5. Африканская кампания (октябрь 47 — март 46 гг.)

5. Африканская кампания (октябрь 47 — март 46 гг.)

Посетив Афины и Коринф, 26 сентября 47 г. Цезарь прибыл в Италию и высадился в Таренте. По дороге он встретился с Цицероном, который вернулся в Италию после Фарсала. Здесь и произошло их примирение.

Прибытие Цезаря успокоило долговые волнения (Арр. В. С, II, 92; Plut. Caes., 51), по пути он получал почести от городов и частных граждан. Рим получил надежду на начало стабилизации. Долабелла наказан не был, более того, Цезарь даже частично провел в жизнь его программу, снизив задолженность по квартплате и несколько улучшив положение должников. Впрочем, диктатор еще раз дал понять, что кассации долгов не будет (Dio, 42, 50).

Короткое пребывание в Риме стало началом административных реформ и кадровых перестановок. Согласно Диону Кассию, Цезарь увеличил число преторов до 10 (Dio, 42, 51), что было, вероятно, связано с ростом числа управляемых им провинций. Персональные перемены имели, наверное, не менее важный характер.

В 49–48 гг. происходит выдвижение новой, достаточно сильной и влиятельной группы сторонников диктатора, к которой принадлежали его молодые помощники, Антоний, Курион, Кассий Лонгин, Долабелла, Целий Руф и др. Оказав немалые услуги Цезарю в этот период, эта «золотая молодежь» связанная с Клодием, а ранее — с Катилиной, претендовала на награды в виде власти, денег, материальных благ и возможностей «демонстративного потребления». В определенном смысле эта группа оттеснила как старшую часть его сторонников, не участвовавшую в Галльских войнах (Аврелий Котта, Л. Юлий Цезарь, Домиций Кальвин), так и старшее поколение легатов, консервативных исполнительных служак типа Фуфия Калена, Фабия Максима или Каниния Ребила. Цезарь пытался поддерживать определенный баланс и в первые годы войны, назначая в качестве консулов Сервилия (48 г.), Калена и Ватиния (47 г.) и давая реальную власть «золотой молодежи».

Последняя причиняла ему немало проблем. Опасения общества перед лицом перспективы проскрипций, грабежей или кассации долгов были связаны именно с этой группой, и, пока она была у власти, заявления самого Цезаря звучали не очень убедительно. Были и другие проблемы. Курион мужественно сражался в Сицилии и Африке, но хотя Цезарь не винит его в некомпетентности, его метод ведения войны и конечный результат, естественно, не могли его устраивать, учитывая крайнюю чувствительность Цезаря к потерям. Куриона больше не было, Гай Антоний неудачно действовал под Куриктой, он вернулся в Рим, но до 44 г. не получал никаких серьезных поручений. Квинт Кассий Лонгин вызвал мятеж в Испании и погиб. Целий Руф дошел до прямой измены, а Долабелла вызывал популистские выступления и пытался заигрывать с оппозицией. «Золотая молодежь» сходила со сцены, и отчасти этому решил способствовать сам Цезарь.

Прибыв в Италию, он произвел важную кадровую перестановку, отстранив от власти самого значительного и сильного представителя этой группы, Марка Антония. В 49 г. Антоний управлял Италией, de facto став вторым человеком в цезарианской партии, в 48 г. он был фактически вторым человеком в восточной армии, в 47 г. он стал magister equitum (Plut. Ant., 8; Cic. Phil., VII, 62; CIL. I. p. 440). Цезарь имел немало оснований быть недовольным своим заместителем: беспорядки в Риме, постоянные кутежи и личное обогащение, покупка по дешевой цене дома Помпея, откровенно шокирующие Рим любовные похождения (Plut. Ant., 9–11). Конечно, полного отстранения Антония не было, он сохранял достаточно сильные позиции в руководстве, и реально заменить его было некем. Тем не менее, положение «второго» поколебалось. Человека, способного его заменить, Цезарь увидел в Эмилии Лепиде, оценив его способности в мирном урегулировании кризиса в Испании.

