2. «Дело Цезаря» и империя Августа (31 г. до н.э. — 14 г. н.э.)
2. «Дело Цезаря» и империя Августа (31 г. до н.э. — 14 г. н.э.)
Незадолго до кончины император Август составил своеобразный документ, известный как «Деяния божественного Августа». Этот короткий и простой перечень был составлен самим принцепсом, и есть все основания считать, что последний тщательно проверил в нем каждое слово. Август очень кратко оценивает свою деятельность в гражданской войне, подчеркивая именно собственные заслуги. В 19 лет он набрал войско «по собственной инициативе и на частные средства» и освободил «попранное кликой» государство. Тогда же он совершил восхождение от частного лица до консула и триумвира (R.g., 1) и отомстил за Цезаря. «Убийц моего отца я отправил в изгнание, на основании принятого закона отмстив за их преступление; когда же они объявили войну государству, дважды победил их в сражении» (Ibid., 2).
Деликатно обходя события Перузийской войны, Август переходит к войне с Помпеем, ограничиваясь упоминанием о захвате 30 000 рабов, бежавших от хозяев и возвращенных их владельцам (Ibid., 25, 1). О последней, Актийской войне, Август упоминает несколько раз. Он пишет о присяге, принесенной Италией и провинциями и сражавшихся на его стороне сенаторах (R.g., 25, 2), упоминает о триумфах (Ibid., 4, 1) и, наконец, заявляет, что «погасив гражданские войны» в свое 6 и 7 консульство (28 и 27 гг. до н.э.) передал государство в «ведение сената и римского народа» (Ibid., 34, 1).
Большая часть документа посвящена принципату. Август подробно пишет о своей власти: 37 лет трибунской власти и 13 консульств (Ibid., 4, 4), отказ от диктатуры (Ibid., 5, 1) и постоянного консульства (Ibid.), cura annonae (Ibid., 5, 2) и сига legum et morum (Ibid., 6), пожизненная трибунская власть и неприкосновенность (sacrosanctitas) (Ibid., 10) и сан великого понтифика (Ibid., 10, 2). Август также упоминает о 10 годах триумвирата, 40 годах пребывания на посту принцепса сената и членстве во всех жреческих коллегиях (Ibid., 7). Наконец, он сообщает о прозвище Август и даровании золотого щита (Ibid., 34), титуле отца отечества (Ibid., 35) и других почестях (Ibid., 3, 9–12).
О внутренней политике принцепс пишет относительно немного. Он трижды пересматривал списки сената (Ibid., 8, 2), увеличил число патрициев (Ibid., 8, 1) и произвел перепись граждан (Ibid., 8, 2–4). Много внимания уделяется денежным и хлебным раздачам (Ibid., 15, 18), поддержке эрария (Ibid., 17) и зрелищам (Ibid., 9, 22–23). О законодательстве Августа сказана всего лишь одна короткая фраза: «Внеся новые законы, я возродил многие обычаи предков, в наш век уже вышедшие из употребления, и сам передал потомкам много достойных подражания примеров» (Ibid., 8, 5). Гораздо больше внимания уделено строительству. В трех больших главах император подробно перечисляет построенные и реставрированные общественные здания, архитектурные комплексы и храмы. Последним уделено особое внимание, что должно было подчеркивать благочестие императора (Ibid., 19–21).
Вероятно, главной темой «Res gestae» являются армия и внешняя политика. Август подчеркивает, что многократно вел гражданские и внешние войны и при этом щадил граждан (Ibid., 3, 1). Он получил три триумфа, 21 императорскую аккламацию и многие другие почести (Ibid., 4, 2) и «расширил пределы всех провинций римского народа» (Ibid., 26, 2). Самый большой раздел «Деяний» представляет собой подробнейшее перечисление завоеваний (Ibid., 26–33). Наконец, император подробно пишет об армии и военной организации. За время его длительного принципата под его началом служило 500 000 солдат, более 300 000 из которых были уволены в отставку (Ibid., 3, 3), было выведено 28 военных колоний в Италии и значительное число провинциальных колоний (Ibid., 28).
«Деяния» очень четко показывают систему приоритетов Августа, которая полностью вписывается в цезарианскую традицию. Принцепс делает акцент на внешнеполитической экспансии и положении в армии, уделяя много внимания финансам и поддержанию беднейших слоев населения. Гораздо меньше сказано об отношениях с сенатом, италийской и провинциальной политике, законодательстве. Как и Цезарь, Август, прежде всего берет на себя роль военного лидера и диктатора rei gerendae.
Хотя схема «Res gestae» в принципе остается верной, реальное положение было значительно сложнее. В отличие от Цезаря, для которого власть была инструментом политики, Август прекрасно понял самостоятельное значение этой проблемы. Новая власть должна была стать единоличной, стабильной и долгосрочной, но при этом она не должна была выражать свою самодержавную сущность и должна была опираться на республиканские, полисные и коллегиальные традиции. Октавиан Август решал эту задачу долго и постепенно, но решил ее блестяще.
С 33 г. он фактически перестал именоваться триумвиром, хотя реально чрезвычайная ситуация продлилась до его возвращения в Рим в 29 г. В 31 г. Октавиан стал консулом в 3 раз, после чего последовало еще 8 консульств (31–23 гг.), во время которых он и создал новую политическую систему. Другим инструментом ее создания была трибунская власть. В 36 г. Октавиан получил ее первый элемент, sacrosanctitas (Dio., 49, 15). Аппиан и Орозий, опережая события, ошибочно сообщают о полных правах трибуна и даже о пожизненном трибунате.
