2. Первые шаги (78–70 гг.)

2. Первые шаги (78–70 гг.)

Светоний подробно описывает внешность Цезаря (Suet. Iul., 45), и его описание примерно соответствует достаточно многочисленным сохранившимся до нашего времени скульптурным портретам, относящимся, главным образом, к позднему времени. Тонкое аристократическое лицо с темными очень живыми глазами и удивительной пропорциональностью черт, временами напоминающее лицо ученого и мыслителя — таким предстает нам будущий правитель Рима. При всей возможной субъективности оценок, Цезарь считался очень красивым человеком. Небольшую, но яркую характеристику дает Саллюстий (Sail. Cat., 54).

Он пишет о мужестве и честолюбии Цезаря, его выдающемся красноречии, постоянной готовности оказывать помощь самым различным людям, что было вызвано не только политической необходимостью, но и склонностью характера, и стремлении к крупным предприятиям. Плутарх и Светоний сообщают, что он с большим вниманием относился к своей внешности и одежде и очень любил красивые вещи. По всей вероятности, молодой аристократ был одним из законодателей столичных мод (Suet. IuL, 45–47; Plut. Caes., 17). Вместе с тем, оба автора пишут о его умеренности в еде и питье (Suet. IuL, 53), а Плутарх подчеркивает его личную храбрость, выносливость и умеренность (Plut. Caes., 17).

Еще одной чертой, характерной для Цезаря, обычно считают fides, качество, которое римляне всегда считали своей национальной особенностью. Речь шла о верности слову, взятым на себя обязательствам и личным связям, а также готовности отдавать долги, независимо от того, кому он был обязан тем или иным благодеянием. Светоний пишет о его преданности друзьям и клиентам (Suet. IuL, 71), умении прощать обиды, умеренности и мягкости, отсутствии чувства мести (Ibid., 73–75). Многие отмечали личную доброту Цезаря. Он отличался харизматическими данными и обаянием и имел огромный успех у женщин (Suet. IuL, 50–52). Цезарь, несомненно, был одним из лучших ораторов Рима, что вполне определенно признавал и Цицерон[32]. Его ораторские манеры и литературные произведения отличали четкость и лаконизм, ясность и правильность речи, убедительность и отсутствие сознательных литературных прикрас, что однако, не лишало его выступления сильнейшего воздействия на аудиторию (Plut. Caes., 3 Suet. Iul., 35).

Политический стиль Цезаря представляет собой достаточно интересную проблему. Многие исследователи (Ж. Гаже, Г. Ферреро, С.Л. Утченко и др.)^{148}склонны особенно подчеркивать его внешние харизматические данные, личное обаяние, блестящие ораторские данные и умение создавать нужный политический имидж. Они отмечают роскошь устраиваемых им зрелищ, рассчитанные на публику особенности поведения, включая мельчайшие детали одежды, и, наконец, прекрасное владение им всеми методами «политтехнологий», тщательно разработанными римскими политиками и детально описанными в «Наставлении к соисканию должности» Квинта Цицерона, адресованном его брату Марку, и самих произведениях знаменитого оратора. Все это, несомненно, играло определенную роль, равно как и образ «критика системы» и «защитника обиженных», который создавался вокруг молодого политика. Одной из отличительных черт Цезаря считалась щедрость (liberalitas) в тратах денег, в том числе и на пропагандистские акции и предвыборные кампании.

Все это было не только формой. Навыками подобных «политтехнологий» владели практически все римские политики, а с появлением риторического образования это умение ставилось на высокий профессиональный уровень. Римский политик постоянно жил в условиях выборов, а сходные методы были характерны и для многих других, Помпея и Красса, Лукулла и Гортензия, Цицерона и Катона (Plut. Crass., 4; Pomp., 122; Cato, 4–6; Cic, 34–37). С другой стороны, искушенного римского избирателя было не так легко обмануть: народ также неплохо знал «законы жанра» и понимал всевозможные «демонстрации стиля», а личного обаяния и умения хорошо говорить было явно недостаточно. За блестящей формой и напускным изяществом, образом законодателя мод и покорителя женских сердец, несомненно, стояло, нечто большее и нечто совсем иное.