В 46 г. Цезарь в третий раз стал консулом, его коллегой стал Лепид. Чуть позже Лепид стал начальником конницы, оставаясь им до окончания диктатуры Цезаря (Plut. Ant., 10; Cic. Fam., XIII, 6, 3). Отношения между Антонием и Цезарем были, видимо, достаточно прохладными. Антоний не участвовал в Африканской и Испанской войнах, что, конечно, отстраняло его от армии. Примечательно, что другой «недовольный», Требоний, даже предложил ему участие в заговоре. Антоний не согласился, но Цезарю не донес (Plut. Ant., 10; 13). Только к 44 г. отношения стали улучшаться, Антоний стал консулом этого года, а в завещании диктатора он оказался наследником второй степени (Suet. Iul., 83; Dio, 44, 35; Flor, IV, 4; App. В. С, II, 143; Liv. Epit., 116). Цезарь хотел продемонстрировать сохранение личной дружбы. Вместе с тем, хотя Антоний и должен был занимать определенное место в новой политической системе, на роль преемника или «заместителя» он уже не предназначался.

Проблема новой политической элиты уже вставала перед диктатором. Старые союзники и легаты принадлежали к уходящему поколению, выдвинутая началом войны молодая элита также понесла большие потери и, главное, не устраивала самого Цезаря. После Фарсала наметился компромисс с частью бывших помпеянцев. В этой ситуации Цезарь начал искать новых, желательно молодых помощников. Этот процесс произошел позже, но, вероятно, думать об этом он стал уже в период второй диктатуры. Смещение Антония было сигналом консервативным и умеренным кругам, что ожидаемых ими эксцессов не будет.

Коллизия, затронувшая элиту, повторилась на нижних этажах, в армии Цезаря. Наверное, именно этим объясняются последние события. Цезарь столкнулся с тем, чего раньше не было — мятежом собственных войск. Более того, восстали элитные части галльской армии. Точно неизвестно, кто именно принял участие в мятеже, можно лишь с уверенностью сказать, что в их числе были лучшие легионы, 9 и 10, прошедшие с Цезарем все кампании галльских и гражданских войн. Профессиональная армия выдвигала свои требования: отставку и денежные награды. Самым подробным сообщением об этих событиях является рассказ Аппиана. Легионеры двинулись к Марсовому полю, посланный к ним для переговоров претор Г. Саллюстий Крисп (будущий историк) с трудом спасся бегством. Согласно Диону Кассию, два сенатора были убиты. Плутарх пишет о гибели двух преториев, Коскония и Гальбы. Мятежники продолжали путь к Марсовому полю. Цезарь взял один из верных легионов (видимо, новобранцев) и занял ключевые позиции в городе (Арр. В. С, II, 93; Plut. Caes., 51; Dio, 42, 52).

Приняв эти меры (Цезарь, видимо, всерьез опасался грабежей и мародерства), диктатор выступил навстречу войскам. Встреча показала великолепное знание психологии солдат. Мятежники были обезоружены уже началом разговора, когда Цезарь в обращении назвал их «гражданами» (cives), а не «соратниками» (commilitiones), как он это обычно делал, и спросил об их требованиях. Растерявшиеся солдаты попросили об отставке, на что командующий заявил, что распускает их и выдаст все положенное после триумфа, который будет праздновать с другими войсками. Легкость, с которой Цезарь отказался от своих элитных частей накануне тяжелой войны, произвела на солдат очень сильное впечатление. Воины прекратили мятеж, заявив, что готовы служить ему дальше и стали просить прощения. Цезарь не уступал, особенно жесткую позицию он занял по отношению к 10 легиону. Лишь после долгих уговоров, Цезарь согласился. Аппиан даже сообщает о децимации мятежных частей 10 легиона, но из других источников (В. Afr., 54) этого не следует. Так или иначе, мятеж был подавлен. В столкновении с армией командующий одержал полную победу, вместе с тем дав понять, что его власть не будет военной диктатурой (Арр. В. С, II, 94; Liv. Epit., 113; Plut. Caes., 51; Suet. Iul., 70). Позже в Африке Цезарь довел эту историю до конца, а ряд офицеров и центурионов 10 легиона (Г. Авиен, А. Фонтей, Т. Салиен, М. Тирон, Г. Клузинат) были с позором уволены из армии (В. Afr., 54). Мятеж и сопровождающие его обстоятельства отражают и общее положение. Став государственной властью, Цезарь нуждался в более сильной армии, с другой стороны, его галльская армия все же несла потери (как бы ни старался избежать их Цезарь), старела и нуждалась в отставке. Выдержать более чем 10-летнюю службу, полную невероятно тяжелых войн, даже если учесть великолепные боевые качества войск, их преданность командующему и его исключительную заботу об армии, было крайне трудно.

