1. Союз трех
1. Союз трех
62 год, год претуры, был достаточно сложным для Цезаря. Он был отмечен наступлением группы Катона и неудачами Помпея. Цезарь нанес удар по Катулу. После смерти Суллы, ему было поручено восстановление сгоревшего храма Юпитера Капитолийского, и, став теперь великим понтификом, Цезарь потребовал финансового отчета (храм еще не был достроен) и передачи обязанностей по строительству Помпею (Call., II, 10,2). Оптиматы отстояли своего лидера, но это была их последняя стычка, в 61 г. Катул умер. Став новым куратором, Помпеи быстро завершил работы.
В том же году произошел скандал в доме Цезаря. Между Клодием и Помпеей, новой женой Цезаря, возможно, начался роман, закончившийся достаточно необычным происшествием. Клодий был обнаружен в доме Цезаря, куда он проник во время праздника Доброй Богини (Bona Dea), носившего чисто женский характер. Согласно Плутарху, подробно описавшему эту историю, Клодия разоблачила одна из служанок. Свидетельницами против него выступили мать Цезаря Аврелия и его сестра Юлия (Plut. Cic, 29; Caes., 10).
Против Клодия начался процесс по обвинению в святотатстве и разврате. Обвинителем выступил один из трибунов. Коллегия понтификов дала ответ, что святотатство действительно имело место (другого варианта у нее просто не было). Лидеры оптиматов достаточно активно втянулись в процесс, зачастую по чисто личным мотивам. Одним из свидетелей обвинения был Лукулл, ранее женатый на младшей из трех Клодий. Цицерон, прежде бывший в хороших отношениях с Клодием, дал против него показания, опровергнув алиби. Причиной, возможно, было то, что жена Цицерона Теренция приревновала супруга к Клодии-Лесбии. На осуждении настаивала группа Катона. Инцидент с Bona Dea превращался в политическую акцию, которая ударила не только по Клодию, но и (косвенно) по Цезарю, превратив его в оскорбленного супруга и, возможно, в укрывателя святотатства.
Вероятно, это и стало причиной поведения Цезаря, постаравшегося не дать этой чисто личной истории стать предметом публичного разбирательства. Он развелся с Помпеей, произнеся свою знаменитую фразу, что жена Цезаря должна быть выше подозрений (Plut. Caes., 10), но на суде заявил, что ему ничего по этому поводу неизвестно, тем самым оказав немалую услугу Клодию. Существует мнение, что Цезарь спасал Клодия, в котором видел будущего политического союзника, но более вероятно что он заботился о собственной репутации и репутации жены. Общество во все века достаточно спокойно относилось к соблазнителям, иногда даже сочувствуя им больше, чем пострадавшему супругу, но оно не прощало этого женщине. В Риме еще не было законов Августа, согласно которым с обвинением могло выступить любое постороннее лицо, а потому инициатива процесса могла принадлежать только собственно потерпевшей стороне. Отказавшись от обвинения, Цезарь вывел из-под удара Помпею, вместе с тем, показав, что не позволит связывать свое имя с компрометирующими историями. Процесс переходил в чисто политическую плоскость и, возможно, именно с этим было связано и решение суда. Суд оправдал Клодия, хотя и незначительным большинством (31 против 25). Ходили слухи, что он подкуплен, и открыто намекали на Красса (Cic. Att., I, 26). В данной ситуации Цезарь также спасал не Клодия, а свою семейную репутацию.
В конце 62 г. из Азии вернулся Помпеи. Рим был в панике, ожидали новой диктатуры. Тем не менее, Помпеи собрал воинов на сходку и велел им разойтись по домам. С небольшой свитой он направился в Рим и ждал возле границ померия, как полагалось триумфатору. Переворот так и не состоялся (Plut. Pomp., 43–44; Dio, 37, 20; Veil., II, 40).
