Один из немногих

Один из немногих

Вертинский оказался одним из немногих эмигрантов, кто не сидел без работы в Константинополе. Он был востребован. Он пел в ресторане «Черная роза». Его слушателями и почитателями была не только русскоговорящая публика, но также и иностранцы. Для последних он исполнял «не свои вещи, которых иностранцы не понимали, а преимущественно цыганские. Веселые — с припевами, в такт которых они пристукивали, прищелкивали и раскачивались». Запомнился Александру Николаевичу верховный комиссар оккупационных войск Турции адмирал Бристоль, который вместе с женой и со всей своей свитой чуть ли не каждый вечер посещал «Черную розу». Бристолю особенно полюбилась «Гусарская песенка» в исполнении Вертинского. Адмирал оставлял очень много денег в ресторане, что приводило в восторг импресарио артиста.

Вскоре певца по мере роста его популярности стали приглашать на официальные приемы и банкеты в посольстве. Там он «танцевал с пожилой адмиральшей и разговаривал с ними по-французски, ибо английского не знал». «Однажды, — вспоминал Вертинский, — адмирал пригласил меня даже обедать на свой флагманский корабль. В это время Кемаль-паша, будущий создатель новой Турции, сидел в Анатолии, ощетинившись всеми верными ему штыками, и не обращал внимания на все угрозы союзников. Американские и английские корабли блокировали анатолийское побережье. Воевать победителям не хотелось…».

Интересны впечатления Вертинского о султане, оказавшемся в то время заложником политиков союзнических стран, по сути дела оккупировавших страну и диктовавших свои условия. Благодаря воспоминаниям артиста потомки получили яркую картину общественной жизни страны, куда отправились искать счастья сотни тысяч русских: «Турция с султаном во главе была изолирована от мира»…

Однажды Вертинского пригласили к султану в Ильдиз-Киоск на турецкий «селямлик». Артист приехал со своим оркестром. Пока присутствующие ждали выхода султана в приемном зале дворца, Вертинский успел пообщаться со знакомыми дипломатами, в том числе с греческим атташе Псилари. В окно Александру Николаевичу был виден весь ритуал посещения султаном мечети, которая находилась на территории дворца. «… Скоро показалось его (султана) ландо, запряженное шестеркой белых лошадей, — описывал Вертинский. — Султан в блестящем, расшитом золотом мундире, с лентой и орденами сидел один, а с боков его коляски в полных парадных одеяниях и также при всех орденах и регалиях пешком бежали его министры, положив одну руку на крыло экипажа…». Печальное зрелище уходящей эпохи…

В тот день Вертинский много пел — для султана и остальных приглашенных на прием. В подарок артист получил «ящик его (султана) личных сигарет из чудесного турецкого табака, с длинными картонными мундштуками, украшенными его эмблемой».