Начиная гражданскую войну, Цезарь имел 9 легионов, после Корфиния к армии добавились еще три (Caes. В. С., I, 23), затем его армия пополнилась еще тремя (Ibid., I, 25). К концу 49 г. у Цезаря было 6 легионов в Испании (Ibid., I, 39), 3 у Массалии (I, 36), 4 имел Курион (I, 30), 1 был у Валерия Орки и Сардинии (I, 30) и 15 когорт у Г. Антония. В общей сложности, в 49 г. у Цезаря было 15, 5 легионов, 9 из которых составляла галльская армия. В 48 г. армия Цезаря насчитывала минимум 12 легионов в Италии (III, 2) и минимум 5 — в Испании (В. Alex., 53), 3, 5 легиона погибли в войнах 49 г. В 47 г. в Испании и Греции находилось по 8 легионов, 3 стояли в Египте, 1 — в Сирии, 3- в Азии. В 46 г. в Африканской войне участвовало 10 легионов, а число войск в восточных провинциях, видимо, сохранялось. Галльская армия в 47–46 г. и после уже составляла меньшую, хотя и лучшую часть армии Цезаря. По подсчетам П. Брюнта, уже в 49 г. Цезарь имел не менее 24 легионов (видимо, ближе к концу), в 48 г. их стало 27–31. а с 44 г. — не менее 34^{237}.

Хотя Цезарь заботился о минимизации потерь, они все же были. Галльская армия понесла определенные потери в Испании, под Массилией и в Греции, вынося основную тяжесть военных кампаний. Некоторые косвенные свидетельства указывают на это. Перед Фарсалом (впрочем, и до него) Лабиен уверял, что от этой армии осталась незначительная часть: многие погибли в Галлии (в 52–50 гг. пополнение едва ли было адекватно), многих унесли повальные болезни в Италии, другие были распущены (Caes. В. С., III, 87). Речь, конечно, имела пропагандистский характер, но доля правды в ней есть. В другом месте нечто похожее повторяет уже сам Цезарь: «Да и эти силы были посажены далеко не в полном составе, так как многие от стольких войн в Галлии сделались неспособными к службе, далее немалых жертв потребовал длинный путь из Испании, наконец, суровая осень в Апулии и в окрестностях Брундизия после пребывания в здоровых местностях Галлии и Испании вредно отозвались на санитарном состоянии всей армии» (Caes. В. С., III, 2). Лабиен утверждал, что в Брундизии из больных ветеранов составляли целые когорты (III, 87). В 47 г. Ватиний, действительно, составил основную массу своей армии из находящихся на излечении старых солдат (В. Alex., 44). 6 легион Цезаря, прошедший все его кампании, видимо, с начала Галльских войн, насчитывал в 47 г. менее 1000 человек (В. Alex., 69). Боевой путь 6 легиона в Галльских войнах восстановить нелегко. Судя по номеру, он появился довольно рано, хотя в 57 г. 6 легиона еще не было (Caes. В. С., II, 23). Он мог появиться в том же 57 г. или в 54 г. В 51 г. легион уже был (Caes. В. С., VIII, 4), вероятно, он участвовал в кампании 52 г., а поскольку легионом командовал Т. Секстий, то можно предположить его наличие уже в 54 г. (Caes. В. С., VI, 1). В гражданскую войну легион участвовал в испанской кампании 49 г. (в Испании или под Массилией), сражался в Греции при Диррахии и Фарсале, прошел осаду Александрии и сыграл решающую роль при Зеле.

Африканская война была первой войной, в которой ветеранские легионы составляли меньшинство. Из 9 легионов, сражавшихся в Африке, четыре относились к галльской армии (9, 10, 13 и 14), тогда как пять были новыми войсками (5, 25, 26, 28 и 29) (В. Afr., 60). Кроме того, галльская армия старела: тем, кому в 58 г. было 18 лет, к 46 г. было уже 30.