Программа Цезаря стала последовательной программой демонтажа политической, социальной, правовой и идеологической системы сулланского Рима с его деструктивной внешней и внутренней политикой, коррупцией, политическими репрессиями и полной бесконтрольностью олигархического сената и его лидеров. Эта программа включала в себя большое число политических и идеологических акций и, вместе с тем, она находилась в строго правовом поле и имела мирный характер. Цезарь противопоставил сулланскому террору и коррупции право и мирную конструктивную политику. На первом этапе (до 67 г.) его деятельность носила вполне конкретный, по преимуществу правозащитный характер, мало отличный от современного понятия. Она включала в себя защиту конкретных людей, пострадавших от сулланского террора и постсулланского «правосудия» и столь же конкретные действия против коррумпированных представителей системы и ее репрессивного характера. Именно эта конкретная нравственная оппозиция, которую молодой политик впервые проявил в отношениях с Суллой, и была основой его деятельности: действия Цезаря разоблачали скрытую за слоем политической риторики и рассуждениями об «интересах государства» и «политической необходимости» реальную суть сулланской и постсулланской политки. Последняя приобретала свой истинный облик убийств, грабежей, казнокрадства и коррупции. На данном этапе главным оружием становились не армии и вооруженные отряды, а выборы и судебные процессы.

С другой стороны, делая свою политическую карьеру и приобреталя связи в мире политики, Цезарь прекрасно понимал необходимость этой составляющей. Даже сам «харизматический стиль» был не только средством вхождения во власть, но и важным изменением самих политических реалий. Сулланские лидеры делали ставку на свое положение в сенате и «аппаратную борьбу», когда народу оставалось лишь послушно вотировать волю всесильного сената, тогда как новое поколение политиков (и Цезарь играл здесь очень значительную роль) пыталось сделать народ реальным субъектом политической борьбы. Выборы становились все более свободными, и политическая борьба 60-х гг. уже отличалась от закулисных игр сенатской верхушки в предыдущем десятилетии. Эти перемены стали залогом успеха Цезаря. Одну за другой он блестяще выигрывает избирательные кампании, становясь одним из самых публичных и популярных политиков Рима. Народ голосовал не только за Цезаря, он голосовал и за новую политику популяров.

77–74 гг. были временем острого кризиса постсулланской системы. В 77 г. Серторий был как никогда близок к победе. Владея почти всей Испанией, он получил подкрепление в виде армии Перперны. Возможно, именно сейчас возникла угроза похода серторианцев в Италию, и, вероятно, многие этого ждали. Армия Метелла была отрезана от Рима, в перспективе ее ожидал полный разгром. Сенат направил в Испанию новую армию во главе с Помпеем, и теперь против Сертория сражались 11–12 легионов. Прибытие Помпея означало не только усиление армии, но и изменение политики. Появление молодого реформистски настроенного полководца показало готовность власти пойти на компромисс с провинциалами и есть основания считать, что сигнал был понят.

В 77 г. армия Помпея перешла Пиринеи. В 76 г. основные романизированные области Дальней Ближней Испании перешли на сторону правительства. Серторий изменил тактику: он бросил главные силы против Помпея, стремясь нанести ему быстрое поражение. После неудачи у Лаврона, не сумев оказать помощь городу, осажденному Серторием, Помпеи отступил за Эбро. Удар последовал с другой стороны — Метелл разбил армию Гиртулея у Италики, после чего юг Испании стал переходить на сторону правительственных войск. Впрочем, Метелл отошел к Пиринеям к войскам Помпея.