Действия Помпея стали предметом дискуссии. По мнению Т. Моммзена, Помпеи стремился к единоличной власти, но делал это крайне нерешительно, одновременно стремясь быть и властелином Рима и честным республиканцем, и именно эта непоследовательность вызывает критику выдающегося немецкого историка{160}. Эд. Мейер восхищается Помпеем именно за то, что его критикует Моммзен. Согласно его мнению, Помпеи был носителем принципиально иной идеи, в этом плане отличной от идеи абсолютной монархии Цезаря, и особой формы управления, принципата, единоличной власти при сохранении республиканских порядков{161}. По мнению Ф. Марша, действия Помпея отмечены противоречивостью и готовностью нарушить дух закона, соблюдая его букву{162}. М. Гельцер также отмечает роль Помпея, как первого среди равных{163}. По мнению Ж. Эллегуара, Помпеи был «сенатским диктатором» уже с 70 г. и теперь просто сохранял свое положение{164}. В отечественной историографии также имеются существенные различия. С.И. Ковалев критикует его за близорукость и непоследовательность{165}, тогда как С.Л. Утченко сохраняет очень высокое мнение о Помпее, отмечая его республиканизм и лояльность к республике и отрицая мнение о принципате Помпея{166}.
Многое, видимо, справедливо. Помпеи был более легитимен, чем Сулла, и предпочитал более косвенные и легальные методы. Он оставался связанным с сенатом и его сулланским большинством. С другой стороны, у него не было оснований для выступления: в Риме его встретило монолитное правительство, имевшее совершенно законный статус, Катилина был разбит, а миссия Непота показала невозможность новых чрезвычайных полномочий. Наконец, Помпеи не ожидал, что его достаточно разумные меры встретят столь активное сопротивление, а сенат явно «перестарается» в кампании по дискредитации своего полководца.
Основными требованиями Помпея были утверждение его распоряжений в восточных провинциях, наделение землей его ветеранов и триумф. Когда эти, в общем, законные и разумные предложения были высказаны, они столкнулись с сопротивлением оптиматов. Среди них было много личных врагов и недоброжелателей и, кроме того, после «дела Катилины» группа Катона почувствовала свою силу, желая «поставить Помпея на место». Сумев справиться с опасным врагом, сенат не нуждался и в «защитнике». Попытки Помпея сблизиться с Катоном не удались (Plut. Pomp., 44; Cato, 30).
Консулами 61 г. стали М. Пупий Пизон и М. Валерий Мессала. Пизон был ставленником Помпея. В 83 г. он был квестором Сципиона и сдался Сулле, в 72 г. был претором Испании, а в 71 г. сменил Помпея на посту командующего войсками в испанских провинциях. Вероятно, ранее Пизон участвовал в Серторианской войне. В 69 г. Пизон получил триумф, а с 67 по 62 г. был легатом Помпея на востоке. Это был достаточно типичный представитель сулланских военных, и Помпеи мог на него рассчитывать. Впрочем, хороший военачальник, Пизон, как это часто бывает, оказался неэффективным помощником в гражданской политике. М Валерий Мессала Руф, ранее претор 64 г., скорее склонялся к оптиматам. Цицерон именует его «защитником благородных» (defensor bonorum). Лишь позже Мессала присоединился к триумвирам. Впрочем, главными противниками Помпея были Лукулл, Метелл Критский, Красс и Катон (Dio, 37, 49; Арр. В. С, II, 9; Plut. Pomp., 6; Luc, 42; Cato, 31; Veil., II, 10; Suet. Iul., 19), занимавшие ключевые позиции в сенате. Помпеи был встречен очень холодно, и, согласно письмам Цицерона (Cic. Att, I, 19), в период с февраля по июнь 61 г. сенат даже не занимался делами Помпея, тем более, что всех отвлекло сенсационное дело Клодия. Цицерон был одним из немногих сенатских лидеров, считавших необходимым сохранение союза с Помпеем.
В 61 г. Помпеи получил только триумф (Plut, Pomp., 45–46; Арр. Mitr., 116–7; Veil. II, 40); принесший в казну огромные деньги. Лукулл начал критику восточной политики Помпея и предложил обсуждать вопрос по пунктам, затягивая дискуссию. Его поддержали другие лидеры.