Первые шаги были сделаны в 29 г., когда сенат стал приносить ежегодную присягу на верность «делам Августа» (in acta), возобновляемую 1 января каждого года{316}. Тогда же Октавиан (как и Цезарь) принял императорский преномен, одновременно получая конкретные аккламации[84]. В 29 г. состоялись три триумфа Октавиана, после чего власть совершила три важнейших мероприятия: массовую демобилизацию армии после гражданских войн, начало масштабной колонизационной программы и первую большую перепись сената. Тогда же он впервые стал принцепсом сената и был им до самой смерти. Из почетного права эта должность стала реальным обозначением сенатского лидера и, вероятно, наиболее употребительным титулом Августа.
В 27–23 гг. Октавиан провел основные властные реформы. 13 января 27 г. он торжественно заявил в сенате об отказе от чрезвычайных полномочий, «восстановлении республики» и «передаче власти сенату и народу» (R.g., 34, 1; Veil. II., 89). Блестящий пропагандистский ход демонстрировал отсутствие претензий на абсолютную власть, и это был именно тот ход, который так и не сделал Цезарь.
Отказ от чрезвычайных полномочий вовсе не означал отказ от руководства римской политикой, а подавляющее большинство общества приветствовало сильную и эффективную власть или, по крайней мере, было готово с ней примириться{317}. Труднее было принять мысль, что новая власть становится постоянным элементом государственного строя, но время должно было решить и эту проблему.
«Ответ» сената, несомненно, срежиссированный Октавианом, заключался в передаче ему проконсульского империя (imperium proconsular) над рядом провинций, Тарраконская Испания и Лузитания, вся Галлия (Лугдунская, Нарбонская и Бельгика), Сирия, и уже бывший под его управлением Египет. Империй давался на 10 лет, а провинции управлялись через легатов консульского и преторского ранга (Dio., 53, 12–14). Позже империй пролонгировался каждые 10 лет, реально став пожизненным (Ibid., 53, 16). 16 августа 27 г. последовал торжественный акт: дом Октавиана был украшен лавровыми и дубовыми венками, а сам он получил прозвище Август и знаменитый золотой щит (clipeus virtutis){318}. Второй акт реформы произошел 1 июля 23 г. Империй стал высшим (maius) по отношению к другим, Август уже не должен был снимать его в пределах померия. После 23 г. принцепс перестал занимать должность консула (исключения — 5 и 2 гг. до н.э.). Хотя после 23 г. характер проконсульского империя не менялся, реальные перемены все же происходили.
В 27 г. на 7 императорских провинций приходилось 12 провинций, именуемых «сенатскими» и управляемых по старой системе через проконсулов и пропреторов (Азия, Вифиния — Понт, Македония, Иллирик, Ахайя, Кипр, Крит, Кирена, Бетика, Африка, Нумидия и Сицилия). Это число более не менялось, тогда как количество императорских провинций выросло за счет новых завоеваний Августа (Аквитания, Реция, Норик, Паннония, Мезия, Приморские, Пекинские и Коттиевы Альпы, Галатия и Иудея). Теперь императорские провинции занимали около 2/3 территории, на которых проживало не менее половины населения Империи. Если в начале правления в сенатских провинциях стояло 7–8 легионов (из 25), то теперь все армии перешли в императорские области.
Проконсульский империй был основой власти Августа в военном и провинциальном управлении, трибунская власть была основой его гражданских полномочий, и, похоже, что в 23 г. до н.э. принцепс получил всю ее полноту{319}. Природа трибунской власти трудноуловима: ее считают общей основой власти принцепса (М. Грант){320}, неким эквивалентом пожизненного консульства (Е. Сэлмон){321}, неким дополнением к империю, ценность которого заключалась не в практической пользе, а в некоем «сентиментальном восприятии народа» (М. Хэммонд, А. Джоунз){322}, наконец, некоторые ученые видят в ней чисто идеологическую фикцию{323}, тогда как другие все же полагают, что эта власть была основой гражданских полномочий императора и вторым столпом его могущества (Т. Моммзен, Е, Карлова, П. Виллемс, Э.Д. Гримм){324}.
Август придавал трибунской власти огромное значение, фиксируя ее практически в любом документе. Она имела практический смысл: право абсолютной кассации решений сената и любой магистратской коллегии, право созыва сената и народа и законодательную инициативу. Связанный с народом особыми узами, освященный религиозным ореолом, трибунат создавал особую связь принцепса и народа, создавая образ «народного монарха».
Последующее правление Августа добавило лишь некоторые детали. В 22 г. Август получает право созывать сенат и приоритет в очередности его созыва (ius primae relationis (Dio., 53, 32)). В 22 г. принцепс берет на себя особые полномочия по снабжению Рима продовольствием (R.g., 5; Dio., 54, 1, 1- cura annonae), а в 19 или 18 г. — полномочия, которые Дион Кассий именует ????????? ??? ??????, a латинские авторы — cura legum et morum. Вероятно, именно о ней сказано в законе о власти Веспасиана: «И чтобы все, что он сочтет нужным, ради величия дел божеских, человеческих, общественных и частных, у него была бы власть и право делать так, как это дозволено божественному Августу…» (Dess., 212; Dio., 54, 10; Suet. Aug., 27). В 12 г. после смерти Лепида, Август стал верховным понтификом, что узаконило его положение главы римской религиозной организации. Принцепс входил во все жреческие коллегии, был авгуром, фециалом, членом коллегии арвальских братьев, 15-ти для обращения к Сивиллиным книгам и др. (R.g. 7, 3). Наконец, во II в. до н.э. стареющий император получил титул отца отечества (pater patriae). Помимо чисто формально-правовых факторов, особое значение имела так называемая auctoritas, ставшая суммарным выражением его политического влияния.