В 75 г. произошли решающие битвы этой войны. Помпеи выступил к побережью и разбил Перперну и Геренния на Валенсийской равнине. Метелл вторгся в центральную Испанию и при Сеговии уничтожил армию серторианского квестора Гиртулея. Серторий взял остатки разбитых армий, соединил их со своими войсками и атаковал Помпея. На р. Сукрон (Хукар) Помпеи был разбит, от полного разгрома его спас подход Метелла. В конце 75 или уже в 74 г. возле Сегунтии Серторий сразился с объединенными силами обоих полководцев. Сражение закончилось вничью.

Обе стороны были на грани истощения. Потрепанные правительственные армии отошли к Пиринеям. Помпеи послал письмо в сенат, требуя подкреплений и угрожая, что война может перейти в Италию (Sail. Hist., II, 98; Plut. Sert., 21; Pomp., 20). Серторианцы также практически потеряли регулярную армию, их оттеснили с восточного побережья вглубь Испании в Дальнюю Кальтиберию, а главной силой Сертория становились ополчения полузависимых и независимых племен, враждебные к Риму и, в основном, способные на партизанские действия. В подконтрольной Серторию Испании начинались волнения, с отрывом от римских провинций ощущалась нехватка денег. Последний успех зависел от того, кто предпримет решающее усилие.

На востоке наступило затишье. Действия Аппия Клавдия во Фракии перешли в затяжные бои в горах и продлились до его смерти в 76 г. Преемник Клавдия, Г. Скрибоний Курион, также продолжал войну без особого успеха (76–74 гг.), сумев покорить только дарданов (совр. Сербия) и дойти до Дуная. К 74 г. закончилась кампания Сервилия. В 77 г. (пик восстания Лепида) число войск (со всех сторон, считая повстанцев) достигла рекордной цифры в 45 легионов, в 76–75 гг. оно снизилось до 29 за счет роспуска армий Лепида и Катула, в эти же годы шли тяжелые бои в Испании, Фракии и Исаврии, что предполагает немалые потери. С 74 г. снова начался рост.

Ситуация в Риме становилась более благоприятной для Цезаря. Начала рушиться монополия на власть сулланцев и клана Метеллов. В 77 г. консулом стал Мамерк Эмилий Лепид Ливиан, ранее ходатайствовавший за Цезаря перед Суллой. В 75 г. консульство занял самый младший из кружка Крассов — Сцевол, Г. Аврелий Котта, в 74 г. — его брат Марк. Несмотря на поражение Лепида, трибуны продолжали агитировать за восстановление своей власти. В 76 г. с таким предложением выступил Гней Сициний (Sail. Hist., III, 48), встретивший сопротивление консулов Гнея Октавия и Г. Скрибония Куриона, в 75 г. волнения успокаивал уже консул Котта. В 74 г. трибун Л. Квинкций снова потребовал восстановления трибуната (Cic. pro Cluent, 77; 79; 93; 95; 103), но встретил сопротивление консула Л. Лициния Лукулла. В 73 г. была предпринята, наверное, самая энергичная попытка. Саллюстий приводит красочную речь народного трибуна Лициния Макра с резкими обвинениями в адрес сулланского и постсулланского режима (Sail. Hist., III, 48). Предложения о либерализации исходили не только от трибунов. В 75 г. консул Котта предложил разрешить народным трибунам занимать другие должности. Это не помешало обвинить и его в принадлежности к «клике» (Sail. Hist. III, 48, 8–9). В речи Макра критике подверглись практически все консулы 79–74 гг. В 73 г. консулы-сулланцы, М. Теренций Варрон Лукулл и Г. Кассий Вар, провели закон о раздаче зерна (lex Cassia Terentia frumentaria), восстанавливающий закон Гая Гракха от 122 года. Число получателей зерна определялось в 40 000 человек, они получали по 5 модиев в месяц (43 л) за плату в 6¹/₃ асса.