На рубеже 61 и 60 гг. Помпеи предпринял более решительные действия. Один из консулов, Л. Афраний, был верным легатом Помпея во всех его кампаниях, второй, Кв. Цецилий Метелл Целер, принадлежал к клану Метеллов. В 80 г. вместе с братом он был обвинителем Лёпида, в 71 г. — народным трибуном, в 66 г. — легатом Помпея в Азии. В 63 г. Метелл Целер стал городским претором и сыграл немалую роль в подавлении восстания Катилины (Cic. pro Sulla, 65; Vail. Max. VII, 7, 7). Ранее Целер сорвал процесс Рабирия (Dio, 37, 27, 3), а в октябре 63 г. был послан в Пицен и Умбрию для борьбы с катилинариями (Sail. Cat., 30, 5; Cic. Cat., II, 5, 6), хотя, как и многие сулланцы, сохранял отношения с Катилиной (Cic. Cat., I, 19). В 61 г. Метелл Целер, будучи наместником Цизальпийской Галлии закрыл последнему путь на север. Помпеи рассчитывал на помощь Целера и даже помог ему баллотироваться в консулы, но второй консул встал на сторону оптиматов.
Окончательной пробой сил стал аграрный закон. 15 марта 60 г. народный трибун Л. Флавий предложил новую реформу (детали см. Cic. Att., I, 19), предлагая наделить землей ветеранов Помпея, а, возможно, и другие категории граждан, за счет покупки земли на военную добычу Помпея (Dio. 37, 50; Plut. Cato min., 31). Оптиматы во главе с Катоном и Метеллом Целером сорвали голосование (Dio, 37, 50). Это было полное поражение Помпея, потерявшего немалую часть политического влияния. Ситуация вызвала и недовольство солдат (Ibid). Оптиматы праздновали победу над Помпеем, но как раз в это время появился Цезарь, снова мастерски разыграв сулланские «масти» и воспользовавшись просчетом своих противников.
После претуры, в 61 г. Цезарь стал пропретором Дальней Испании. Перед отъездом ему пришлось улаживать свои дела с кредиторами, но Красс поручился за Цезаря на огромную сумму в 830 талантов (Plut. Caes., 11). Детали испанской кампании неясны. Цезарь воевал против лузитан и галлеков, не сложивших оружие после Серторианской войны, и использовал 30 когорт (Plut. Caes., 12; Арр. В. С, II, 8; Iber, 102). Кампания была очень крупная, согласно Аппиану, Цезарь не завершил операции до тех пор, пока не объявил Испанию подчиненной. Военная добыча была велика, в казну было послано много денег. По всей вероятности, это и было окончательное покорение Испании, после 61 г. никаких волнений на полуострове не было. Солдаты провозгласили Цезаря императором, и он мог претендовать на триумф, что не оспаривали даже оптиматы. Сенат согласился на триумф без особого сопротивления, вероятно, все формальные основания были налицо. Это был первый опыт Цезаря в качестве крупного военачальника. Он восстановил и свое финансовое положение, вероятно, за счет военной добычи, поскольку никаких попыток обвинить его в вымогательствах не было.
В 60 г. Цезарь прибыл в Рим и стал готовиться к решающему шагу, баллотировке в консулы. Он достиг должного возраста, прошел всю предварительную карьеру и имел славу выигранной войны. Ситуация в Риме дала ему возможность более смелой комбинации — консолидации оппозиции и создания реального противовеса сулланской и постсулланской олигархии. Оптиматы также готовились к решающей схватке. Прежде всего, возник формальный момент. Полководец, дожидавшийся триумфа, не мог вступить в город, напротив, кандидат на выборах должен был лично предстать перед избирателями. Цезарь просил о заочной баллотировке, но получил отказ. Триумф также затягивался. В этой ситуации Цезарь отказался от триумфа, что было беспрецедентным в римской истории, и выставил свою кандидатуру на выборах (Dio, 37, 54; 44, 41; Plut. Caes., 13; Cato, 31; Suet. IuL, 18).