Мы уже затрагивали сложную дискуссию вокруг системы принципата, длившуюся на протяжении примерно двух столетий, а потому ограничимся лишь повторением ее самых общих положений, что, однако, необходимо, поскольку основная дискуссия связана именно с Августом. На различных полюсах этой полемики находятся «теории монархии», сближающие принципат с чисто монархическими и диктаторскими режимами (абсолютные монархии XVII–XVIII вв.[85], эллинистические и восточные царства[86] или тоталитарные режимы XX века) и теории республики и «республиканской монархии» («диархия» Т. Моммзена{325}, «восстановленная республика»[87], система равновесия[88]). Посередине можно отметить теории, согласно которым принципат сочетал монархическое и республиканское начала как в виде формального прикрытия (различные «теории фасада»){326},[89] так и в качестве органического синтеза, будучи неким вариантом конституционной монархии{327}. Наконец, несколько особняком стоят теории, авторы которых отказываются от четкой дефиниции принципата и настаивают на его уникальности{328}. Не имея возможности для полноценного участия в дискуссии, попробуем высказать лишь несколько самых общих суждений.
Дион Кассий справедливо полагает, что Август не восстановил республику, как он заявлял про это сам. Это была новая политическая система с сильной единоличной властью во главе, однако это была не система самодержавия (особенно при Августе), а сам император был наделенным практически абсолютной властью работающим главой государства. Эта модель как нельзя лучше соответствовала новой политической реальности, а правитель становился неким воплощением и символом гигантской сверхдержавы. Что бы ни говорил Август, возврата к старой республике не было и не могло быть, и первый принцепс мастерски осуществил то, чего не успел или не смог сделать Цезарь — он определил свое положение в этой новой реальности.
Вокруг Августа сложился религиозный культ. В 44 г. он стал членом рода Юлиев, в 42 г. — сыном государственного бога. Культ императора принимал разные формы. В восточных провинциях это были традиционные варианты почитания — в Египте он почитался как сын Ра, подобно фараонам и Птолемеям, а в Сирии и Малой Азии получал почести эллинистических царей. Наряду с этим возникали новые, более современные формы. В 29 г. жители Пергама учредили у себя культ и храм Августа (Dio., 51, 20–21), позже такого рода храмы возникли в Никомедии, Милассе и Анкире. Согласно Светонию, принцепс разрешил посвящать ему храмы только совместно с богиней Ромой, олицетворявшей власть Рима в провинциях (Suet. Aug., 52). В западных провинциях инициативу проявили римляне. В 12 г. в Лугдуне Друз Старший освятил общегалльский алтарь Роме и Августу, а между 9 г. до н.э. и 4 г. н.э. в Колонии Агриппина появился аналогичный алтарь для Германии. Известен алтарь Gens Augusta в Карфагене.
Если для провинций Август был олицетворением римского господства и римской сверхдержавы, то в Италии, игравшей роль метрополии, прямое обожествление заменялось косвенными формами. В одном неполном календаре (Feriale Cumanum- Dess., 108) упоминается 16 дат, связанных с Августом. Позже появились некоторые другие формы: в 12 г. до н.э. Гений Августа попал в государственную присягу, а в италийских городах появились августалы или seviri Augustales. Новыми божествами были Pax Augusta, Victoria Augusta, Concordia Augusta. Особое значение приобретал культ Компитальных Ларов, теперь связанный с императором.
Культ Августа оказался гораздо более устойчивым, разветвленным и организованным, чем культ Цезаря, во многом он был его продолжением. Вместе с тем, в отличие от более выраженного в личностном и мессианском плане цезарианского культа, культ Августа был, прежде всего, не культом власти или личности, но культом государства, олицетворением которого был император.
Как и Цезарь, Август понимал огромное значение сената. Несмотря на видимое различие, его преобразования были органичным продолжением сенатской реформы Цезаря. Цезарь был только в начале пути, и его реформа оказалась незаконченной, Август мастерски довел до логического конца все замыслы своего предшественника.
Первым этапом стали реформы 27–23 гг. и сенатские lectiones. К моменту окончания гражданских войн, сенат, видимо, составлял около 1 000 человек (Suet. Aug., 35, 1), а сторонники Октавиана составляли явное большинство (по R.g., 25 — более 700 человек). Первая перепись произошла в 28 г. до н.э., ее итогом было сокращение сената почти на 200 человек. В 18 г. произошло новое сокращение, на сей раз, с участием самих сенаторов. Общее число уменьшилось до 600 (численность, стандартная для всего периода принципата). Последующие цензы 8 г. до н.э., 4 и 14 гг. н.э. проходили более традиционно.
Положение сената при Августе и его преемниках составляет часть общей дискуссии о системе принципата. С точки зрения Т. Моммзена, отношения сената и императора представляли собой систему «двоевластия», а Эд. Мейер полагал, что в правовом плане сенат стоял над императором. Напротив, другие исследователи считают, что император был более сильной стороной, однако и сенат оставался серьезным и необходимым партнером. Есть мнения, сводящие сенат до уровня элемента республиканского «фасада» или подчиненной, зависимой и полуоппозиционной политической структуры. Впрочем, современные исследователи более склонны подчеркивать реальное значение сената, а не видеть в обеих сторонах борющиеся партии{329}.
Формально положение сената практически не изменилось. Сенатус-консульт получил статус закона и, вероятно, большинство основных вопросов государственной жизни проходили через сенатское обсуждение. Сенаторы составляли командный состав армии, занимая должности наместников провинций, легатов легионов и префектов когорт и ал (последние могли быть и всадниками). Наместники сенатских провинций формально находились в подчинении сената. Последний ведал эрарием (государственной казной), а императорская казна, фиск, находилась в стадии зарождения. Была полностью сохранена старая система магистратур (квестура, эдилитет, трибунат, претура, консульство).