Надо полагать, что Цезарь активно участвовал во всей этой агитации. Вместе с тем, он предпринял ряд собственных акций. Видимо, в 77 г. он привлек к суду П. Корнелия Долабеллу, консула 81 г. и триумфатора, обвинив его в вымогательствах в Киликии, которой тот управлял в 80 г. Удар наносился по одному из главных столпов сулланской партии, хотя и не имевшему непосредственных связей с Метеллами. Обвинение могло быть связано и с пребыванием Цезаря на востоке и даже опираться на поддержку Сервилия. Это был первый антикоррупционный процесс против ближайшего сподвижника Суллы. Долабелла вел себя вызывающе, будучи уверен в безнаказанности и постоянно позволяя себе оскорбительные выпады (Suet. IuL, 49), на его стороне была сулланская олигархия, а адвокатами выступали Г. Аврелий Котта и Квинт Гортензий. Процесс, по-видимому, был очень крупным, сопоставимым даже с делом Верреса. Авл Геллий упоминает книгу 1 первой сессии (actio I), из чего следует, что речей было несколько. Долабелла был оправдан, но его дальнейшая карьера, видимо, закончилась, и упоминаний о нем больше нет. Цезарь приобрел славу знаменитого оратора и смелого политика (Plut. Caes., 4 Suet. IuL, 4; 55; Asc. P. 23; 69).

Хронология процесса вызывает известные проблемы. Согласно Тациту, в момент процесса Цезарю был 21 год. Это дает 81 или 79 год, т.е. время жизни Суллы, когда такого рода процесс был невозможен, тем более, что Цезаря в Риме не было (Тас. Dial. De or. 34). Согласно Плутарху, процесс произошел почти сразу после смерти диктатора, т.е. около 78–77 г., что вероятно. Согласно Светонию, событие произошло после восстания Лепида, т.е. в 77 или даже 76 г., после чего Цезарь попал к пиратам. 77 год более вероятен еще и потому, что в 76 г. последовал новый процесс.

В 76 г. Цезарь выступил против другого сулланца, Г. Антония Гибриды, сына оратора Антония и дяди Марка Антония, своего будущего соратника. Во время гражданской войны Гибрида находился в Греции, командуя конницей Суллы и занимаясь грабежами (Asc. P. 75, 79), а затем обогатился во время проскрипций. В 76 г. греки обвинили его в вымогательствах и Цезарь взялся защищать их дело (Asc. p. 75). Как и Долабелла, Гибрида был оправдан.

Дальнейший путь Антония Гибриды весьма интересен. В 70 г. он был исключен из сената (Asc. p. 74), что явно было отголоском процесса, он был связан с катилинариями, стал консулом 63 г., в конечном счете, приняв сторону Цицерона. В 62–60 гг. Гибрида управлял Македонией, а в начале 59 г. был осужден по двойному обвинению (участие в заговоре Каталины и ограбление Македонии) и отправлен в ссылку на остров Кефаллению (Strab., X, 456). Видимо, в 49 г. он вернулся в Рим в рамках общей амнистии, объявленной Цезарем, и до конца жизни был членом цезарианского сената, возможно, даже получив цензуру в 42 г.

Вероятно, еще больше Цезарь выступал как адвокат и правозащитник, что и отмечает Саллюстий (Sail. Cat., 51). В будущем он проведет несколько важных правозащитных акций.

В 74 г. кризис вступил в последнюю, но крайне опасную фазу. В 74 г. Помпеи и Метелл, получив ожидаемые подкрепления (1–2 легиона), перешли в наступление в Кельтиберии. Серторий продолжал партизанскую войну. Продолжали держаться твердыни серторианцев, Палланция и Калагуррис^{149}. В лагере повстанцев начались опасные процессы. Начинает разрушаться блок марианских эмигрантов и местных племен. Римские командиры часто третируют туземцев, зачастую выдавая свои действия за выполнение приказов Сертория. Испанцы отвечали массовым переходом на сторону правительственных войск (Plut. Sert., 25; Арр. В. С, I, 112). С другой стороны, эмигранты начинают тяготиться и властью Сертория.

