Неронизм без Нерона

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

Неронизм без Нерона

Гальба занимал трон недолго (68-69 гг.), затем был Отон, в 69 году, затем Вителий, тоже в 69 г. и, наконец, Веспасиан. Последний положил [430] конец кровавой гражданской войне, которая противопоставила друг другу не только вооруженных граждан, но и профессиональных солдат, желающих посадить на трон своих генералов. Гальба разрешил проблему преемственности, приняв принцип выборности монарха. Он рассчитывал, что после исчезновения династии Юлиев-Клавдиев ни одна семья не будет иметь необходимого преимущества, чтобы длительное время сохранять право на Империю. Избирательная монархия, по его мнению, было лучшим решением. Его попытка провалилась. Последователи Отон и Вителий попытаются возродить неронизм без Нерона. Даже Нимфидий Сабин предпринял попытку при правлении Гальбы восстановить старый порядок. Отон выступил в роли нового Нерона.

Гораздо более умеренный, чем образец его подражания, он не прибегал к репрессиям и пытался установить хорошие отношения между аристократией и императором в духе Сенеки. Вителий показал себя более резким и более похожим на Нерона по отношению к противникам. Он старался придавать меньше значения агону и роскоши. Это давало ему возможность, по примеру Нерона, опираться на толпу, на бедных и униженных в Италии и провинциях, чтобы держать сенат в проигрыше. Победа Веспасиана положила конец его попыткам восстановления наследия Нерона — неронизма.

Нерон и мертвый сохранил своих почитателей: появление после кончины императора-кифареда [431] лже-Неронов доказывает это. Парфяне остались верными его памяти, и Нерва обязан своим вступлением на престол в 96 году именно тому, что имел отдаленное родство с Юлием-Клавдием, и дружбе, которая ему была подарена Нероном. Монархия Флавиев дала жизнь новой политической концепции. Веспасиан старался показать себя новым Августом, как новое Богоявление. Но антониевцы не принимают на свой счет все мысли, идеи, сформулированные Сенекой и антинероновской оппозицией. Они исповедуют идеологические тенденции, появившиеся в эпоху Нерона в аристократической среде. [432]