Сразу после прибытия в Рим, Цезарь начал подготовку к войне. В период с 49 г. помпеянцы сколотили сильную армию, особенно выросшую после прибытия разбитых при Фарсале помпеянцев. Согласно автору «Африканской войны», армия Сципиона насчитывала 8 легионов (В. Afr., 20). Ту же цифру называет Аппиан (Арр. В. С, II, 96), оценивающий численность кавалерии в 20 000 человек, в основном, ливийцев (Ibid.). Согласно «Африканской войне», эта конница насчитывала 10–15 000 человек (В. Afr., 19–20). Число легковооруженных, вероятно, примерно соответствовало коннице. По подсчетам П. Брюнта, 3 легиона были у Вара, Катон прибыл с 15 когортами, еще 5, 5 легионов были набраны из провинциалов, среди которых было много неримлян (напр. гетулов) (В. Afr., 35)^{238}. Возможно, легионов было больше: около 2 легионов стояли в Гадрумете (Ibid., 2), гарнизоны стояли и в других городах. В одном из мест «Африканской войны», которое издатели часто считают вставкой, упоминается 12 легионов (Ibid., 19). Впрочем, несмотря на многочисленность, легионы помпеянцев не отличались высокой боеспособностью, и главной ударной силой стала армия Юбы.

Согласно «Африканской войне», Юба сформировал 4 легиона на манер римских, по Аппиану, у царя было 30 000 пехоты (Арр. В. С, II, 96). Главной силой нумидийцев была кавалерия и легковооруженные. Нумидийцы составляли немалую часть конницы Сципиона, кроме того, Юба имел 20 000 собственной кавалерии (Арр. В. С, II, 96) и множество копейщиков. Автор «африканской войны» именует их equitatus infinita et levis armaturae magna vis (B. Afr., 1). Наконец, в армии царя было 60 или 120 слонов (Арр. В. С, II, 96; В. Afr., 1). Поскольку армия Юбы составляла едва ли не главную силу помпеянской армии, царь требовал и соответствующего положения.

Плутарх пишет, что помпеянские военачальники «прислуживали Юбе» (GspaTieiiaoDai tov IoPav) и только Катон мог позволить себе независимое поведение (Plut. Cato, 57). Ту же тему развивают Цезарь (Caes. В. С., II, 44) и автор «Африканской войны» (В. Afr., 57). По требованию Юбы, Сципион перестал носить пурпурный плащ полководца (Ibid.). По всей вероятности, Юба чувствовал себя полным хозяином всей провинции, возможно, считая ее платой за помощь в войне с Цезарем. Похоже, что царь мало сомневался в том, что «борцы за свободную республику» откажутся пойти на такую уступку. Африка регулярно разорялась как нумидийцами, так и самими помпеянцами (В. Afr., 26; 27). Автор «Африканской войны» цитирует письмо Цезаря: «Если не подать союзникам скорой помощи против преступных и коварных врагов, то от Африки не уцелеет ничего, кроме голой земли, не будет даже кровли, под которой можно будет укрыться» (В. Afr., 26). Грабежи, опустошения, казни, разрушение городов, тактика «выжженной земли» — все это увидели Цезарь и его армия в захваченной помпеянцами и Юбой провинции.

Диктатор прибыл в Лилибей уже в середине декабря 47 г. Цезарь спешил, его палатка стояла у самого морского берега. Началась поспешная концентрация армии и флота. Вскоре в его распоряжении было уже пять или шесть легионов, причем, только один из них состоял из ветеранов (В. Afr., 1–2). Выйдя из Лилибея, флот направился к Африке. Первая переправа прошла не совсем удачно. Высадка происходила в районе Гадрумета, где стоял сильный гарнизон Гая Консидия Лонга. Сам Цезарь высадился с 3 000 человек (Ibid., 3) и начал собирать рассредоточенные по побережью войска.

Гарнизон Гадрумета достигал 2 легионов. Консидий отказался от переговоров. Город был прекрасно укреплен, постоянно приходили известия о подходе царской конницы (Ibid., 4–5). Сильный отряд конницы Юбы примерно в 2 000 человек прибыл в Гадрумет для получения жалования (армия царя во многом оплачивалась за счет провинции), а затем занял лагерь, оставленный Цезарем, и пытался атаковать высадившийся отряд. Небольшая конница цезарианцев (около 200 человек) отбросила противника. Отбиваясь от кавалерии нумидийцев, Цезарь отступил и 1 января 46 г. разбил лагерь возле города Руспины (Ibid., 6), а затем достиг Лептиса (Ibid., 7). Жители Лептиса подчинились диктатору. В район Лептиса и Руспины начали подходить корабли (Ibid.). Часть кораблей под командованием Рабирия Постума были отправлены в Сицилию, а отряд военных кораблей должен был разыскивать грузовые суда (Ibid., 8). Претор Г. Саллюстий Крисп был послан к острову Керкине для организации снабжения хлебом (Plut. Caes., 52; Dio, 42, 56–58).