Серторий мечется из стороны в сторону, то создавая личную охрану из испанцев, то, наоборот, прибегая к репрессиям. Одним из таких актов было уничтожение школы в Оске и ее учеников. Видимо, последним дипломатическим успехом марианского полководца стал союз с Митридатом, впрочем, ставший эфемерным. Серторий получил от царя 40 кораблей и 3 000 талантов, а сам послал в Азию отряд Марка Мария (Plut. Sert., 23–24; Арр. В. С, I, 111; Liv. Epit., 93; Flor, III, 22). В окружении полководца возник заговор во главе с Перперной.

В 72 г. Серторий был убит во время пира^{150}. Это был смертельный удар для движения, блок римских эмигрантов и провинциалов раскололся окончательно.

Римскую армию возглавил Перперна, продолжавший операции в районе Оски и Калагурриса. В большом сражении Помпеи разбил серторианцев, сам Перперна попал в плен и был казнен, но большинство его сторонников были помилованы. Оставшаяся часть армии ушла в горы, но вскоре сдалась. Война была фактически закончена.

В 75–74 гг. возник новый кризис на востоке. Умирает старый знакомый Цезаря, царь Вифинии Никомед III, завещавший царство Риму. Недовольный этим Митридат вторгся в Вифинию, что и стало началом 3 Митридатовой войны (75–63 гг.). Митридат заключил договор с Серторием, его союзниками были киликийские и критские пираты.

Сенат, в нарушение закона Суллы, поручил войну консулам 74 г. М. Лицинию Лукуллу и М. Аврелию Котте. Реальной подготовкой занялся Лукулл, бывший одним из лучших полководцев Суллы. Лукулл родился в 117 г. Его отец был женат на Цецилии Метелле, дочери Метелла Кальва и сестре Метелла Нумидийского. От этого брака родились два брата, Луций и Марк, ставшие одними из центральных фигур в клане Метеллов. Вся молодость Луция прошла под командованием Суллы. Он был военным трибуном 90 г. (Plut. Luc, 2), а затем квестором Суллы и участвовал в перевороте 88 г. С 88 по 85 г. Лукулл сражался в Митридатовой войне, командуя римским флотом (Ibid., 3), а с 84 по 81 г. был наместником Азии (Ibid., 4), не участвуя в гражданской войне и последующих репрессиях. В момент смерти Суллы Лукулл был претором. Несмотря на неучастие в событиях диктатуры, Сулла считал его очень близким человеком, посвятив Лукуллу свои мемуары и сделав его опекуном сына, Фавста (Plut. Luc, 4; Pomp., 15; Sulla, 38). Лукулл был очень образованным человеком, увлекался книгами, собирал древние рукописи, имел незаурядные ораторские способности и был близок с Цицероном и его кругом (Plut. Luc, l; 42). Позже он прославился невероятной роскошью и пирами (Ibid., 39–42). Около 75 г. Лукулл женился на Клодии, дочери консула 79 г. Аппия Клавдия, одной из трех знаменитых сестер Клодий. В конце 60-х гг. Лукулл развелся с Клодией и женился на Сервилии, сестре Катона. Другая сестра последнего была любовницей Цезаря.

В 74 г. началось вторжение войск Митридата в Азию. Формально эта была военная помощь серторианскому военачальнику Марию. Серторианцы и понтийские войска занимали азиатские города, в которых началась резня сторонников римлян. Участие в войне принял и Цезарь. Находясь в это время на Родосе, видимо, продолжая свои ораторские занятия, и узнав о вторжении Митридата, он собрал отряд добровольцев и выступил на защиту провинции (Suet. Iul., 4). На стороне римлян выступил галатский царь Дейотар. Эти отряды отбили первую атаку понтийцев, не допустив повторения ситуации 88 г., и продержались до прибытия Лукулла.