Хотя основная часть сената, как и при Цезаре, состояла из выходцев из всаднических семей и муниципальной элиты, Август попытался реставрировать положение старой республиканской аристократии. Гражданские войны были для нее тяжелым испытанием, если за весь период 4–2 вв. до н.э. со сцены сошли 33 знатных рода, то в период гражданской войны практически погибли еще 23. В 49–31 гг. начался процесс растворения старой аристократии в массе представителей новой политической элиты. При принципате положение изменилось, более половины консулов этого периода (30 г. до н.э. — 14 г. н.э.) принадлежали к старым нобильским семействам{330}. Из 42 семей республиканской знати, чьи представители занимали должности консулов, 13 находились в родстве с Юлиями Цезарями и позже составили новую династию Юлиев-Клавдиев (Валерии Мессалы, Помпей, Юнии Силаны, Клавдии Марцеллы, Эмилии Лепиды, Домиции Агенобарбы, Ливии Друзы, Клавдии Нероны, Квинктилии Вары, Антонии, Корнелии Суллы, Сульпиции Гальбы). В эту «сверхэлиту» вошли и несколько «новых» семей (Випсании Агриппы, Статилии Тавры, Пассивны Криспы).
Проаристократические тенденции проявились не только в попытках биологической регенерации римской знати, но и в реставраторской идеологии Августа, проявившейся значительно сильнее, чем у Цезаря. В 29 г. до н.э. закон Сения был призван регенерировать патрициат: в число патрициев попали многие бывшие плебейские роды времен республики (Калъпурнии, Клавдии Марцеллы, Домиции, Юнии Силаны), и отдельные представители новой знати (Элии Ламии, Азинии, Апулеи). В 29 г. до н.э. появился сенаторский ценз в 400 000 сестерциев (Dio., 54, 17, 3), в 18 г. он вырос до 1 млн. (Ibid.). В 13–9 гг. появился сенатский регламент, четко определявший порядок работы этого высшего органа новой Империи. При чистках Август пытался избавляться не только от неблагонадежных, но и от «новых», бедных и незнатных сенаторов (Suet. Aug., 35). Первый принцепс ликвидировал гласность, отменив введенный Цезарем порядок публикации сенатских решений (Ibid., 36).
В идеологии Август четко взял курс на «неоконсервативные» ценности, mos maiorum, virtus, pietas. Растет увлечение римской стариной и недавними героями республики. Принцепс старался представить свое правление как органичное продолжение развития республиканских традиций. Хотя Цезарь оставался одним из главных героев Рима, пропаганда Августа все больше «дополняет» его фигурой первого принцепса. Начинается реабилитация деятелей республики. В труде Тита Ливия восхвалялся Помпей, а Веллей Патеркул, писатель времени Тиберия, с восторгом пишет о Цицероне (Veil., II, 34, 3). Помпей входит в историю как великий полководец, а Цицерон — как выдающийся деятель культуры, оратор и философ. Процесс частичной реабилитации затронул даже Катона, Брута и Кассия. Ностальгия по республике, реальная и мнимая, становится общепринятой нормой поведения.
Принципат Августа характеризуется усилением национальной римской традиции, а имперская идеология Цезаря приобретала откровенный римский оттенок. Не империя, в которой растворяется Рим, а Рим, создавший Империю — такова была идея «Энеиды» Вергилия, «Истории» Тита Ливия и элогий августовского форума.
Синтез имперских и республиканских тенденций отчетливо виден в устройстве нового управленческого аппарата Империи, ставшего соединением трех основных структур, республиканских магистратур, нового сенатско-императорского аппарата и внесенатских должностей. Все старые республиканские должности сохранились, остался и cursus honorum (квестура — трибунат — эдилитет — претура — консульство), от которого зависел и ранг сенатора. Старые магистраты полностью лишились военной власти, фактически потеряли их и наместники сенатских провинций (проконсулы и пропреторы). Второй элемент аппарата состоял из сенаторов, назначаемых на свои посты принцепсом. Это были легаты императорских провинций проконсульского и пропреторского ранга, легаты легионов и многочисленные кураторы, назначаемые императором для выполнения определенных задач (распределения зерна, попечения о дорогах, надзора за водоснабжением, различных строительных работ и т.п.). Одной из главных должностей этой части аппарата становится должность префекта города, введенная Августом.
Внесенатский аппарат еще зарождался, а его «золотой век» наступит во времена Флавиев и Антонинов. Тем не менее, основы его были заложены Августом. Это были префекты и прокураторы, всадники или личные слуги императора, бывшие либертами и рабами. Ядром этого аппарата были несколько всаднических префектур: в конце правления (около 2 г. до н.э.) появились префекты претория (Dio., 55, 10, 10), а в 6 г. н.э. — корпус вигилов во главе с префектом всаднического ранга (Ibid., 55, 26, 4–5; 27, 1; 56, 41, 4; Strabo., V, 3, 7). Видимо, при Августе появился пост префекта анноны (Тас. Ann., I, 7). Высшим в этой иерархии был пост префекта Египта, учрежденный в 30 г. до н.э. Префекты управляли и мелкими провинциями. Прокураторы прошли эволюцию от личных слуг и императорских агентов до государственных чиновников. Функции были различны: прокураторы-наместники (Реция, Норик, Иудея), прокураторы фиска и прокураторы, управлявшие имуществом императора.
Рим и Италия играли значительную роль в политике Цезаря, но, вероятно, именно «неоконсерваторы» поставили их в центр своей системы ценностей, соединив политику Цезаря с полисными традициями. Рим претерпевает, быть может, сильнейшую метаморфозу в своей истории и превращается в гигантский мегаполис{331}. По подсчетам Г.С. Кнабе, с конца III века до н.э. население города выросло примерно с 200 000 человек до 1 млн. Пик этого роста приходится на время принципата Августа{332}. Перемены отразились на городской жизни: хотя при Августе народное собрание еще сохранялось, выбирая магистратов и принимая законы, а сам Август голосовал как «человек из народа» и торжественно бросал в урну избирательный или законодательный бюллетень, комиции постепенно уходили из общественной жизни. Их смерть была тихой — в 14 г. н.э. преемник Августа Тиберий перенес выборы в сенат. Никаких особых протестов не последовало — римской элите надоело тратить деньги на дорогостоящие народные выборы, а народ был больше занят своими повседневными проблемами.
