В искусстве — наша жизнь!

В искусстве — наша жизнь!

Несмотря на экстравагантность, Нерон был человеком культуры. Познания он черпал у других, но стремился также оставить в ней и свой след. В противоположность другим цезарям он никогда не был хорошим оратором. Тацит это подчеркивает: «С ранних лет он использовал живость своего ума в другом направлении: вырезать, гравировать, рисовать, петь, приручать и объезжать лошадей. Иногда он сочинял и читал свои стихи, что свидетельствует о его культуре».

Подобно всем императорам, Нерон поручал своим советникам писать для него политические речи. Первым был Сенека. После его отстранения, место заняли другие, иногда Нерон сам составлял свои речи. Скажем о двух из них. Первая провозглашает освобождение Греции. Вторая родилась в последние часы жизни: призыв к жителям Рима поддержать его. Текст был обнаружен позже в личных бумагах. Нерон проявлял [38] определенный интерес к наукам о природе с целью ее сохранения — предпринимал поездки за пределы империи для изучения окружающей среды; вспомним о вращающемся куполе его Золотого дома, каналах, вырытых по его приказу, — и к философии, в основном стоиков, в числе которых был Сенека. Он любил разговоры с мудрецами, чтобы тренировать свой ум и оттачивать остроту реакции.

Прежде всего Нерон был артист. Если использовать лексику классицизма, в конце жизни его темперамент соответствовал барокко, сильнее проявились эксцентричность и стремление к самовыражению. С первых дней правления в Александрии народ чествует отца и защитника муз. Он любит, когда его встречают аплодисментами на сцене как поэта или актера, кифариста, музыканта, атлета. Нерон всегда считал себя не пылким любителем, а настоящим артистом, профессионалом. В разгар кризиса 68 года не он ли воскликнул: «В искусстве — наша жизнь!»

Мы уже упоминали, как император страдал от того, что должен был тягаться со своими соперниками, от того, как его принимают, или от произведенного впечатления. Одновременно он чувствовал большое призвание к хорошо сделанной работе — добросовестно и грамотно. Нерон упражняется в риторике, ставит себе голос всеми доступными ему средствами. Считает важным организовывать различные конкурсы. [39]

Он считал себя величайшим артистом своего времени. А также первым кифаристом, одновременно был не чужд поэзии, как мы уже отмечали. Сенека утверждает, что изъяснялся он в своих стихах «превосходно», проявляя заботу о ясности, точности и правдивости.

Тацит, правда, обвиняет его в плагиате. Светоний согласен с Сенекой и настаивает на том, что Нерон сам пишет стихи и очень прилежен в работе. Весы склоняются в пользу версии Светония и не только потому, что биографы могут просмотреть записи, начертанные его собственной рукой, и убедиться, что они не переписаны ни с рукописи, ни с голоса, а придумывались и сразу записывались, в них много исправлений и зачеркиваний.

Был ли у него талант? Трудно сказать. Мы, однако, видим, что и Тацит и Светоний признают в нем наличие определенной ловкости. Он сочинял стихи охотно и без труда, но, если где-либо упоминалось о плагиате или плохом качестве, то император переживал это тяжело.

Есть свидетельства, представляющие образ поэта-эрудита, тонкого и увлеченного. Поэтическое наследие Нерона достаточно обширно и разнообразно. В каталоге его произведений фигурируют поэмы религиозного содержания, трудные для понимания. Отпечаток ли это приобщения к таинствам Ма-Беллоны и Митры? Трудно сказать. Есть произведения, написанные по определенному поводу. Примером тому являются [40] стихи в знак благодарности богам, сохранившим ему жизнь, когда в Неаполе в 62 году театр ушел под землю, едва зрители успели разойтись.

Нерон писал также стихи и поэмы лирического и эротического содержания — чувственные, сладострастные и похотливые. Он воспевает янтарные волосы Поппеи: текст обнаруживает его вкус к выражениям утонченным, изящным и редким. В одной из поэм, созданной до 64 года, он нападает на Афрания Квинтиана, в другой — на физические и нравственные недостатки Клавдия Поллия. В этом же стиле он сочиняет поэму, где критикует царя Митридата, понтийского монарха. Нерону принадлежат также драматические трагедии, в которых он участвовал сам и пел на сцене, подыгрывая себе на кифаре. До нас дошли названия только двух из них — «Аттис» и «Вакханки».