, часто встречаются респонденты, из которых приходится все «вытягивать клещами». Они отвечают на вопросы конкретно и немногословно.

Занимаясь устной историей, нужно быть готовым к тому, что большинство респондентов — пожилые люди. К таким собеседникам нужен особый подход и терпение. Не стоит прерывать их рассказ. Все появляющиеся вопросы лучше записать на бумаге и затем задать их. Некоторая разница существует в работе с женщинами и мужчинами, устный историк должен учитывать гендерный фактор. Женщины более разговорчивы, но они чаще отвлекаются на посторонние темы. Женские истории содержат больше информации о повседневности: женщины хорошо воспроизводят бытовую жизнь, взаимоотношения людей и их влияние на происходящие события, отношения мужчин, женщин, детей, условия жизни и т. д. В целом их рассказы отражают атмосферу в обществе, проблемы, связанные с получением образования, медицинским обслуживанием, имущественным положением и соответствующими ему возможностями, качеством жизни и т. п. Мужские рассказы более ориентированы на анализ общественно-политической жизни и участие в ней, развитие производства, проблемы и достижения, трудовую биографию, большую политику и власть и т. п.

Любое интервью представляет собой сложное социально-психологическое общение. Интервьюер должен обладать не только определенным уровнем знаний по теме, с которой он приходит к респонденту, но и определенным уровнем культуры, необходимым для общения с людьми. Историку во время устного опроса приходится обращаться к «больным» периодам жизни респондента (депортация, репрессии, раскулачивание и т. д.). Поэтому вопросы надо задавать так, чтобы не задеть самолюбия респондента, его достоинства, престижных представлений. Исследователю необходимо также стремиться не вызывать у опрашиваемого отрицательных эмоций: опасений за последствия опроса, неприятных ассоциаций, печальных воспоминаний и других переживаний, влияющих на его душевное самочувствие. Опыт устноисторических исследований показывает, что у поколения 1930-1950-х гг. до сих пор существует страх перед последствиями своей откровенности. Часто они спрашивают, не «привлекут» ли их за этот рассказ.

Интервьюер должен уметь не только вызывать респондента на искренность, но и не нарушать его душевный комфорт и покой. Недопустимо доводить рассказчика в его воспоминаниях до стрессового состояния. Конечно, бывает трудно удержать человека от слез при воспоминаниях о депортациях или раскулачивании. Особенно эмоционально реагируют на нахлынувшие воспоминания пожилые женщины (бабушки). Интервьюер должен контролировать ситуацию, позволяя рассказчику справиться со своими эмоциями без последствий для здоровья. Не надо забывать, что слезы могут быть и очищающими, и облегчающими, и травмирующими. И печаль может быть светлой, а может быть разрушающей. Каждый интервьюер — и начинающий, и опытный — должен брать на себя ответственность. Только бережное отношение к рассказчику делает историю наукой социальной.

Однако и чересчур перестраховываться не стоит. Очень многие пожилые люди, особенно одинокие женщины, находят в интервьюере долгожданного внимательного слушателя. Многие люди преклонного возраста остаются одни в старости: теряют супруга, уезжают дети, не навещают внуки; сами они из-за недомоганий не могут сходить в магазин, к соседям и т. д. Они являются благодарными собеседниками и стараются рассказами удержать интервьюера около себя, выплеснуть то, что накопилось в долгом одиночестве. И в этом также проявляется социальное назначение устной истории: она устанавливает диалог между представителями разных поколений, воспитывает у интервьюера уважение к жизни и труду старших поколений и вызывает чувство благодарности и теплоты у интервьюируемого.