Вопреки общему убеждению, главным могильщиком городской демократии была не императорская власть. Собрание городского плебса уже не отражало ни интересы нескольких миллионов римских граждан, теперь живущих во всей Италии и даже в провинциях, ни волю нового, крайне пестрого в этническом отношении населения мегаполиса. Перед Августом встали новые проблемы: огромный город надо было снабжать продовольствием и водой, им надо было управлять и, наконец, он должен был играть роль мировой столицы.
Август создал новую систему управления городом. Была учреждена должность градоначальника (префекта города), а магистраты республики все больше становились должностными лицами, занятыми чисто городскими проблемами. Создавалась городская администрация и полиция. В 7 г. до н.э. принцепс разделил Рим на 14 regiones, поручив управление ими бывшим магистратам и 265 vici (переулки, околотки) во главе с vicomagistri (Suet. Aug., 30). Появились городские когорты, числом 3 или 4 по 1 000 человек в каждой, и вигилы (военизированная пожарная охрана) — 7 когорт по 1 000 человек во главе с префектом (Suet. Aug., 30). В конце правления к несению полицейской службы подключили 9 преторианских когорт{333}.
В 22 г. до н.э. принцепс взял на себя общий контроль над снабжением Рима водой и продовольствием. Серьезность проблемы подчеркивается частым упоминанием о ней в «Res gestae». Во 2 г. до н.э. хлеб получали около 200 000 человек (R.g., 15). Ранее это число могло быть больше (косвенными указаниями можно считать сообщение Августа о 320 тыс. людей, получивших подарки в 5 г. до н.э. и 250 000 — в 2 г. до н.э. — R.g., 15). Если при республике раздачи скорее носили политический и пропагандистский характер, то Август превратил их в систему. Раздачи происходили ежемесячно, не считая экстраординарных{334}.
Сохранилась и традиция денежных раздач беднейшему населению. После раздачи по 300 сестерциев по завещанию Цезаря, Август провел четыре собственные раздачи: по 400 сестерциев в 29 и 24 гг. до н.э. и по 60 денариев (240 сестерциев) в 5 и 2 гг. до н.э. (R.g., 15; Suet. Aug., 42–2). Определенную политическую роль сыграла и зрелищная программа, ставшая неким квазизаменителем народного собрания. Август пишет о 8 больших играх и 10 000 участниках, 3 состязаниях атлетов, 26 более мелких играх, 26 травлях зверей и 3, 5 тысячах затравленных животных (R.g., 22). Упоминает он и о грандиозной навмахии (Ibid., 23). В 17 г. до н.э. состоялись Секулярные игры. О 27 зрелищах пишет Светоний, сообщающий о поквартальных театральных представлениях (Suet. Aug., 43).
Август и Агриппа начали программу улучшения водоснабжения. Республиканские водопроводы давали 2 202 квинария воды{335}, а построенные Агриппой водопроводы, Юлиев (33 г.) и Дева (23 г.), дали еще 660 квинариев. Программу завершил суперводопровод Клавдиев и Новый Анио, построенный в 50 г. н.э. при Клавдии{336}.
Рим охватила воистину небывалая ранее строительная программа. Светоний передает фразу Августа, что он сделал Рим из кирпичного мраморным (Suet. Aug., 28, 5). Появилось множество хозяйственных построек: доки, рынки, склады, зернохранилища. Программа предполагала полное восстановление старого города, пришедшего в состояние крайнего упадка, и его значительное расширение. Были восстановлены храм Юпитера Капитолийского, храм Помпея, достраивались Форум Юлия, Фламиниева дорога и большая часть римских мостов (R.g., 20). Началось и строительство новых центров и строительных комплексов: появилась Курия Юлия, ставшая главным местом заседаний сената, строился новый Форум Августа, театр Марцелла, портики и библиотеки, Campus Агриппы, термы Агриппы, ставшие первыми большими римскими общественными банями. Наконец, по собственному утверждению, принцепс осуществил реставрацию и строительство 82 храмов (R.g., 20, 4). Август упоминает храм Аполлона на Палатине, храм Божественного Юлия, храмы Юпитера Феретра, Юпитера Гремящего на Капитолии, Юпитера Либера на Авентине, храмы Квирина, Минервы, Юноны Регины, Ларов, Пенатов, Великой Матери, Марса Мстителя (R.g., 21; Suet. Aug., 29, 1–3). Появился Пантеон (храм всех богов), позже перестроенный Адрианом.
Грандиозная строительная программа в Риме была, вероятно, вершиной той программы, которая развернулась по всей Италии и в провинциях. После 36 г. до н.э. в Италии начинается экономическое оживление, вызванное окончанием гражданской войны и грабежей Секста Помпея. Наибольший подъем наблюдается в Лации, Кампании и северной Италии. Страна переживала подъем. На примере наиболее исследованных городов (напр. Помпей) можно увидеть рост муниципальной жизни, местного самоуправления и активное строительство городов, акведуков и дорог.
Жители Италии в полной мере воспользовались «правовой революцией» Цезаря. Перепись 70 г. до н.э. зафиксировала 910 000 человек. Первый ценз, проведенный при Августе (28 г.) дал 4 063 000 человек, ценз 8 г. до н.э. — 4 233 000 (R.g., 8, 3), в 14 г. н.э. было 4 937 000 граждан (R.g., 8, 4). Ранее мы останавливались на причинах этих различий, отчасти вызванных принципами проведения ценза{337}. Значительный прирост числа граждан дало предоставление Цезарем гражданства жителям Цизальпинской Галлии (1–1, 5 млн.) и распространение гражданства в провинциях (при Августе там проживало более 800 000 граждан). Тем не менее, у нас есть все основания согласиться с Я.Ю. Заборовским и считать, что только при принципате произошел по-настоящему полный учет всего населения Италии, и только при нем страна стала унитарным государством с римским гражданством{338}.