2 января Цезарь оставил в Лептисе 6 когорт Гая Сазерны и перевел обоз в Руспину, а сам с 7 когортами на кораблях отправился в поисках флота, сумев обнаружить и привести в гавань Лептиса новые транспорты с войсками (В. Afr., 10–11). Имея уже 30 когорт, 400 всадников и 300 стрелков, Цезарь выступил в поисках продовольствия (Ibid., 11; Liv. Epit., 113; Арр. В. С, II, 95). Когда он немного отошел от Руспины, цезарианцы были атакованы конницей противника.

Сражение при Руспине состоялось 4 января 46 г. Противником Цезаря был его бывший легат Лабиен, ранее сражавшийся против него в Греции. Лабиен пытался повторить тот план, который дал столь удачный результат в борьбе с Курионом. Атака проводилась двумя волнами. Первым эшелоном командовал Лабиен. У него было 1600 галльских и германских всадников и 8000 конных нумидийцев. За ним шла вторая волна — 1600 всадников Марка Петрея и, вероятно, 7–8000 легковооруженных пехотинцев и пеших и конных стрелков (В. Afr., 19).

Лабиен выстроил линию из конницы, в рядах которой было много легковооруженных, на флангах стояли усиленные отряды кавалерии. Цезарь построил пехоту в боевую линию с кавалерией на флангах (Ibid., 13). Конница Лабиена стала растягивать боевую линию и обходить неприятеля с флангов, а в центре пехота Цезаря попеременно подвергалась атакам конницы и пехоты. Легковооруженные составили основу боевого порядка помпеянцев, а конница то отступала, то наоборот атаковала противника. Постепенно кавалерия Лабиена взяла неприятеля в кольцо, а цезарианцы, построив каре, отбивались от вражеских атак. Сражение развивалось по катастрофическому сценарию, и, казалось, что разгром Куриона должен был повториться (Ibid., 14–16).

Цезарь произвел неожиданный маневр. Когорты резко растянули фронт, разрезав неприятельское кольцо. Кавалерия Лабиена стала отступать. Цезарианцы отогнали противника, вернулись, восстановили боевой порядок и стали отходить в лагерь. В этот момент на них обрушилась вторая волна, кавалерия и пехота Петрея и Гнея Кальпурния Пизона, ранее бывшего проквестором Дальней Испании в 49 г. (В. Afr., 17–18). Помпеянцы возобновили атаки, мешая противнику вернуться в лагерь (Ibid., 18). Цезарь предпринял общую контратаку, помпеянцы были отброшены, после чего цезарианцы отступили в лагерь (В. Afr., 18–19; арр. В. С, II, 95). Лагерь был укреплен, в него свозились метательные снаряды и машины с кораблей, походили отряды стрелков и легковооруженных, свозился хлеб (В. Afh, 20–21).

Помпеянцы стали усиливать свою военную группировку. Главные силы Сципиона, находившиеся поблизости от Утики, выступили к Гадрумету (В. Afr., 20, 24; Dio, 43, 3; Арр. В. С, II, 96). Через несколько дней они соединились с Лабиеном и Петреем. Конница помпеянцев полностью господствовала на пустынной местности. Цезарь занял оборону в лагере. У него возникли проблемы с продовольствием и фуражом. Солдаты Цезаря были вынуждены кормить животных морской травой (В. Afr., 24). В дополнение ко всему на помощь Сципиону выступил Юба (Ibid., 25).

Впрочем, и у цезарианцев были некоторые удачи. По инициативе Катона, Гн. Помпей-младший с 30 кораблями отплыл из Утики в Мавретанию и вторгся в царство мавретанского царя Богуда. Двухтысячный отряд рабов и либертов подошел к городу Аскуру, но был отброшен его жителями, после чего Помпей отплыл к Балеарским островам (Ibid., II, 23). У Цезаря появился новый союзник, П. Ситтий Нуцерин, бывший катилинарий, отправленный в Мавретанию еще Катилиной (Sail. Cat., 21) и с тех пор участвующий в борьбе местных царьков за власть в качестве наемника (Арр. В. С, IV, 54). Теперь вместе с другим мавретанским царем Бокхом Ситтий вторгся в Нумидию. Отряды Ситтия занимали Цирту и города гетулов. Это наступление заставило Юбу уйти в свое царство, оставив у помпеянцев только 30 слонов (В. Afr., 25, Dio, 43, 3).