Лукулл окончательно выбил противника из Азии и двинулся в Вифинию против главных сил царя на помощь второму консулу Котте, осажденному Митридатом в Калхедоне. Котта потерпел поражение, но, узнав о походе Лукулла, царь отступил и начал осаду Кизика. Присоединив один легион к четырем, бывшим в Азии, Лукулл с 30 000 пехоты и 1 600 всадников выступил против Митридата. Кизик стойко оборонялся, а Лукулл, расположившись в тылу, отрезал противника от подвоза продовольствия. К весне 73 г. Митридат с флотом отплыл к Геллеспонту, а затем — в Лампсак. Туда же направилась и армия. Отступление походило на бегство, у реки Граник Лукулл нанес понтийцам тяжелое поражение. Остатки армии ушли в Лампсак, а оттуда морем — в Понтийское царство. Лукулл перенес войну на море, разбив противника у острова Нея. В плен попал Марк Марий. Азия и Вифиния были очищены от армий Митридата.

В 72 г. Лукулл перешел в наступление. В сражении у Кабиры Миридат снова был разгромлен. Армия Лукулла начала осаждать понтийские города, Гераклею, Амис, Синопу и Амастриду. Амис пал только к 71 г. Весь Понт был в руках римлян. Митридат бежал к своему зятю, армянскому царю Тиграну.

С 73 г. римляне добились решающих успехов во Фракии. Консулами этого года стали брат Лукулла Марк и Г. Кассий Вар. Марк Лициний Лукулл также был легатом Суллы (Plut. Sulla, 27). Он участвовал в гражданской войне и в 82 г. одержал победу при Фидентии. В 79 г. он был курульным эдилом, в 76 г. — претором, в 73 г. при помощи брата он стал консулом и начал наступление во Фракии. Разбив бессов, он взял их центр Уксудам (Филипполь), подчинил всю страну и занял греческие города к северу и югу от Балканского хребта — Истрополь, Томы, Каллатис, Одесс, Мессембрию. К 71 г. война была закончена.

К 71 г. Рим вышел из тяжелейшего военно-политического кризиса. После разгрома Перперны, в Испании еще продолжали сопротивляться сторонники Сертория. В 71–70 гг. в Дальней Испании действовал М. Пупий Пизон, в 69 г. получивший триумф. Впрочем, бои в Лузитании продлились до конца 60-х гг. В Ближней Испании действовал другой легат Помпея, Луций Афраний, усмиривший провинцию к 70 г. до н.э. и также получивший триумф в 69 г. К 71 г. закончились операции во Фракии, а Лукулл на востоке завершил первый этап Третьей Митридатовой войны. Успех дался Риму немалым напряжением: в 74 г. римляне имели 31 легион, в 73 г. — 35, в 72 г. — 41, в 71 г. — 35^{151}.[33]

Последнее событие едва не привело к серьезным последствиям. В 73 г. в одной из гладиаторских школ Капуи возник заговор рабов. В нем участвовало около 200 человек. Видимо, заговор был раскрыт, но 70 человек сумели вырваться. Во главе их стояли Спартак, Крикс и Эномай. Спартак был фракийцем, отличался отвагой и физической силой и, как сообщает Плутарх, был скорее похож на эллина, чем на варвара (Plut., Crass, 8). Возможно, он был непростого происхождения, а его жена участвовала в мистериях Диониса (Сабазия). В известной мере, восстание стало отголоском войн 70-х гг., наиболее боеспособную часть повстанцев составляли фракийцы, германцы и галлы. Кроме того, гражданские войны привели к использованию гладиаторов борющимися сторонами и нет ничего удивительного, что теперь они использовали оружие и боевую выучку против римлян.

Уничтожив отряд римлян, окруживший их у горы Везувий, Спартак направился в Кампанию, где против него были брошены два легиона претора П. Вариния. В первом бою Спартак разбил 3-х тысячный отряд Фурия, у Салин второй отряд Коссиния, а затем в нескольких сражениях уничтожил войско претора. Повстанцы прошли через Апулию и Луканию, их число достигло 70 000. Повидимому, они планировали покинуть Италию, перейти Альпы и разойтись.