Август почти не пишет о своем законодательстве, хотя, вероятно, придавал ему большое значение. Законы касались двух областей: брака и положения вольноотпущенников. Первые были призваны способствовать демографическому росту, происходящему в результате окончания войн и наступления мирной эпохи, укреплению институтов семьи и брака и утверждению общественной морали в духе «неоконсервативных» ценностей. Два закона, закон Юлия о порядке брака (18 г. до н.э.) и представлявший его модификацию закон Папия — Поппея (9 г. н.э.){339}, устанавливали обязанность всех граждан (мужчины от 25 до 60 и женщины от 20 до 50 лет) состоять в браке, определяли льготы для многодетных семей и штрафные санкции (ограничение свободы завещаний и налоги на имущество) для безбрачных граждан и бездетных браков. Закон Юлия об адюльтерах (18 г. до н.э.) устанавливал суровые наказания за супружескую измену. К этим законам примыкают и законы против роскоши, ограничивающие затраты на пиры, женские одежды, украшения и строительство (Gell., II, 24, 14–15; Тас. Ann., III, 28).
Тенденция законодательства о либертах была достаточно сложной. Законы Фуфия — Каниния (2 г. до н.э.) и Элия — Сентия ограничивали возможность отпуска рабов на волю, показывая тенденцию Августа к сохранению чистоты гражданского коллектива, а сенатус-консульт Силана (9 г. до н.э.) ужесточал наказания в случае насильственной смерти хозяев. С другой стороны, закон Юния Норбана узаконил неформальные манумиссии, создав прослойку либертов, лишенных гражданских прав, но имеющих свободу.
Принципат дал провинциям мирную жизнь и экономические процветание. Хотя Август замедлил темпы романизации, заданные Цезарем, он все же вывел 10 колоний ветеранов (100 000 человек) в Африку, Сицилию, Македонию, Испанию, Ахайю, Азию, Сирию, Нарбонскую Галлию, Писидию (R.g., 28). «Зонами гражданства» становились старые провинции, Бетика, Сицилия и Нарбонская Галлия. Если Цезарь планировал дать гражданство всей Сицилии, то Август не стал этого делать, вероятно, из-за участия Сицилии в действиях Секста Помпея. Одним из основных каналов притока новых граждан стала армия: легионеры, если они не имели гражданства, получали его сразу, а солдаты auxilia — по окончании своей 25-летней службы. Права гражданства получала и местная верхушка.
Практически повсеместно идет активное строительство дорог, акведуков и городов. После войн Цезаря, на территории Галлии не было военных действий. Страна была разделена на 4 части: Провинция (позже -Нарбонская Галлия) и три исторически сложившиеся области «Косматой Галлии» Лугдунская Галлия, Аквитания и Бельгика. Галлия была огромной страной с населением в 5–6 млн. человек и находилась в непосредственной близости от Италии, обеспечивая рейнскую границу. Страна была богата сельскохозяйственными продуктами (зерном, мясом, молоком), сырьем и драгоценными металлами, в том числе золотом. Под влиянием римлян в Галлии появились виноделие и оливководство, с конца I в. до н.э. происходит рост керамического производства, а к середине I в. н.э. Галлия уже догнала Италию по уровню экономического развития. Цезарь вывел в Нарбонскую Галлию 6 или 7 колоний, Август — 12. Эти колонии, особенно — Лугдун и Нарбон, стали процветающими городами античного типа, такими же становились и старые галльские центры.
Август завершил покорение Испании, которая до конца II века н.э. была мирной провинцией. Экономически Испания делилась на три части: наиболее романизированная и цивилизованная Бетика, менее развитые Тарраконская Испания и Лузитания и отсталые районы северо-запада. Римляне построили на Пиринейском полуострове много дорог. Главными опорными пунктами стали старые (Италика, Малакка, Тарракон) и новые (Барцина, Эмерита, Астурика) колонии. Основным богатством Испании были металлы. Продолжалась разработка старых золотых, серебряных и медных рудников, однако после Августа центром добычи золота становится Астурия, где позже стали добывать 20 000 фунтов в год (Plin. NH., XXIII, 78). Центром добычи серебра были районы Бетики и Тарраконской Испании, железо концентрировалось в Кельтиберии. Испания оставалась общеимперским центром добычи руд и металлов. Особенно высокого уровня достигла романизация Бетики. Составляя около 1/6 части Испании, Бетика имела 175 городов из 400, здесь же мы находим 1/3 всех известных нам латинских надписей с Пиринейского полуострова.
Африка сильно пострадала от войны 46 г., но после нее начался экономический рост. Специализируясь на сельском хозяйстве, провинция стала главным поставщиком хлеба в Рим, снабжая его 8 месяцев в году. Рост мегаполиса стимулировал развитие африканской экономики. Начал расти и собственный мегаполис, Карфаген, насчитывавший во II веке н.э. 700 тыс. жителей. Цезарь и Август вывели в Африку 19 колоний, еще 12 появились в Нумидии и Мавретании. Ряд городов, в том числе Утика, получили латинское гражданство. Буфером для защиты от кочевников стали Нумидия и Мавретания. В 25 г. Август сделал Мавретанию вассальным царством, где правил Юба II, сын Юбы I.
Сложнее было положение в восточных провинциях. Как и Греция, это были области с древними культурными традициями, и если на западе латынь и римский образ жизни быстро завоевали местное население, то на востоке сохранялся образ жизни, близкий к традициям эллинистического и доэллинистического времени. Август имел основания не доверять восточным регионам, поддержавшим Брута и Кассия, а затем — Антония и Клеопатру. Политика была сдержанной, но вполне реалистичной.