Сомнений в поддержке избирателей у Цезаря быть не могло. Выборы 65 и 63 гг. показали это с достаточной очевидностью. Народ был готов оказать своему кандидату неограниченную поддержку. Впрочем, Цезарь ставил и большие цели: создание сильной постоянной оппозиции оптиматам в сенате и начало масштабной программы реформ, включающей масштабные аграрные преобразования и начало новой провинциальной политики. Вероятно, уже тогда Цезарь планировал крупномасштабные внешнеполитические программы и решение проблем Италии и проблем державы. Именно для этого, а не только для собственно выборов, и понадобился созданный Цезарем альянс крупных политических лидеров.
Видимо, летом 60 г. оформляется его союз с Помпеем и Крассом{167}. Реально он уже существовал. Отношения Цезаря и Красса были вполне сложившимися к 70 году и основывались на старых семейных связях. С другой стороны, с 67 года Цезарь неизменно поддерживал все назначения и действия Помпея. Отношения Красса и Помпея всегда отличались соперничеством, но у них были и периоды сотрудничества. С другой стороны, даже в событиях 62–60 гг. Красс выступал против Помпея.
В создании триумвирата были заинтересованы все трое, и для союза имелись весьма серьезные основания. Кроме всего прочего, Помпеи рассчитывал провести в жизнь все свои преобразования на востоке и дать землю солдатам, а Красс, будучи чужим в мире сулланских олигархов и понимая пагубность их политики, искал новую политическую силу, способную обеспечить его собственные интересы и интересы связанного с ним делового мира. Если Цезарь становился политическим лидером триумвирата, а Помпеи — его опорой в армии и сенате, то Красс был банкиром альянса.
Более сложен вопрос о датировке, целях и инициаторах соглашения. По Аппиану, соглашение было заключено перед консульством (Арр. В.С. II, 9), то же самое сообщает Плутарх (Plut. Caes., 13; Pomp., 41). Дион Кассий, Ливии и Светоний пишут о союзе после консульских выборов (Dio, 38, 55–56; Liv. Epit., 103; Suet. Iul., 19, 2), Веллей просто указывает на 59 год.
Различны и мнения исследователей. Триумвират датируют летом 60 г. (Э. Корнеманн, Р. Сайм, Г. Бенгтсон, С.И. Ковалев), т.е. до выборов{168}; концом 60 г., после выборов, но перед консульством (К.В. Нич, Эд. Мейер){169}; 60 годом (неопределенно) (В.И. Кузищин, А.В. Игнатенко){170}; началом 59 г. (начало консульства) (Эд. Шварц, Р. Ханслик){171}. Существует мнение, что точную дату союза установить невозможно, а в 59 г. случилось лишь его первое проявление (С.Л. Утченко, X. Сандерс, Н.В. Чеканова){172}.
Последнее мнение, наверное, ближе к истине. Союз сложился уже давно, однако конкретная договоренность и особенно — «примирение» Помпея и Красса, видимо, происходят в период между законом Флавия (июнь 60 г. — Cic. Att, II, 1) и, вероятно, выборами. Скорее всего, уже на выборах Цезарь мог рассчитывать на ресурсы Помпея и особенно на деньги Красса. Все источники (Plut., Caes., 13; Pomp., 47; Crass, 14; App. В. С, II, 9; Dio, 37, 55) и, наверное, большинство исследователей указывают на инициативу Цезаря{173}. Впрочем, и двое других членов триумвирата никоим образом не были пассивными фигурами в его игре.