В 72 г. против Спартака отправились оба консула, Гн. Корнелий Лентул Клодиан и Л. Геллий Публикола. В районе горы Гарган Геллий уничтожил отделившийся отряд Эномая и Крикса, в основном, галлов и германцев, а Лентул перекрыл путь на север. Спартак сумел прорваться, по очереди разбив обоих консулов. Армия рабов достигла 120 000 человек. Она подошла к Альпам и внезапно повернула на Рим.

Причина не вполне ясна. Разногласия между повстанцами существовали с самого начала, и теперь сторонники продолжения войны заставили Спартака повернуть. Очень вероятна и еще одна причина: путь работ проходил по районам, население которых участвовало в Союзнической войне, и италийцы, недовольные постсулланскими порядками и неполучением прав гражданства, оказывали рабам посильную помощь[34]. Армия Спартака ни в чем не нуждалась, и, видимо, находила полное понимание с местным населением. Возникала угроза нового варианта Союзнической войны.

Командование армией было передано Марку Лициию Крассу. Красс собрал 6 новых легионов и добавил к ним остатки четырех консульских. Вероятно, он был последним оставшимся крупным полководцем, а набранная им армия — последними ресурсами республики. В Пицене Красс попытался взять противника в клещи, два легиона Муммия перекрыли ему путь, а сам командующий с главными силами подходил сзади. Вопреки приказу, Муммий вступил в бой и был разбит. Тем не менее, наступление на Рим было нереально. Спартак продолжал идти на юг, видимо, стремясь переправиться в Сицилию и начать восстание на. острове. В Лукании начались тяжелые бои. Возле Фурий Спартак, видимо, одержал победу, однако Аппиан сообщает о двух римских победах (Арр. В. С, I, 118). Война шла с переменным успехом. Спартак договорился с киликийскими пиратами о переправе его армии в Сицилию, но пираты нарушили договор.

С севера подошел Красс. Он построил укрепленную линию длиной в 55 км и отрезал повстанцев. После попыток неудачного прорыва, в одну из зимних ночей 72/71 гг. Спартак прорвался и оказался в тылу у Красса. Красс начал преследование. Как раз в это время в Италию стали возвращаться римские армии. К 71 г. возвращалась армия Помпея, Марк Лукулл закончил войну во Фракии. Оба получили приказ идти на помощь Крассу. В Лукании Красс разбил 12-тысячный отряд Ганника и Каста, отделившийся от Спартака. У Петелийских гор Спартак нанес поражение квестору Красса Скрофе и легату Квинту. Тогда же Спартак узнал о подходе Помпея. Вероятно, он шел к Брундизию, где хотел захватить флот, но город был занят войсками Лукулла. Весной 71 г. в Апулии или Лукании произошло последнее сражение. Спартак повернул против Красса. Армия рабов была уничтожена, Спартак пал в бою, остатки его войска ушли на север, но были перехвачены Помпеем и уничтожены. 6 000 пленных рабов были распяты.

Если не считать эпизода с участием в Митридатовой войне, мы очень мало знаем о жизни Цезаря в эти годы. В 73 г. он вернулся в Рим и впервые выступил на выборах, начав свой cursus honorum. Он стал членом коллегии понтификов и военным трибуном, а выборы показали симпатии простых избирателей. О его деятельности в 72–71 гг. не известно ничего. Если бы он участвовал в Спартаковой войне, мы, вероятно, об этом бы знали. Существует только сообщение Светония, что Цезарь агитировал за восстановление трибуната (Suet. Iul., 5). Войны 70-х гг. оказали на Цезаря определенное влияние, и их опыт во многом ощущался в его деятельности во время последующей гражданской войны. В последующих событиях он принял очень деятельное участие.