Стабилизация парфянской границы и окончание гражданских войн надолго установили мир на восточных территориях Империи. Малая Азия, Сирия и Египет были традиционно развитыми областями с древнейшими традициями цивилизации. Ядром римских владений в Малой Азии стали сенатские провинции Азия и Вифиния — Понт, прикрытые с востока несколькими вассальными царствами (Галатия, Каппадокия, Понт, Малая Армения, Пафлагония). Август начал их аннексию: в 25 или 24 гг. римляне аннексировали Галатию, в 6 г. до н.э. — Пафлагонию.
В Малой Азии Август увеличил число свободных городов, как и ранее росло число римских дельцов, ветеранов и колонистов. Постепенно римляне стали отказываться от откупной системы. Сохранялся высокий уровень экономического развития Сирии. Из страны вывозились продукты садоводства, текстильные изделия, шелк, парфюмерия. Немалую часть доходов приносила транзитная торговля. Через Сирию шли торговые пути к Двуречью, Индии, Средней Азии, Китаю. Сирия стала основным узлом римской обороны на восточной границе, в провинции стояли 4 легиона. Рядом находилась еще одна «горячая точка», Иудейское царство, а затем, с 6 г. н.э. — провинция Иудея, Сохранив свои традиционные основы экономики, религии и культуры, Египет стал полезным приобретением Римской державы. Он снабжал хлебом весь восток Империи и собственно Рим, куда вывозилось 200 000 модиев зерна (173 млн. литров). Из Египта вывозились ткани, изделия из металла, строительные материалы, стекло, камень. Особое значение имел вывоз папируса.
Август всегда уделял большое внимание армии, продолжая те преобразования, которые начал Цезарь. Гражданские войны вызвали фантастическое военное напряжение. По подсчетам П. Брюнта, в 44 г. армия Цезаря составляла 41 легион, но уже в 43–42 гг. войска противоборствующих сторон насчитывали 66 легионов. Первая большая демобилизация, происшедшая в 41–40 гг. (после Филипп), составила примерно 50 000 человек. Тогда же, в 43–41 гг. римляне понесли самые большие потери. В первой битве при Филиппах пало 25 000 человек, вероятно, примерно столько же погибло и во второй (Plut. Brut., 41–42; Dio., 47, 45). Вероятно, до 20–25 000 человек пали в мутинских сражениях. Достаточно велики были и потери в Перузийской кампании.
Надежды на мир сбылись позже, в 39–36 гг. во время войны с Помпеем из-за участия больших флотов силы сторон выросли до 75–83 легионов, в 36 г., когда число легионов сократилось до 54. Это сокращение было вызвано не только демобилизацией, но и потерями. Около 30 000 человек погибли во время парфянского похода, потери понесли и армии Секста Помпея и Октавиана. В последней войне было мобилизовано 60–75 легионов, но потери были невелики{340}. В 30–28 гг. произошла самая большая демобилизация римской армии, около половины ее (150 000 человек) были распущены. Оставшаяся армия насчитывала примерно 25 полнокровных легионов{341}.
Август окончательно превратил войско в армию профессионалов. Прежде всего, это касалось солдат и центурионов. Хотя принудительные наборы никогда не прекращались, принципат стал ориентироваться на добровольцев. В 13 г. до н.э. срок службы был увеличен до 16 лет, с 5 г. до н.э. — до 20 лет. Легионы и другие подразделения получили постоянную нумерацию.
Римская армия делилась на три категории: легионы, auxilia и италийские войска. Последние включали три корпуса, преторианцев, вигилов и городские когорты. Основу этих сил составляла преторианская гвардия, которая насчитывала 9 когорт по 1 000 человек.
Число легионов Августа колебалось от 18 до 25–26, постепенно достигнув последнего уровня. Численность легиона достигла 5–6 000 человек, что дает общее количество в 125–155 000 человек. Дислокацию армии после окончания гражданских войн определить достаточно трудно. Ранее всего система стабилизировалась на юге: один легион стоял в Африке, три — в Сирии, три — в Египте. В 23 г. до н.э. один легион был переведен в Сирию из Египта. К началу принципата на северной границе империи стояли три группировки: испанская, галльская и балканская. В 26–19 гг. в Кантабрии Август сосредоточил 5–6 легионов, вероятно, примерно столько же стояли на Рейне и на Дунае.
В конце правления испанская группировка сократилась до минимума, а главные силы римской армии перебрасываются на северную границу. В 6 г. н.э. Тиберий собрал против Маробода 12 легионов, в 7–9 гг. в Паннонии были сосредоточены 15 легионов. В последние годы правления Августа военная система установилась надолго: 8 легионов стояли на Рейне (4 — в Верхней, 4 — в Нижней Германии), 7 — на Дунае (3 — в Паннонии, 2 — в Мезии, 2 — в Иллирике), 4 легиона стояли в Сирии, 3 — в Испании, 2 — в Египте, 1 — в Африке.
Статистические данные о происхождении 333 солдат в I веке н.э. показывают, что 177 из них были италиками, а 156 — выходцами из провинций (46 галлов, 10 испанцев, 37 уроженцев балканских областей, 13 германцев, 49 уроженцев восточных провинций){342}. Данные относятся ко времени Юлиев — Клавдиев, при Августе число италиков было явно больше, однако ситуация достаточно очевидна — огромные потери армий в гражданских войнах вызвали приток в войска романизированных провинциалов.
Вероятно, этим можно объяснить и резкий рост численности вспомогательных войск (auxilia). Римляне компенсировали нехватку легкой пехоты и конницы за счет провинциалов, вассальных царей и даже внешних сил. Auxilia были организованы в когорты и алы во главе с “префектами. Последние могли быть сенаторами, всадниками, центурионами с племенными вождями. Численность определить сложнее. Обычно считается, что она была приблизительно равна или немногим уступала числу легионеров и достигала 100–150 000 человек. Столь активное привлечение провинциалов к обороне и обеспечение им, таким образом, прав римского гражданства можно считать естественным дополнением к цезарианской политике интеграции{343}.