Лабиен и его конница контролировали местность. Конница даже атаковала Лептис, но была отброшена, а Сципион вызывал противника на бой (В. Afr., 29–32). На сторону цезарианцев перешел город Ахулла. Цезарь направил в Ахуллу отряд Гая Мессия, после чего город был осажден помпеянцами (Ibid., 33). Вскоре претор Саллюстий Крисп прислал цезарианцам большое количество хлеба (Ibid., 34). Быть может, еще более важным было прибытие второго эшелона, 13 и 14 легионов, 800 галльских всадников и 1000 пращников и стрелков (Ibid., 34). Чувствуя себя более сильным, диктатор вышел из лагеря (Ibid., 37–38). Все эти события происходили в конце января.

Цезарианская армия выступила к Руспине, двигаясь вдоль морского побережья, а затем по вершинам горного хребта, и стала укрепляться поблизости от помпеянского лагеря (Ibid., 38–39). Сципион и Лабиен построили в передовой линии кавалерию, сзади стояла пехота. Сражение кавалерии закончилось победой цезарианцев (Ibid., 39–40), после чего обе армии начали маневрировать в районе занятого помпеянцами города Узиты (Ibid., 41–42).

Юба принял новое решение. Оставив часть войск под командованием Сабуры против Ситтия, он выступил с главными силами на помощь помпеянцам. Юба подошел с тремя легионами, 800 всадниками с «уздечками», большей частью своей легкой кавалерии и 30 слонами. Прибытие царя вызвало панику в цезарианской армии, которая вскоре прошла, некоторые источники сообщают об остроумной речи Цезаря, в которой он сильно преувеличил силы Юбы, вызвав смех своих солдат (Suet. Iul., 66; Polyaen, VIII, 23; 19).

Бои у Узиты продолжались. Цезарь в основном продвигался по горам. Лабиен устроил ему засаду при переходе через лощину и оливковую рощу, однако потерпел неудачу (В. Afr., 50). Обороняясь укреплениями от конницы, Цезарь подводил укрепленные линии к Узите, где находилась продовольственная база Сципиона (Ibid., 51). В какой-то степени он повторял вариант Диррахия. Во время отхода части цезарианских войск в лагерь, кавалерия Юбы и Лабиена снова обрушилась на неприятеля, но ее снова удалось отбросить (Ibid., 52).

Цезарь получил новое подкрепление. Это были его отборные 9 и 10 легионы (Ibid., 53). Теперь его армия насчитывала 10 легионов, что превышало силы во время кампании 48 г. Происходит еще одна перемена: в армии Сципиона начинается дезертирство воинов из племени гетулов, в свое время бывших клиентами Мария (В. Afr., 35; 55). Вскоре гетульские солдаты подняли восстание своего племени против Юбы, заставив его послать часть сил на борьбу с инсургентами. После этого около тысячи гетулов из конницы царя перешли на сторону Цезаря (Ibid., 56).

Теперь Цезарь мог перейти к более решительным действиям. Вначале он попытался вызвать противника на открытое сражение. Сципион не уклонился. Обе армии выстроились друг против друга. Цезарь применил то же построение, что и при Фарсале, причем, третья линия, стоящая на расстоянии от двух первых, сдвинулась к левому флангу, а один легион (5-ый) и легковооруженная пехота стояли на левом крыле, где находилась большая часть конницы противника. Сципион, поставив в центре легионы, усилил фланги конницей и легковооруженными. Нумидийцы стояли и во второй линии за пехотой. Сципион и Лабиен явно учили уроки Фарсала и хотели повторить сражение при Руспине в более крупных масштабах (Ibid., 59–60). Впрочем, битва не состоялась, обе армии простояли почти весь день и стали отступать в лагерь. Перед концом дня, когда нумидийцы начали атаку на правом крыле, на них обрушилась конница Цезаря, которая, впрочем, увлеклась погоней и была удачно контратакована противником (Ibid., 61). Война затягивалась.