Сложен вопрос о цели и характере триумвирата. Плутарх считает причиной монархические устремления Цезаря (Plut. Caes., 13) и его союзников (Plut. Crass, 14). Согласно Светонию, они договорились «не допускать государственных мероприятий, неугодных троим» (ne quid ageretur in re publica quod displicuisset tribus) (Suet. Iul., 19). Достаточно интересно объяснение Флора: «Итак, Цезарь стремился к завоеванию политического влияния, Красс — к его умножению, Помпеи — к удержанию. В равной мере одержимые жаждой власти в государстве, они охотно объединились для ее захвата» (Flor, II, 13, 1). Флор добавляет, что Помпеи был вынужден защищаться от бесчестия со стороны оптиматов, а Красс мечтал о дальнейшем обогащении (Flor, II, 13, 8–10) Веллей называет его «союзом ради могущества». Целью Помпея было проведение при помощи консула Цезаря своих установлений на востоке. «Цезарь хотел приумножить свою славу, а Красс держался за авторитет Помпея и силу Цезаря, поскольку в одиночку он не мог добиться первенства» (Veil., II, 44). Согласно Диону Кассию, к союзу привели монархические устремления каждого и страх перед объединением двух других лидеров. Союз был скреплен клятвами, когда все трое договорились во всем содействовать друг другу (Dio, 37, 55–57).
Древние авторы делают акцент на стремлении всех троих и особенно — Цезаря, к захвату власти. Было бы точнее говорить — о взятии власти вполне легальным путем через выборы. С другой стороны, даже совокупная мощь всех троих не могла превратить их в «монархов». Оптиматы были достаточно сильны, и реально речь шла только об известном равновесии. С.Л. Утченко справедливо полагает, что речь шла об объединении всех антисенатских сил{174}. Как отмечают многие исследователи, соглашение было неофициальным, а его прообразом были весьма частые в римской политической жизни предвыборные соглашения{175}. Союз явно был долгосрочным и имел далеко идущие цели. Кроме взятия власти, у триумвиров была основательная, разносторонняя программа, которая, в целом, была программой Цезаря, хотя и с существенными дополнениями, особенно — со стороны Помпея. Триумвират готовился к новому слому сулланской системы и, видимо, здесь всегдашний лидер оппозиции Цезарь действовал более последовательно, чем бывшие сулланцы Помпеи и Красс. Впрочем, на данном этапе совпадение интересов явно преобладало.
Каковы же были цели союза? Триумвиров, видимо, объединяли общие установки (декларация о совместных действиях — Plut. Crass, 14; Dio, 37, 55–56 и взаимопомощи — Dio, Ibid., а также — решение не допускать, чтобы что-либо в государстве происходило без их желания — Suet. Iul., 19) и конкретные цели, особое место среди которых занимали выборы Цезаря в консулы и проведение в жизнь распоряжений Помпея.
Оптиматы оказали серьезное сопротивление. Кандидатом в консулы стал М. Кальпурний Бибул, оптимат, личный враг Цезаря и его коллега по квестуре, эдилитету и претуре. Вокруг Бибула сплотились все лидеры оптиматов, Катон, Цицерон, Лукулл и др. Обе стороны, особенно, оптиматы, использовали огромные денежные средства (Suet. Iul., 19). Борьба была крайне острой (Plut. Cato, 31; Caes., 13; Арр. В. С, II, 9). Третьим кандидатом был друг Цицерона Л. Лукцей, претор 66 г., обвинявший Катилину и оказавший помощь Цицерону в 64–63 гг. (Cic. Fam., V, 13,4; Asc. p. 81). Обе стороны пытались заключить с ним предвыборное соглашение, но Лукцей предпочел Цезаря. Причиной, вероятно, была его близость к Помпею, членом consilium которого он был (Cic. Art., IX, 1,3; 11, 3). Впрочем, оптиматы мобилизовали все свои ресурсы. Консулами 59 г. стали Цезарь и Бибул. Голосуя за Цезаря, народ совершенно определенно голосовал за слом сулланской и постсулланской системы, политические реформы и изменение внешней политики. Это был второй этап «мирной революции», начавшийся в 70 г., итогом которого стало начало преобразований нового плана и изменения в составе сената в пользу оппозиции.