Флот сыграл решающую роль в кампаниях против Секста Помпея и Антония, а Август с гордостью пишет о захвате им 600 кораблей (R.g., 3, 4). Впрочем, после Акция больших кампаний на море не было, и флот не вел серьезных морских операций вплоть до III века н.э. Тем не менее, именно Август был создателем флота Римской Империи. Его основой стали два больших флота, базирующиеся в Мизене (контроль над западным Средиземноморьем) и Равенне (контроль над его восточной частью). Небольшие эскадры были в Александрии и Северном Причерноморье. Флот был императорским, экипажи составляли рабы и либерты, либерты же были командирами флотов.
Август продолжал политику Цезаря по созданию ветеранского землевладения. Согласно его сообщению, в эпоху принципата вышло в отставку около 300 000 солдат, которых разместили в 28 колониях в Италии и примерно в 10 колониях в провинциях (R.g., 28). Поскольку ветеранов в основном селили в сенатских провинциях, они становились как бы гарнизонами этих территорий и опорными пунктами императорского господства. Август тратил на расселение отставных солдат достаточно значительные суммы: в период между 30 и 14 гг. до н.э. он выделил на расселение ветеранов 860 млн. сестерциев (R.g., 16), а в 6 г. н.э., также в период роста военных расходов, учредил так называемый «военный эрарий», основу которого составил его собственный взнос в 170 млн. сестерциев.
Внешняя политика Августа как правило считается осторожной и оборонительной. Справедливо только первое: на место энергичного наступления Цезаря пришло медленное, но последовательное и упорное продвижение армий Августа, а весь тон «Деяний» показывает, что первый принцепс никогда не оставлял мечту о мировом господстве.
После войн 44–42 гг. римлянам надолго пришлось оставить экспансионистские планы. В 41 г. началось парфянское вторжение, а римско-парфянская война была последней глобальной войной на восточной границе вплоть до II века н.э. В 23 г., воспользовавшись внутренней борьбой в Парфии, Август сумел договориться о возвращении знамен, захваченных парфянами у Красса и Антония (Dio., 55, 33, 1–2). В 20 г., поскольку парфяне не собирались соблюдать договор, Август провел мощную военно-политическую демонстрацию. Принцепс приехал в Сирию, а Тиберий с большими силами вторгся в Армению (Dio., 54, 7; Verg. Aen., II, 606; Suet. Tib., 9, 1). Фраат IV заключил договор и выдал римлянам знамена и заложников. Римское общественное мнение оценило эти события как большую дипломатическую победу. На восточной границе Империи начался длительный период равновесия сил.
Противостояние Рима и Парфии локализовалось в Армении. В 20 г. Август и Тиберий поставили там своего ставленника Тиграна (Dio., 54, 3; Veil., II, 94, 122, 1; Suet. Tib., 9, 1; Aug., 21, 3; Tac. Ann., II, 3). На протяжении его правления в Армении существовал дружественный Риму режим, но после смерти Тиграна в 6 г. до н.э. началась военная анархия. Во 2 г. до н.э. внук Августа Гай Цезарь смог восстановить римский протекторат (Plin. NH., VI, 141; XII, 56; XXXII, 10; Veil., II, 102; Тас. Ann., III, 48; Suet. Tib., 12; Dio., 55, 10 а), в том же году был убит Фраат IV, а на парфянском престоле утвердился Фраат V, проводивший проримскую политику. Вскоре в Армении началось восстание, а в 3 г. н.э. погиб Фраат V. Беспорядки в Армении продолжались до конца принципата Августа. В 10 г. н.э. в Парфии к власти пришел энергичный Артабан И. Римляне были отвлечены событиями на севере, а проблему урегулирования восточной границы Август оставил в наследство своему преемнику.
Первый принцепс подробно останавливается на событиях в Армении и Парфии, отмечая установление суверенитета Империи над Арменией и даже над Парфией и подчеркивая, что большинство парфянских и армянских царей получили власть от Рима. Август упоминает о договоре с Фраатом IV (R.g., 32, 2), обращении к Риму Тиридата, а затем и Фраата V (Ibid., 32, 1), а также — их вассалов, мидийского царя Артавазда и царя Адиабены Артаксара (Ibid., 32, 2). Он же сообщает, что римляне поставили на армянский престол Тиграна III (20 — ок. 8 гг. до н.э.), Тиграна IV (ок.8 г. до н.э. — 1 г. н.э.), сына мидийского царя Артабаза (2–4 гг. н.э.), Ариобарзана и его сына Артавазда III (4–6 гг. н.э.) (R.g., 27). За утверждением в Рим обратился и противник Артабана, царь Боной I (7–12 гг.).
Итак, наследники Цезаря попытались добиться сначала военного (Антоний), а затем — политического (Август) подчинения Парфии. Обескровленная гражданскими войнами Империя не смогла выполнить эту задачу. К концу правления Августа был утрачен даже формальный суверенитет Рима над Парфией, Арменией и Мидией Атропатеной. Началась политика «равновесия», впрочем, надолго обезопасившая римские восточные владения.
Наступление шло и на южной границе. В 30 г. Август оставил в Египте 3 легиона и auxiiia под командованием Корнелия Галла. Галл подавил восстания местного населения в Александрии и Фиваиде, а в 25–22 гг. новый наместник, Гай Петроний, начал наступление и взял столицу Эфиопии Набату, фактически превратив эфиопов в римских вассалов (Strabo., XVII, 1, 54; R.g., 26, 5; Dio., 54, 5–6; Ног. Odes., VI, 181–182). Передовые отряды римлян дошли до Экваториальной Африки.